Триумвиры развернули против Троцкого ожесточенную критику на партийных собраниях и активах, а также на страницах партийной прессы. Комментарии, сопровождавшие тексты Ленина, были направлены на разоблачение Троцкого, его тяготение к меньшевизму, попытки устоять на межпартийных позициях. Часто повторялось обвинение в ликвидаторстве – стремлении защищать интересы пролетариата на легальной основе, не прибегая к подпольной деятельности. Выступая на заседании Московского партийного комитета 18 ноября, а затем на совещании сотрудников политотделов военных округов, Каменев обвинил Троцкого в «извращении» партийной истории. «„Уроки Октября“ Троцкого, – писал Андрей Сергеевич Бубнов, начальник Политического управления Красной армии, – не литературное произведение, а политический документ, который свидетельствует о наступлении Троцкого против ленинской теории»[1060].

В ходе «литературной дискуссии» впервые был использован термин «троцкизм» – как «некая особая система взглядов», подменяющая «ленинизм». «Троцкизм» впервые упоминался Лениным в письме члену ЦК РСДРП И. П. Гольденбергу 28 октября (10 ноября) 1909 года. Ленин показывал, что Троцкий, прикрываясь маской борьбы с фракционностью, на самом деле своими действиями возрождал «худшие приемы худших фракционеров меньшевиков» и создавал свою фракцию. «У нас начинают терять осознание грани между сближением фракций, сильных, влиятельных, реальных, ведущих раб<очее> движение в России и творящих партию своим сближением, – и расплывчивостью, распущением, ослаблением фракций, троцкизмом, лобызанием (выгодным только для ликвидаторов или интриганов). <…> Троц<к>ий воспитывает троцкистов, несущих рабочим верх пошлости и идиотизма… <…> Троц<ко>му угодно интриговать со „своей“ литераторской группой – Троц<ко>му угодно интриговать перед птенцами против партии (я-де партия, а ЦК – фракция)… Нет, довольно, – если так, тут нужна не помощь, а борьба»[1061]. Ленин писал в эти годы «о краске стыда у Иудушки Троцкого» и разоблачал его как «интригана», а его фракцию как «фракцию примиренцев или добродетельных»[1062]. Но все это было давно, в совершенно ином историческом контексте. После того как Троцкий примкнул к большевикам летом 1917 года, сам Ленин ни разу не употребил слова «троцкизм». Споря с Троцким по конкретным вопросам во время Гражданской войны и в преддверии X съезда партии, он ни разу не обронил даже намека на то, что эти споры представляют собой рецидив дооктябрьских разногласий. С 1917 по 1923 год в партии никто не говорил о «троцкизме». Даже в дискуссии «Новый курс» Зиновьев, Сталин и Бухарин, не раз напоминая о дореволюционных разногласиях Троцкого с Лениным, избегали этого термина[1063].

Когда триумвиры вернули понятие «троцкизм» в обиход в 1924 году, оно означало что-то среднее между «разновидностью большевизма» и «разновидностью меньшевизма»[1064]. Ссылаясь на выдержки из статей Ленина разных лет, Каменев утверждал, что большевизм сформировался в борьбе не только с меньшевизмом, но и с троцкизмом. Зиновьев поддержал его статьей «Большевизм или троцкизм?», где эти понятия трактовались как взаимоисключающие. «Если современный троцкизм пытается кое в чем затушевать разницу между троцкизмом и ленинизмом, если современный троцкизм пытается оправдать в чем-либо троцкизм перед ленинизмом, это нельзя рассматривать иначе, как покушение с дурными средствами, какие бы тут ни были личные намерения», – неистовствовал секретарь ЦК ВКП(б) Вячеслав Михайлович Молотов[1065].

Итак, что такое троцкизм? – вопрошал Сталин на пленуме коммунистической фракции ВЦСПС 19 ноября 1924 года.

Троцкизм содержит три особенности, ставящие его в непримиримое противоречие с ленинизмом.

Что это за особенности?

Во-первых. Троцкизм есть теория «перманентной» (непрерывной) революции. А что такое перманентная революция в ее троцкистском понимании? Это есть революция без учета маломощного крестьянства как революционной силы. «Перманентная» революция Троцкого есть, как говорит Ленин, «перепрыгивание» через крестьянское движение, «игра в захват власти». В чем ее опасность? В том, что такая революция, если бы ее попытались осуществить, кончилась бы неминуемым крахом, ибо она оторвала бы от русского пролетариата его союзника, т. е. маломощное крестьянство. <…>

Во-вторых. Троцкизм есть недоверие к большевистской партийности, к ее монолитности, к ее враждебности к оппортунистическим элементам. Троцкизм в организационной области есть теория сожительства революционеров и оппортунистов, их группировок и группировочек в недрах единой партии. <…>.

В-третьих. Троцкизм есть недоверие к лидерам большевизма, попытка к их дискредитированию, к их развенчиванию[1066].

Зиновьев взял разоблачительный тон: «Подменить ленинизм троцкизмом – такую задачу поставил себе Троцкий»; «…Гнилой орех не станет лучше, если его слегка покрыть позолотой. Троцкизм, до военного времени представляющий собой разновидность меньшевизма, не станет лучше от того, что его попробуют поднести с позолотой „ленинизма“»[1067]. Недоброжелатели Троцкого должны были показать, что его обращение в большевизм было неполным или же что он обратился в нечто иное, чем большевизм[1068]. «Троцкизм выступает теперь для того, чтобы развенчать большевизм и подорвать его основы», – опасался Сталин[1069].

Троцкий направил в ЦК пространный объяснительный документ «Наши разногласия», в котором отрицал приведенные выше обвинения. Опасаться призрака троцкизма в партии оснований нет, утверждал он: «Понять и принять Ленина можно, только став большевиком. Никогда после того вопрос о „троцкизме“, как особом течении, не вставал предо мною. Никогда мне не приходило в голову ставить тот или другой вопрос под особым углом зрения „троцкизма“. Неправдой, и при том чудовищной, является утверждение, будто я вступил в партию с мыслью заменять или подменять ленинизм троцкизмом. Я вошел в партию большевиков, как большевик. [Между тем] обвинение моих „Уроков Октября“ в „троцкизме“ становится, таким образом, основным узлом, который связывает воедино все построение „троцкистской“ опасности в партии. <…> Только чрезвычайная придирчивость в союзе с еще большей предвзятостью могут дать повод толковать мои „Уроки Октября“, как уклон от ленинизма, а не как внимательное и добросовестное применение ленинизма»[1070].

Троцкий не мог забыть о своих революционных заслугах: «Если я позже многих других товарищей пришел к ленинизму, то я пришел все же достаточно рано, чтобы в числе ближайших соратников Ленина принять участие в июльских днях, в октябрьской революции, в гражданской войне и в другой работе советских годов».

Сочиняя в знакомом нам автобиографическом жанре, Троцкий остановился на деталях своего обращения, произошедшего между 1914 и 1916 годами:

Перелом начался для меня в этом вопросе с началом империалистической войны. По всей той оценке, которую я неоднократно развивал с 1907 года, европейская война должна была создать революционную ситуацию. Но, вопреки ожиданиям, эта революционная ситуация привела к полному предательству социал-демократии. Я шаг за шагом пересматривал свою оценку взаимоотношений между партией и классом, между революционным действием и пролетарской организацией. Под влиянием социал-патриотической измены международного меньшевизма я, шаг за шагом, приходил к выводу о необходимости не только идейной