– Да, господин! – моментально появился тот.

– Подай одежду попроще, мне нужно выйти в город.

– Сей момент, господин! Кого разбудить?

– Никого, я пойду один.

Мальчишка улетучился, а я взглянула на герцога.

– Я подумал вот о чем, – сказал он. – Если ты уверяешь, что сама не ведьма, отчего рядом с тобой злое колдовство не действует либо исчезает? Рана у меня была скверная, но после твоего визита я проснулся почти здоровым. Затем, ты помнишь, у меня помутился рассудок, но я все же опомнился. И сейчас вот снова… А история с твоим домом: не встреть вы Феликса, все закончилось бы печально, я полагаю!

– Сударь, сама я не умею колдовать, – честно сказала я, – хотя не отказалась бы от таких умений. Я просила Фею Ночи помочь, это верно. Она залечила вашу рану, а как-то раз устроила так, чтобы принц проехал мимо колодца, когда мы с кузиной пойдем по воду, но это было еще до выселения.

Он глубоко задумался. Сид тем временем принес неприметный темный камзол, теплый плащ и сапоги. Герцог отослал его жестом, а сам повернулся ко мне.

– О чем еще ты можешь ее попросить?

– Не знаю, сударь. Иногда она сама говорит, что весы покачнулись слишком сильно, поэтому ей позволено выполнить какую-то мою просьбу. Иногда – отвечает на вопросы, но я не могу знать заранее, как обернется разговор.

– А позвать ее ты можешь?

– Обычно она является сама.

Герцог молча одевался. Интересно, куда это он собрался на ночь глядя? Неужто на свидание?

– Идем, – сказал он, накинув плащ. – Может быть, она явится и сейчас. Я тоже хочу задать пару вопросов.

– Сударь!..

– Не явится – значит, спросишь ты в другой раз. Я скажу, о чем именно.

Признаться, я не представляла, как отреагирует Фея Ночи на подобное, но… куда мне было де- ваться?

– И вот еще, – сказал герцог, положив ладонь на дверную ручку, но медля открывать. – Ты, как я понимаю, умеешь работать по дому. А кузина твоя?

– Тоже, но очень плохо, – вздохнула я. – Стряпает скверно, потому как без привычки, а стирка ей не по плечу.

– Но хоть менять постели, протирать пыль и полы мести она в состоянии?

– Да, сударь, посуду мыть и чистить она тоже умеет, но к чему ваши вопросы?

– Я вечно занят, и мне некогда проверять, осталась ли пыль на каминной полке, – ответил он. – Словом, мне нужна еще пара служанок. Ты сперва поможешь отцу Сида на кухне и вместе с кузиной займешься уборкой. Ну а чуть погодя я сделаю тебя экономкой. Кажется, характер у тебя именно такой, какой нужен, чтобы гонять лентяев.

– Сударь! Но это… немыслимо!

– Если ты снова заговоришь о сплетнях… – герцог сделал выразительную паузу. – Придет время, обеим мужья найдутся. Поняла?

– А как же мой дом? – глупо спросила я.

– Не убежит. Захочешь – продашь или сдашь. Идем!

Я шла за ним, пытаясь осмыслить это предложение. Да какое предложение, это был приказ! Суть его была мне ясна: решив, что мое присутствие сводит на нет действие чужого волшебства, герцог попросту решил обезопаситься. И, разумеется, он понимал, что я не оставлю кузину в одиночестве, а что ему еще одна горничная? Впрочем, и нам будет лучше под присмотром… Что до приличий… Мне до них дела нет, так и так вековать старой девой, а вот Агата, может быть, приглянется какому-нибудь оруженосцу или даже гостю его светлости…

– Да, недооценила я Черного герцога, – прошелестела темнота рядом со мной. – Тс-с-с, молчи. Ему меня видеть не надо. Просто кивни, если поняла.

Я едва заметно кивнула.

– Он догадался, – сказала Фея Ночи мне на ухо. – Ты в самом деле не даешь волшебству моей соперницы действовать в полную силу, ты как плотина на пути реки. Но будь осторожна… И передай, что на его вопрос ответ – нет. Нельзя убивать Эллу. Вот замуж выдать можно, если получится, конечно. Думаю, получив определенную мзду, мачеха ее согласится, а девушку никто не спросит.

Я снова кивнула.

– Что ты мотаешь головой, как норовистая лошадь? – спросил герцог.

– Комара отгоняю.

– Какие комары в такой холод? – фыркнул он.

– Наверно, почудилось, сударь.

Фея Ночи негромко рассмеялась, но вдруг замолчала. Я не видела ее, но чувствовала, как нарастает напряжение, и вдруг…

– Весы качнулись, – изменившимся тоном произнесла Фея Ночи. – Слишком сильно, мне не удержать их в одиночку! Торопись, Маргрит!

Я оглянулась.

– Она тут? – живо спросил герцог.

– Уже нет… – ответила я и невольно ахнула, увидев зарево невдалеке. – Пожар! О господи…

Кажется, он не сразу нагнал меня, когда я бросилась бежать под горку… И не ошиблась: это пылал мой дом, горела и сосна возле него – будто факел великана, несчастные куры охлопьями огня разлетались по двору…

Соседи пытались заливать огонь, но ничего не выходило: до колодца идти смысла нет, до реки тоже не близко. Люди все же выстроились цепью и старались уже не гасить пламя, а поливать соседские заборы, чтобы не полыхнуло. А если упадет горящая сосна…

– Агата! – не своим голосом звала я, мечась между ними. – Агата!!!

– Я здесь! – отозвалась она из цепочки людей с ведрами, и я выдохнула с облегчением. Жива, слава богу, успела выскочить…

Неужели я не закрыла заслонку? Нет, я трижды проверила, нет ли угольев, перед тем, как уйти. Или не заметила, как уголек упал на пол? Но от такого не вспыхнет разом весь дом! Может, Агата уснула с книгой и опрокинула свечу? Тогда она не успела бы выбежать или выскочила в ночной сорочке и босая, а она в платье.

Дом уже не спасти, понимала я, а документы… Грамота принца да долговые расписки, бог с ними, грамота теперь ни к чему, ну а расписки можно восстановить. Вещи… жаль, конечно, особенно мое платье, но это просто материя. Правда, теперь мы остались в том, что на нас надето, но если герцог не шутил…

«Фея Ночи!» – опомнилась вдруг я.

Да, она же сказала: «Береги ее, как берегла до сих пор. И никогда не бросай!»

Вот где пригодилась тетушкина накидка, слишком большая для меня: я на ходу обмакнула ее в чье-то ведро, намотала на голову и руки и ринулась в горящий дом. Видеть мне было не нужно – я могла пройти и вслепую. Лишь бы какая-нибудь балка не свалилась сверху да лестница не провалилась!

– Стой, сумасшедшая! – услышала я крик герцога. За мной он, к счастью, не бросился.

– Маргри-и-и-ит! – истошно завизжала Агата и, кажется, кинулась следом, но ее