и жутко раскаивалась за каждый упущенный момент. И я все отчетливее ощущала, что пришло время все ей рассказать. Я попросила Лиззи повторить тот трюк с мисочкой от Плеяды, к которому она часто прибегала, чтобы защитить наши разговоры от суперслуха ее брата. То, что было у меня на уме, не предназначалось для охотников этажом ниже.

И вот этот момент настал. Впервые с тех пор, как все началось, я нараспашку открывала перед кем-то сердце, ничего не утаивая.

Я рассказала, как мы с Люцианом влюбились друг в друга и сблизились. Рассказала о том, как он приходил в мои сны, о моих сомнениях, об Ирландии и знаке у меня на спине. Я рассказывала ей о своей маме и ее неприязни к Люциану, о свидании с Белом, о его иллюзии, о Критерионе, пророчествах Кинтаны и шантаже Немидеса. Рассказывала о моих приступах, о Тристане, черном ациаме и нашей ссоре с Люцианом.

Когда через несколько часов мы наконец-то добрались до сегодняшних событий, я больше не смогла сдерживать слезы. Лиззи остановила меня на минуту, чтобы принести новые платки. Так получилось, что на какой-то промежуток времени я осталась одна с Элиасом. На протяжении всего нашего разговора он старательно пялился в окно, но, естественно, от него не укрылось мое плачевное состояние. Да и выразительная жестикуляция Лиззи была не очень-то незаметной. Я задала себе вопрос, что же он обо мне подумал, когда подруга вернулась с носовыми платочками и огромным ведерком шоколадного мороженого.

– Это единственное, что по-настоящему помогает от засранцев, – произнесла она с мудрым видом лучшей подруги. Она укутала меня пушистым покрывалом и вручила столовую ложку.

– Не знаю, засранец ли он, – покаялась я, без аппетита возя ложкой в мороженом.

– Сегодня – да, а завтра посмотрим.

«Завтра…» Завтра последний учебный день перед осенними каникулами. Ну хотя бы пропадет это гложущее чувство, которое всегда меня накрывало, когда я отсутствовала на уроках. Не сказала бы, что делала это без удовольствия, но в этом году мне еще предстояло сдавать выпускные экзамены. Следовательно, нужно было нагонять всё, что я пропустила из-за «дел Плеяды». Еще одна «небольшая» неприятность…

– Все будет хорошо, лапуля. Вот увидишь, – Лиззи выдернула меня из «ботанских» мыслей и отправила в рот ложку мороженого.

– Хорошо, что ты такая оптимистка. Если б ты еще сказала, как мне это сделать, я бы с радостью применила это на практике…

– Маленькими шагами, – наставляла она.

– Что, прости?

– Если путь кажется тебе слишком длинным, иди маленькими шагами. Так всегда говорила моя бабушка. – Она спрыгнула и достала блокнот. В нем она расчертила лист на несколько колонок и рассортировала мои проблемы по приоритетности и решаемости.

– Смотри-ка! – скомандовала она мне. – Злую королеву ведьм ты спокойно можешь переместить в самый конец, как и Верховный Совет. Оно все равно закрутится само по себе. Пункт с твоими припадками пусть и важен, но на данный момент тут мы далеко не продвинемся. Таким образом, тебе стоит сконцентрироваться на том, с чем можно разобраться.

– И что же это?

Постукивая ручкой по блокноту, Лиззи строго взглянула на меня.

– Ты любишь Люциана?

– Да, – ответила я, даже не задумываясь.

Она разулыбалась:

– Ну вот видишь, первая проблема уже решена. По крайней мере, об этом тебе уже не надо ломать голову.

Лиззи гений. Она была права целиком и полностью. Я любила Люциана, так к чему истязать себя сомнениями?

– Это значит, что сперва мы спасем его жизнь, а затем – ваши отношения, – продолжала планировать Лиззи и деловито подчеркнула что-то в своей таблице.

– Но я не могу поменять законы праймусов.

– Маленькие шаги, лапуля! – напомнила она мне. – Прямо сейчас все считают, что вы поругались…

– Потому что так и есть, – хмуро заметила я.

– Вот и славно! На какое-то время ты должна оставить всё как есть. – Она беспощадно обрубила мой депрессивный настрой. – Так ты выиграешь время с Немидесом – которому я, кстати, высказала бы пару ласковых. – Еще одна ложка мороженого оказалась у нее во рту, что, впрочем, не мешало ей говорить дальше.

– Так, для начала мы должны заняться черными ациамами. Сейчас поймешь. Если нам удастся избавить мир от этих штук, не только Люциан избежит безумия. Ко всему прочему, ты заработаешь парочку очков в глазах Лиги. И мой папа явно чуть-чуть расслабится. Тогда я могла бы с ним поговорить и, вероятно, даже уговорить освободить Люциана от той клятвы.

Я улыбнулась. Вот она, моя подруга, во всей красе!

– Я рада, что ты у меня есть, Лиззи!

– Я бы на твоем месте тоже радовалась, лапуля, – подразнила она меня. – Без меня ты бы пропала. Подумай об этом, прежде чем налагать вето на следующую часть вечерней программы. А я собираюсь заставить тебя смотреть страшно эмоциональные мелодрамы.

Я закатила глаза. Лиззи достоверно известно, что этим меня можно было добить. Но ради нее я закрыла рот и не стала лишать ее удовольствия. В приступе садизма она даже вызволила Элиаса из его печати. И прежде чем он сообразил, что произошло, его уже втянули в марафон фильмов по Джейн Остин.

Глава 15

Тушите свет…

На перемене между математикой и моими тренировками Лиззи созвала старую гвардию. Джимми лыбился от уха до уха, увидев, как мы с Лиззи плечом к плечу вошли в его кабинет – «Бэт-пещеру». Тоби колдовал у кофемашины аки бариста мирового уровня, а трио охотников препиралось между собой, будто Аарон никогда и не пропадал. Не хватало только Мел, которая до сих пор прикрывала тылы Плеяды во Франции, и, конечно же, Люциана.

Когда мы рассказали всем о проблеме с черными ациамами, первое время они пребывали в шоке, а потом моментально воодушевились. Естественно, речь шла о том, чтобы спасти Люциана и прикрыть наше вранье о Танатосе. Но мне показалось, что я была не единственная, кто тосковал по настоящему заданию.

– У кого есть идея, с чего начать? – поинтересовался Гидеон.

– Согласно файлам «Омеги», в обращении находятся 144 черных ациама, – поведал Джимми. – Полагаю, лучший вариант – выяснить у Танатоса их местопребывание.

Все посмотрели на Райана, тот сурово кивнул:

– Я об этом позабочусь, хотя ублюдок довольно вынослив, – проворчал он. – Между нами, я на его месте уже бы три раза все выболтал…

Отвращение к самому себе, которое было написано на лице у Райана, вызвало у меня тошноту. Татуированный охотник никогда не отличался чувствительностью. Чему же ему приходилось подвергать моего отца…?

– Я тоже постараюсь прислушиваться, – произнес Тоби, – но обещать ничего