Мы хохотали, потому что у нас все получилось. С Димкой все было в порядке, мы сами выжили и испортили все их пророчества. А аэтер? Да что значит потеря этих сверхъестественных сил, если рядом со мной близкие люди?

— А если серьезно? — отсмеявшись, спросила я у Алвара.

— Мои люди его охраняют, но в том нет смысла, потому что силами никто из нас пользоваться не станет. Чудо, что ткань между мирами выдержала, пока ты лечила Димара. Следующий выброс силы может стать и для нашего, и для твоего мира последним.

Я поежилась, и Альгидрас вновь обнял меня за плечи.

— Эти благовония… — пробормотал после паузы Миролюб. — Аж в голове от них дурно.

— Ты должен их вдыхать полной грудью и счастливо улыбаться! — возмутилась я. — В них аэтер!

Миролюб собирался что-то ответить, но вместо этого оглушительно чихнул, что вызвало у всех новый приступ хохота. А уж когда я попыталась донести до Грита мысль, что тот после купания в священном озере, должен непременно понравиться всей своей родне, если в них есть хоть капля стихии, веселье достигло своего пика. У Грита, расслабившегося после пережитого, оказалась очень красивая улыбка. Он в свою очередь попытался объяснить мне, что родня полюбит его, только если он в этих благовониях утопится, и от этого всем снова стало жутко смешно.

Мы хохотали ровно до тех пор, пока в пещеру не влетел Вран, приволакивавший поврежденную ногу, и не заорал:

— Старейшина с отрядом здесь!

В наступившей после его крика тишине мы услышали лязг оружия. Люди Алвара успели вступить в бой.

Альгидрас первым вскочил на ноги и выхватил меч.

— Ни шагу отсюда, — приказал он мне и детям.

— Гаттар! — воскликнул Грит и, толкнув в мою сторону дочь, которую до этого держал на коленях, вскочил на ноги и ринулся к выходу.

— Не убивать! Его не убивать! — кричал он, размахивая руками и указывая на стоявшего возле Девы Гаттара, которого нам не было видно.

Миролюб, Алвар и Альгидрас выбежали за ним. С нами остался Вран, бесцеремонно затолкавший нас в самый дальний угол пещеры.

Доспех Грита, сброшенный на краю озера, был последним, что я увидела, перед тем как раздался страшный грохот и скала, к которой мы прижимались спинами, содрогнулась так, что нас бросило на землю.

В том мире, что был так бездумно создан,

От гнева богов почернели горы,

Застыли в немом ожидании звезды

И смотрят на нас, на смертных, с укором.

Безумцу в финале дарована гибель.

Собою обманут, падет он бесславно.

Пред нами же встанет нелегкий выбор,

И он будет самым, пожалуй, главным.

И власть, и могущество не бесконечны,

Их ценность сотрется душевной болью.

Урок тем, кто в мнимом бессмертье беспечен:

Мир можно спасти не войной, а любовью.

Вокруг стоял такой грохот, что я не могла разобрать, что кричит Вран.

Все мое существо охватил такой дикий, животный ужас, что ноги сами понесли меня прочь из пещеры. Даже на детей я оглянулась, лишь оказавшись у выхода. Отстраненно я понимала, что это не мое, слишком диким и непреодолимым было тянувшее меня куда-то чувство, однако противиться ему не могла. Вран продолжал что-то кричать, удерживая рвавшегося за мной Димку, Грита сидела на земле, сжавшись в комочек, но даже эта картина не заставила меня вернуться.

На берегу действительно шел бой. На миг я испугалась, однако почти тут же пришло понимание, что меня это не касается. У меня отдельная миссия. Я должна была пробраться в самый центр пляжа, туда, где стояла Каменная Дева.

Земля под ногами дрожала, а по ней расползались трещины, похожие на жадные щупальца. Разломы недолго зияли чернотой, в них тут же затекала пенная морская вода, от которой разлетались брызги. Поднявшаяся водная взвесь мешала нормально видеть и дышать. У горизонта вставали высоченные волны, катившиеся в сторону берега. Одной такой волны хватило бы, чтобы смыть нас всех с лица земли, однако метрах в ста от берега волны будто натыкались на невидимую преграду и, на миг вскинувшись к низко висящим темно-фиолетовым тучам, опадали и откатывались назад, уступая место новым. Море было похоже на ощетинившегося зверя, который тяжело ворочался и рычал, опасный, готовый наброситься на врага в любую минуту.

Но взбунтовавшаяся стихия меня не пугала. Я просто двигалась вперед, не обращая внимания на крики людей и звон оружия и бестрепетно перешагивая через все новые и новые возникавшие под ногами разломы.

Очередной порыв ветра бросил мне в лицо мокрую прядь, и эта своеобразная пощечина меня отрезвила.

Я наконец вспомнила, что готовая смести все стихия держится сейчас на расстоянии от берега волей человека! Словно в подтверждение моих слов у горизонта в небе полыхнула молния и тут же вонзилась в волны. Сознание наконец вернулось ко мне.

Оказалось, что я успела отойти от пещеры и почти добежать до того места, где стояла Дева. Бой шел с той стороны пляжа, откуда мы все пришли. Но видимо, до землетрясения дрались и здесь, потому что вокруг Девы лежали тела погибших. Я на миг зажмурилась и почувствовала, что Дева вновь меня зовет. Тряхнув головой, я распахнула глаза, уверенная, что на этот раз справлюсь с ее зовом. Но не тут-то было.

Увидев, как Дева накренилась над очередным возникшим разломом, я вновь поддалась панике. Не думая, что делаю, я метнулась было к ней, чтобы поддержать, не дать упасть в бездну, коснуться ее, чтобы…

Яростный крик, прозвучавший откуда-то справа, вырвал меня из дурмана. Повернувшись на звук, я увидела Гаттара, который отступал к морю под ударами воина в кварском доспехе и шлеме. Кажется, это был кто-то из местных. Что-то яростно крича Гаттару, он наступал, нанося по врагу неистовые удары. Гаттар парировал с трудом. Не успев удивиться такой неловкости непобедимого воина, я поняла, что он ранен. Вот откуда землетрясение! Я попыталась крикнуть, чтобы квар не убивал Гаттара, иначе мир разлетится на части, но не смогла выдавить ни звука.

Неожиданно из гущи дерущихся вынырнул Миролюб. Перепрыгнув через трещину в земле, он оказался возле Гаттара и одним махом снес квару голову.

Я зажала рот ладонью, почему-то сосредоточившись на том, что Миролюб защитил Гаттара. Почему? Чтобы не погиб мир, или у него какой-то свой план? Эта мысль помогла мне не грохнуться в обморок от вида обезглавленного тела, осевшего сперва на колени, а потом рухнувшего поперек расщелины.

Миролюб что-то заорал Гаттару. Тот неожиданно покачнулся и выронил меч, который тут же исчез в разломе. Миролюб снова закричал, но из-за воя ветра я не могла разобрать слов. Когда Гаттар стал заваливаться навзничь, Миролюб бросился к нему, и это, с одной стороны, спасло его от гибели, потому что еще один квар, готовившийся напасть на него со спины, промахнулся, а с другой — чтобы не дать Гаттару свалиться в трещину, Миролюбу пришлось отбросить прочь оружие, и теперь он был беззащитен перед противником.