читатели, что из-за вас в тайге заблудились люди. Возможно, кто-то из них погибнет. Возможно, вы и сами из-за вашей же безответственности погибните. Разумеется, автор комедии вам не желает такой участи ни в коем случае. Просто так вам легче всего будет представить, что чувствовал Валенов: переживания, глубокие раздумья. И это происходило в тот момент, когда нужно было быть максимально внимательным, чтобы не сбиться с пути…

Сбились. Роман забыл про маленький и в то же время важный нюанс — правой ноге. Ноге, которая старается быть лучше левой, и потому при ходьбе наступает на землю с большей силой, чем её левая сестра. Когда человек двигается по лесу, не установив перед собой ориентир, то его прямолинейная траектория постепенно искривляется и смещается вправо. А учитывая, что лагерь группа покидала в спешке, то неудивительно, что туристы миновали поляну, которая являлась ориентиром на пути к реке. За поляной река поворачивала влево и «уходила» на север. Потому-то, если уйти вправо, как сделала группа Валенова, то до искомой реки не дойти никогда.

Спустя два часа пути Могильников понял, что туристы ушли с траектории. Он окликнул Романа и предложил устроить привал. Валенов не отреагировал.

— Эй, руководитель! — снова рявкнул Могильников.

— А? — нехотя выдавил из себя Роман.

— Привал, говорю! — уже приказал Олег Уюкович.

— Привал предлагает сделать, — повторила, шедшая следом за Романом, Элина.

Валенов остановился. Рюкзак снимать не стал, смотрел куда-то вдаль и думал о чем-то своем.

Тощий рюкзак снять не успел — упал на спину. Дарьян помог снять рюкзак Юле, спина у нее настолько устала и так сильно болела, что самостоятельно совершать подобные действия у девушки не было никаких сил.

Могильников подошел к Роману.

— Ты уверен, что мы не сбились с пути? Слишком долго идем до поляны.

Валенов пытался придумать ответ, так как осознал, что все это время думал вовсе не о пути… На лице его нарисовались отчаяние и растерянность.

— Понятно, — заметил Могильников, сделал несколько глотков из фляги, повернулся к группе, но Валенов его окликнул.

— Вон поляна… кажется! — показал пальцем куда-то вправо. — Там, меж деревьев виднелся просвет, а, значит, открытая местность.

— Чуть не прошли, — выдохнул Роман.

— Все в порядке? — поинтересовалась Элина. — Пора бы уже нормальный привал сделать, все очень устали.

— Все хорошо, — буркнул руководитель в ответ. Могильников ничего не ответил. Его терзало смутное сомнение, что дела у группы куда хуже, чем кажется… что туристы забрели в глухой лес…

Смеркалось…

— Надеваем рюкзаки и вперед! — скомандовал Могильников.

— Немного осталось до поляны, — еле слышно добавил Роман.

— Я не могу. Оставьте меня здесь, лучше помру… — стонала Юля.

— Удачи! На тебя Могильников уже жадно смотрит, как на клиента, — отрезала Кира.

— Злая шутка, — вздохнула Элина.

Кира ничего не ответила.

Как бы Лея ни старалась не обращать внимания на Тощего, у нее ничего не получалось. Она не могла спокойно смотреть на то, как её «заноза» тащится под тяжестью своего рюкзака и мучается от боли в спине. Девушка решилась подойти к своему ненаглядному. Сцепила руки в замочек перед собой и осторожно спросила:

— Миша, я могу чем-то помочь тебе?..

Тот лишь холодно ответил:

— Нет, спасибо.

Лею ответ расстроил, но продолжать разговор она не решилась. Достала из кармана злаковый батончик и положила Тощему на колени. Ничего больше не сказав, девушка вернулась к своему рюкзаку. Села, оперлась спиной о дерево и погрузилась в мысли.

А Тощий все никак не мог определиться, хочет ли он завести серьезные отношения. И в целом, что он хочет от жизни. Но, все-таки, он был мужчиной. Он видел и чувствовал, как переживает Лея, понимал, что, хотя бы из уважения и благодарности за заботу должен поделиться с ней этим же батончиком. Попытался подняться из положения «лежа на рюкзаке», встал на корточки, покряхтел — подняться не получилось. Спина согнулась крючком, и Миша упал. Лея хотела помочь, так как стояла к нему ближе всех, но поймала его недобрый взгляд и отступила. Тощий попытался подняться и снова упал.

Встать помогла ему Кира.

— Олег Уюкович, без вашей помощи никак! Похоже, у Тощего спину защемило, — крикнула Кира Могильникову.

Тот подошел к Худогубкину, встал за спиной, обхватил его руками. Качнул пару раз, резко встряхнул. Раз. Два. Раздался щелчок и Могильников разжал руки. Тощий, как вода вытек из его объятий и растекся по земле. Уснул.

— Отлично! Я просила сделать из него человека прямоходящего, а вы его в жидкое состояние перевели, — озадаченно произнесла Кира.

— Миша! — запаниковала Лея и бросилась к парню.

— Переборщил я…чуть-чуть, — монотонно произнес Могильников.

Тощий, между тем, дремал с улыбкой на лице.

Кира заметила, как Лея сжала кулачки.

— Так, Олег Уюкович, прячьте срочно все сковородки и котелки!

— Что вы с ним сделали?! — взревела Лея.

— Сейчас, сейчас… Как новенький будет! — успокаивал Могильников.

— Да у него пульса нет! — ревела девушка.

Тут все и остальные члены группы вышли из транса. Очнулся даже Валенов. Кира скинула рюкзак, упала на колени перед Худогубкиным, приложила пальцы к шее.

— Пульса нет! — вскрикнула она и подняла голову на Могильникова. Затем подскочила к нему и толкнула со всей силы. Тот даже на сантиметр не сдвинулся.

— Ты что с ним сделал? Так ты клиентов себе добываешь, да? Патологоанатом, убийца, ты, чертов?! — закричала Кира. Лея потянулась за сковородкой.

Могильников не ответил. Он сам не понимал, что сейчас произошло. Всегда по такой методике раньше вправлял позвонки солдатам.

— Что молчишь, сказать нечего? — кричала на Могильникова Кира.

Валенов тоже приложил пальцы к шее Тощего:

— Пульса нет!

— Еще раз повторите кто-нибудь, что пульса нет! Кому еще непонятно, что он убил его?! — кричала Кира.

У Леи началась истерика. Она бросилась на Могильникова, замахнулась сковородкой — отпала ручка. Стала бить его кулаками, кричать. Громко рыдала. Олег Уюкович пребывал в шоке и не понимал, что произошло.

К рыдающей Лее присоединился Валенов — он заплакал, так как понимал — первая смерть в группе произошла по его вине.

А Эдкевич опять пропал. Поэтому его эмоции можно не описывать.

Один Дарьян Покровский сохранял спокойствие. Пока докуривал сигарету, наблюдал за Тощим. Вскоре пришел к выводу, что не может человек быть мертвым и улыбаться.

— Что вы кричите на него? Он вам всем помогает, а вы ведете себя, как ослы — вступился за отца Дарьян.

— Ты сначала сам хотел его к другому патологоанатому отправить, — уточнила Юля. Дарьян не ответил. Он присел на корточки рядом с Тощим, шепнул ему на ушко: «Йорик в беде!»

— Йорик, бедный Йорик, — сквозь сон