В то же время спецслужбы Третьего рейха не оставляли попыток дестабилизировать глубокий тыл Красной Армии путем заброски с самолетов шпионов и диверсантов. В письме Сталинградского обкома ВКП(б) и исполкома облсовета во все советские и партийные органы области от 17 июня отмечалось, что «противник усилил заброску на территорию Сталинградской области парашютистов,

GIGразведчиков-радистов, диверсантов и иной агентуры для разведывательной и диверсионной деятельности в нашем тылу». В сентябре на территории Иловацкого района Сталинградской области местным органам власти добровольно сдались участники разведгруппы противника, которые сообщили о том, что вместе с ними через линию фронта на территорию Баландинского района Саратовской области была переброшена еще одна группа, члены которой также были намерены явиться с повинной.

Активно велась заброска агентов разного профиля и в соседние регионы. Так, в июне бойцами истребительного батальона Красноярского района Астраханского округа были арестованы пять немецких парашютистов, которые имели задание вести разведку перемещения воинских частей и техники. При задержании у них были изъяты автоматы, радиостанция, топографические карты и крупная сумма советских денег. В этом же месяце на территории Астраханской области выявлена группа агентов-парашютистов из пяти человек, которые добровольно сдали оружие и назвали приметы высаженных в районе озера Баскунчак участников другой разведывательной группы из шести человек. В октябре под Астраханью была десантирована разведгруппа из пяти человек, которую возглавлял кадровый сотрудник немецкой военной разведки. Группа имела задание установить контакты с действовавшими в этой местности бандитскими формированиями и активизировать их, кроме того, вести сбор разведывательных данных о дислокации и передвижении воинских частей.

Поздней ночью 7 сентября посты ВНОС доложили в штаб Саратовского дивизионного района ПВО о том, что в районе села Большая Дмитровка Широко-Карамышского района в небе замечен подозрительный самолет. Штаб истребительных батальонов немедленно ориентировал все свои отряды на поиски возможных мест приземления парашютистов в радиусе 100 км вокруг указанного населенного пункта. Многочасовые поиски по лесам и лугам вскоре дали результаты, были арестованы несколько немецких шпионов. Они, как обычно, оказались бывшими военнослужащими РККА, завербованными после попадания в плен. Характерно, что все они были одеты в форму советских летчиков. У них изъяли несколько радиостанций, значительные суммы денег, широкий ассортимент поддельных штампов, печатей, поддельных партийных и военных документов, ордена, медали и оружие.

На допросах шпионы сознались, что имели задание выводить из строя самолеты на полевых аэродромах, выявлять места формирования запасных авиаполков в районах населенных пунктов Баланда, Ртищево и Аткарск. Как выяснилось, с марта по сентябрь 1943 г. они обучались в немецких разведывательных школах под Варшавой и Кенигсбергом. 3 сентября их доставили в Запорожье, откуда 7 сентября на самолете Не-111 группа вылетела в сторону Саратова и в 23.00 была десантирована около села Большая Дмитровка. По их показаниям было установлено, что с этого же самолета в районе села Красный Яр Сталинградской области были десантированы еще два парашютиста, которые по ориентировке УНКВД Саратовской области были задержаны 9 сентября сотрудниками Иловатского районного отдела НКВД Сталинградской области.

В ноябре из с. Таловское Новоузенского района в райотдел НКВД Саратовской области поступила информация, что в правление колхоза явился с повинной немецкий диверсант, который сообщил, что в этом районе с самолета десантированы еще пять немецких парашютистов. Немедленно по тревоге был поднят истребительный батальон, бойцы которого стали обследовать местность. В результате поисковых мероприятий в этот же день в селе Куриловка были задержаны два немецких диверсанта, в поле бойцы батальона обнаружили грузовые парашюты. На следующий день северо-восточнее г. Новоузенска арестовали еще двух парашютистов, а один был задержан в селе Ново-Репинском.

В северных районах Поволжья размах заброски шпионов был несколько меньшим и их задержания во второй половине 1943 г. являлись единичными. Так, в октябре на территории Пошехонского района Ярославской области были выброшены два немецких агента – Качусов и Никитин, которых вскоре задержали органы НКГБ.

Типична судьба жителя крымского г. Евпатории 21-летнего В. В. Сидоренко. В самом начале войны, 3 июля 1941 г., он попал в плен, после чего был направлен в лагерь военнопленных на территории Германии. Просидев там около года, он в мае 1942 г. выразил желание служить немцам и согласился стать разведчиком. После этого его направили в Берлинскую, а затем в Варшавскую и Кенигсбергскую разведшколы, где он прошел длительную специальную подготовку как разведчик-радист по промышленным объектам. И вот 1 октября 1943 г. для Сидоренко настал переломный момент в его судьбе. Он получил шпионское задание: собрать данные о том какие предприятия находятся на территории Горьковской области, и конкретно об авиазаводе № 21, выяснить, какие повреждения причинены Горьковской электростанции[191]при бомбежке немецкими самолетами, достаточно ли снабжается электроэнергией население областного центра и каково его политико-моральное состояние. Сидоренко также было поручено выяснить, имеется ли соглашение между Советским Союзом и США о выпуске американских самолетов на территории СССР. Для выполнения задания шпиона снабдили радиостанцией, фиктивными документами и деньгами в сумме 45 тыс. рублей. В ночь на 20 октября с Псковского аэродрома Сидоренко был доставлен в Поволжье и выброшен с парашютом над Гороховецким районом Ивановской области. После приземления агент на попутных автомашинах добрался до Горького и устроился на жительство. Однако приступить к выполнению задания он не успел, т.к. 6 ноября был арестован. Поскольку на допросе выяснилось, что задержанный профессиональный агент-одиночка, его вскоре переправили в Москву[192].

Между тем «политико-моральное» состояние населения Горьковской области осенью 1943 г. несколько ухудшилось. И не из-за плохого снабжения электроэнергией (к нему уже привыкли), а из-за снижения норм выдачи хлеба, бывшего косвенным следствием налетов немецкой авиации. УНКВД сообщало в обком партии, что в народе участились упаднические высказывания. Так, 21 ноября механик летно-испытательной станции авиазавода № 21 Кирясов заявил: «Товарищ Сталин сказал, что войне скоро будет конец, так почему же убавляем нормы, значит, война будет продолжаться долго, народ и так голодает, а тут еще хлеб отнимают, многие люди будут пухнуть и умирать». Механик завода № 33 Балохин сказал: «Мы получаем хлеба столько, сколько Гитлер дает в оккупированных районах». Характерную для того времени мысль высказала сотрудница планового отдела завода боеприпасов № 558 Ваганова: «Вот тебе и победа, города опять отдаем[193], нормы на хлеб снизили и скоро, по-видимому, давать не будут, значит, дела на фронте не из блестящих…»