При рассмотрении вопроса о деятельности РОПиТ в Маскате нелишним представляется упомянуть о том, что рейсы пароходов РОПиТ в порты Персидского залива и Красного моря пользовались широкой популярностью среди местного населения. «Маскатский султан, – телеграфировал из Бушира русский консул Н. Пассек, (22.01.1905), – желая отправить в подарок, в Мекку, шесть верблюдов с проводниками» просил дать распоряжение капитану парохода РОПиТ «Трувор», находившемуся тогда в Басре, «зайти на обратном пути в Маскат, чтобы взять его верблюдов и доставить в Джидду».

Направив соответствующий запрос в дирекцию РОПиТ в Одессе, и, рекомендовав «оказать любезность» султану и «даром перевезти его верблюдов с их провожатыми», консул, на свой страх и риск, до поступления ответа руководства РОПиТ, отдал распоряжение капитану «Трувора» сделать это.

Разрешение дирекции РОПиТ консул, что интересно, вскоре получил. Но «с постановкой на вид», что он не вправе по своей воле делать распоряжения, касающиеся коммерческих аспектов деятельности пароходного общества[495].

«Торговый район Персидского залива», говорится в информационно-аналитической записке управляющего генеральным консульством Российской империи в Бендер-Бушире титулярного советника Гавриила Владимировича Овсеенко от 20.07.1902 г., включал в себя, «помимо обоих побережий, еще и многие рынки сопредельных с ним областей». Их «торгово-экономическая жизнь» находилась «в прямой зависимости от положения дел в упомянутом районе».

Что касается действовавших тогда там портов, то они, как он считал, могли быть « поделены на несколько категорий», специализировавшихся «на обслуживании тех или иных районов». Басрийский порт открывал «доступ заграничным товарам в Ирак Арабский, южные окраины Турецкого Курдистана и западную часть Персии». Порт Мухаммара служил «дверью для проникновения европейской продукции в провинцию Хузистан, южную часть Луристана и даже в Исфаханский округ». Через порт Бендер-Бушир «снабжался весь Фаристан (г. Шираз) и даже отчасти округ Исфаханский». Порт Линге служил «складом европейских товаров для провинции Ларистан, мелких островов и отчасти Оманского побережья». Порт Бендер-Аббас завозил «заграничные товары для нескольких провинций Ирана [перечисляются]». Порт Маскат питал, по его выражению, «рынок восточной части Оманского берега». Через порт Манама (Бахрейн) ввозились «европейские товары не только для населения всей группы Бахрейнских островов, но и для соседних с ними – с последующей поставкой на полуостров Катар и отчасти на турецкую береговую полосу Эль-Хасы». Активно были вовлечены в торговлю и «несколько приморских городов Оманского побережья Персидского залива», из которых «главнейшими», доступными тогда для торгового судоходства, он называл «Шарджу, Расуль-Химэ [Ра’с-эль-Хайму], Абу-Зуби [Абу-Даби] и Дебай [Дубай]». Через эти порты, сообщал Г. Овсеенко, «снабжалась продуктами европейской промышленности вся береговая полоса, начиная от мыса Мусандам, и до западных границ полуострова Катар». Порт Кувейт, откуда товары шли в Центральную Аравию и даже в Ирак Арабский, «несомненно», на его взгляд, мог играть, и уже «в недалеком будущем значительную роль самостоятельного торгового порта». Тогдашнюю же торговую деятельность кувейтского порта он характеризовал как «сравнительно незначительную». Указывал, что в последние несколько лет она под влиянием местных политических событий «и вовсе упала», и сведена была «практически к удовлетворению местных нужд малочисленного городского населения Кувейта, да ближайших к нему становищ кочевых племен арабов-бедуинов».

Все названные выше девять областей, информировал Г. В. Овсеенко, жили «… общей экономической жизнью, в значительной степени завися одна от другой, и находясь между собой в постоянных торговых сношениях»[496].

Вышеназванные «области торгового района Персидского залива», отмечал Г. В. Овсеенко, представляли собой «в совокупности обширный рынок для сбыта многих продуктов», в том числе сахара, суммарная стоимость ввоза которого, «возрастая с каждым годом, достигла в 1900 г. … 3 831 709 рублей». В Маскат в 1900 г. было ввезено «31 134 пудов сахара на 118 846 руб.». Много его расходовалось «на приготовление известной на всем Аравийском побережье Персидского залива маскатской халвы». Сахар на Оманское побережье, которое, по оценке Г. Овсеенко, представляло собой «значимый арабский рынок», завозился тогда в основном из Бомбея[497].

Русский сахар, за исключением Шираза и отчасти Бендер-Бушира, докладывал Г. В. Овсеенко, на остальных рынках зоны Персидского залива был тогда «совершенно еще не известен». Поэтому «отрадным явлением», по его выражению, стал приезд зимой 1901 г. «специально командированного в Бендер-Бушир Киевским Биржевым Комитетом и русскими сахарозаводчиками киевского биржевого маклера Сумневича» – для ознакомления с особенностями торговли на рынках Персидского залива, «с точки зрения ввоза на них русского сахара»[498].

Г. В. Овсеенко настоятельно рекомендовал «приступить к ввозу русского сахара одновременно во все важнейшие порты Персидского залива», которые посещали в то время параходы РОПиТ, ибо только так, как он считал, и «было бы достигнуто быстрое ознакомление с русским продуктом всех рынков торгового района Персидского залива». Сахар, резюмировал русский консул, должен был «присутствовать на рынках постоянно». И поэтому предлагал «устроить небольшие склады на всех крупных рынках Персидского залива, в том числе в Маскате, так как в другие порты Аравийского побережья Персидского залива, как-то в Кувейт, на Бахрейн и в Катар, русские пароходы не заходили»[499].

В рамках мероприятий правительства по разработке плана торгово-коммерческой деятельности России в зоне Персидского залива министр финансов, Сергей Юльевич Витте, командировал в порты Персидского залива Сергея Николаевича Сыромятникова (1901). Цель его миссии состояла в том, чтобы «ознакомиться с торговлей в тамошнем крае и выяснить условия сбыта русских товаров». Побывал С. Н. Сыромятников, исследователь-первопроходец русской торговли в зоне Персидского залива вообще и на Аравийском полуострове в частности, и в Маскате. Французский консул, месье Оттави, встречавшийся и беседовавший с ним, отзывался о нем как о профессионале, человеке умном и прозорливом, «горячем стороннике развития русской торговли в Персидском заливе».