1917 г. (за год до окончания войны) постоянную комиссию при Совете по военному снабжению…»[2961]. «Прежде всего, — пояснял Черчилль, — встал вопрос о том, что делать с пятью миллионами рабочих, которые трудились на оборону, и которым каждую неделю нужно было давать работу и заработную плату. Было ясно, что большинству этих рабочих предстоит вскоре найти себе новое занятие и многим сотням тысяч из них придется изменить свое местопребывание…»[2962].

В России мысли о проблемах, которые поставит демобилизация, возникли еще в период Великого отступления! На IX съезде представителей промышленности и торговли в мае 1915 г. председатель Совета съездов Н. Авдаков в своем докладе говорил: «Страшно делается, если по окончании победоносной войны, когда все доблестные защитники родины вернутся к мирному труду, мы окажемся неподготовленными к развитию производительных сил у себя на родине, чтобы дать полную возможность всем и каждому приложить свои знания и труд. Об этом надо думать теперь». Он предложил создать Экономическую комиссию, которая наметила бы план демобилизации хозяйства[2963].

С новой силой этот вопрос поднялся в декабре 1915 г., когда на заседании правительства «необычайно острый интерес» вызвала записка (министра финансов) П. Барка, в которой он, указывая на быстрый рост во время войны государственного долга России», подчеркивал, что «само собою разумеется, что никакими налогами нам невозможно будет покрыть эти новые расходы Государственного Казначейства»[2964]. В этих условиях, указывал министр финансов, «необходимо выработать и установить не один только финансовый план, но и общеэкономический, чтобы выявить к жизни неисчислимые естественные богатства страны»[2965].

И в январе 1916 г. по инициативе Совета съездов представителей промышленности и торговли[2966], при главе кабинета было создано Совещание министров по финансово-экономическим вопросам[2967]. А 16 февраля с трибуны Государственной Думы министр финансов П. Барк вновь предупреждал: «Подсчеты с несомненностью указывают на одно неизбежное последствие войны, а именно, на то, что имеющиеся теперь в нашем распоряжении Доходные ресурсы окажутся недостаточными для покрытия предстоящих расходов… По-видимому, бюджетные дефициты будут, неизбежны для всех стран, участвовавших, в войне. Но богатые страны с развитой промышленностью быстро от них оправятся. Мы, как страна бедная, находимся в положении несравненно более худшем, чем наши Союзники»[2968].

22 марта была учреждена Особая финансово-экономическая комиссия, председателем которой был назначен бывший министр финансов Н. Покровский[2969]. Определяя направления своей политики, Н. Покровский писал, что в целях создания наиболее благоприятных условий для возвращения русской промышленности к мирному времени следует сохранить на первый период после войны особые совещания по обороне, по перевозкам, по продовольствию и по топливу, с тем, чтобы не делать резкого перехода к свободному рынку»[2970].

В том же марте 1916 г. при Всероссийском земском и городском союзах было создано Всероссийское бюро труда. Говоря о причинах его создания, председатель его исполнительного комитета А. Гельфгот заявлял: «Не надо закрывать глаза на то, что хаос современного рабочего рынка — ничто по сравнению с тем, что произойдет на другой день по окончании войны, когда миллионы снявших военный мундир рабочих вернутся домой и будут искать работу…»[2971].

«В России после войны неминуема колоссальная безработица, следовательно, рабочие руки будут дешевы, а цены на товары будут стоять невероятно высокие…, — добавлял один из видных представителей либеральной деловой среды А. Бубликов, — Наивно думать, что заводы так просто могут перейти с военной работы на мирную… Чтобы их перевести на мирную работу, их надо сверху донизу переоборудовать. А где для этого станки?»[2972].

«Мы не в состоянии заплатить за товары, которые нам «до зарезу» нужны, ибо своих товаров к вывозу у нас будет ничтожно мало, а золотого запаса не хватит и на год. Если бы у нас была сильная власть и честная администрация (выделено в оригинале), — восклицал А. Бубликов, — то может быть, удалось бы насильственно сократить потребность в заграничном товаре, закрывши все границы…»[2973].

7 ноября 1916 г. была выпущена программа для работ Особой финансово-экономической комиссии. Основная мысль объяснительной записки к программе заключалась в том, что необходимо воспользоваться демобилизацией для организации планомерной работы промышленности. После февральской революции Комиссия не возобновляла свою деятельность[2974].

Идеи Временного правительства в области решения проблемы демобилизации экономики передавал 8 июня 1917 г. товарищ министра торговли кадет В. Степанов, который отмечал, что правительство, отрицая возможность построения социализма, не может однако рекомендовать стране возврат к свободной экономике. Тяжелое состояние транспорта, расстройство денежной системы, недостаток сырья, напряжение продовольственного вопроса и, наконец, острая форма борьбы труда и капитала — все это «превратило бы допустимую при нормальных условиях игру частных интересов в экономический хаос». Таким образом, остается один путь государственного регулирования, но его нужно проводить «без колебания принципа частной собственности и без отстранения личной инициативы, но с подчинением той и другой интересам общественным»[2975].

«Экономические потрясения, связанные с переходом от военного времени к условиям мирного развития, не могут пройти безболезненно…, — добавлял 28 июня 1917 г. министр труда Временного правительства М. Скобелев, — необходимы жертвы во имя закрепления революции»[2976].

Более конкретные формы этим общим идеям придавал другой товарищ министра торговли, кадет М. Бернацкий, который в своем выступлении на Экономическом совете 24 июля, указывал: «нечего мечтать о предоставлении свободы в стихийной борьбе после войны. Целый ряд учреждений, регулирующих хозяйственную жизнь страны, должен будет остаться, но подвергнуться серьезным изменениям»…, «мы непременно должны иметь дело с регулировкой и надо обдумать организацию регулирующего аппарата». В основе же новой системы хозяйствования, по мнению Бернацкого, должно было лежать принудительное, и даже военизированное, синдицирование и трестирование главнейших отраслей промышленности, плановое производство и распределение[2977].

* * * * *

Любое масштабное потрясение неизбежно накладывает свой опечаток на последующее развитие общества, тем более, если принятые в период смертельного кризиса меры обеспечили его выживание.

Наглядным примером тому являлась Германия, где опыт преодоления экономических и социальных тягот войны оказал существенное влияние на все немецкое общество. Отражая происходившие изменения проф. Пленге в своей книге «Война и народное хозяйство» в 1915 г. писал: «Возможно новые организации, родившиеся из опыта войны, в несколько измененном виде окажутся в будущем вполне пригодными для мирного времени…» «Благодаря войне немцы ближе, чем когда-либо, подошли к социализму. Социализм как общественная организация является сознательной организацией в целях обеспечения наибольшей силы и здоровья страны. Социализм, как мировоззрение приводит отдельную личность к сознанию, что она является маленьким звеном большого целого». Мюнхенский экономист Э. Яффе в книге «Народное хозяйство и война» в 1915 г.