— Сколько потребуется, — спросил я у Цептера, — чтобы убедить вас служить инхуми?

— Никогда!

— Вы настаиваете, что я стрего, колдун, так что позволь мне превратить эти серебряные карты в золотые. Три золотые карты каждый месяц, лейтенант Цептер. Разве этого не достаточно?

— Достаточно, — сказал Сфидо. — Более чем достаточно. Не отрицайте этого, Цептер. Я видел ваше лицо. — Он повернулся ко мне. — Вы действительно считаете, что у инхуми могут быть слуги-люди на... там, откуда мы пришли?

Я пожал плечами:

— Я встречал их однажды в местечке под названием Паджароку, и теперь должно быть очевидно, что они могли бы иметь их здесь, если бы захотели и у них было бы золото — или, еще лучше, настоящие карты. Или даже серебро, мне кажется.

— Хочешь наняться ко мне, Дервиш? — спросила Фава. — Сколько? Когда мы вернемся, я посмотрю, смогу ли я собрать такую сумму.

— Ты не инхума, грязная маленькая килька, — сердито сказал Цептер, — и...

— Мора! Меня зовут Мора, и это имя лучше твоего! — Фава подняла платье выше колен и начала танцевать, сначала комично, но вскоре грациозно. — Посмотри на эти ноги. Это ноги инхумы, не так ли? Вот. — Остановившись, она собрала волосы за спиной, как будто собиралась завязать их, и вложила получившийся хвост ему в руку. — Это парик. Тяни изо всех сил, и он тут же сорвется.

Улыбнувшись, я положил руку ей на плечо.

— Зубов нет, видишь? — Она улыбнулась ему, показав два ряда белых и очень ровных зубов. — Это потому, что мы не жуем. Просто клыки, чтобы высосать твою кровь. Хочешь посмотреть на них? — Поднесенные ко рту, ее указательные пальцы взяли на себя эту роль.

— Мы пришли поговорить с вами о серьезном деле, — сказал мне Купус.

Я кивнул:

— О каком?

— Мы уже... — Он замолчал и перевел дыхание. — Мы бы хотели вернуться на бесплодный склон холма, которым вы нас попрекаете. — Он посмотрел на Сфидо и Цептера, и оба кивнули. — Если вы можете это сделать...

Я покачал головой, и Фава торжествующе крикнула:

— Ты не можешь.

— Да, не могу, — ответил я. — По крайней мере, не сейчас.

Сфидо подошел ко мне ближе:

— Может быть, позже вы сможете это сделать?

— Вероятно.

— Каким образом? — спросил Цептер.

— Вы пытаетесь заключить со мной сделку, — сказал я им, — так что едва ли можете винить меня, если я выдвину свои условия.

Купус кивнул:

— Вперед. Давайте послушаем.

— Если вы вернете мой посох — мою собственность, отнятую у меня без всякой на то причины, — и если вы все трое признаете, что мы на самом деле находимся на Зеленой, витке, который для большинства из нас никогда не был чем-то большим, чем цветной диск света в небе, я расскажу вам, как мы можем вернуться на Синюю.

Сфидо кивнул:

— Он может быть у кого-то из труперов. Я спрошу. Что касается меня, если вы утверждаете, что мы действительно на Зеленой, я это приму. Вы утверждаете, Раджан? — Увидев мое лицо, он сглотнул и поспешил прочь.

— Здесь жарко, — медленно произнес Купус. — Очень жарко.

— Нам, инхумам, это нравится, — объявила Фава.

Он не обратил на нее внимания:

— Но ведь мы находимся в комнате в здании. Я достаточно стар, чтобы помнить Виток длинного солнца, Инканто. И вы тоже, как все видят. Я не знаю, как это было в вашем городе, но у нас были здания, которые согревались большой печью в подвале.

Я кивнул:

— Мне кажется, дворец Пролокьютора в Вайроне отапливали подобным образом, хотя дворец кальде — нет. Полы дворца Пролокьютора всегда были теплыми, даже в прохладную погоду.

Кряхтя, Купус наклонился, чтобы коснуться пола, на котором я сидел ранее, и я заверил его, что пол холодный по сравнению с воздухом комнаты.

— Вы хотите сказать, что снаружи так тепло?

— Нет.

— Тогда почему вы настаиваете, что мы на Зеленой? — спросил Цептер.

— Нет, не настаиваю, — ответил я, — но я помню эту комнату, и она была на Зеленой. Намного более вероятно, что мы находимся там, чем то, что эту комнату перенесли на Синюю. Не так ли?

Купус начал:

— Копия...

Я снова сел.

— Снаружи будет не так жарко, как здесь, — сказала Фава, — потому что там намного жарче, вот что он имеет в виду. Это подвал. Разве ты не видишь этого?

— Похоже на то, — неохотно признал Купус.

— Так и есть. Мы под землей, и поэтому здесь прохладнее. Снаружи должно быть очень хорошо.

Цептер наклонился, чтобы заговорить со мной:

— Я сожалею о вашем посохе, Дервиш. Приказ капитана Сфидо, и он представляет нашего нанимателя. Остальные просто выполняли приказы.

— Я понимаю.

Тяжело и довольно неуклюже Купус сел рядом со мной:

— Вам он нужен, чтобы вернуть нас обратно?

Я покачал головой:

— Для этого он не нужен — более полезным может оказаться карабин.

— Без Сфидо... — начал было Цептер, но Купус заставил его замолчать.

— Я вообще-то не хочу его, — сказал я им. — Или, по крайней мере, мне так кажется, и особенно на таких условиях. Я еще не совсем определился. Я надеялся, что вы вернете мой посох, потому что я скучаю по Ореву. Ему нравится сидеть на нем.

Цептер поднял брови:

— Ваша птица?

— Да. — Я закрыл глаза. — Вы прогнали его, некоторые из вас. Я думаю, что посох может сделать это проще. — Я попытался представить себе посох и Орева, с глухим стуком приземляющегося на его Т-образную рукоятку, как он часто делал в последние дни.

— Вот опять идет этот офицер из Солдо, — сказала Фава, — но у него нет посоха.

— Иногда, — прошептал я, — когда я почти просыпаюсь…

Временами у Сфидо была маслянистая, почти женская манера говорить, что напоминало мне одного из авгуров в нашей схоле; вот так он и сказал:

— Мне ужасно жаль, но ваш посох, кажется, не пошел с нами, Раджан. Я разговаривал с рядовым Гевааром[88], который забрал его у вас. Он сказал мне, куда положил его, и, похоже, его не забрали, когда нас перенесли сюда.

Я думал о солнце на черных крыльях Орева, о том, как он выглядел, когда в тревоге вылетел из святилища Сциллы, об изогнутых колоннах самого святилища, стоявшего на утесах над озером Лимна, и не ответил.

— Куда он его положил, — спросила кого-то Фава, и патера Угорь ответил: — Какая разница?