стать центральный шашечным столиком Санкт-Петербурга. «Мемориальная гранитная скамейка будет использоваться и по своему прямому назначению – как место отдыха горожан и покупателей, и, если издать специальное распоряжение высших властей, как „официальное место”, разрешающее в городе Санкт-Петербурге знаменитую гостинодворскую игру», – указывал историк.

Предложение Сергея Лебедева горячо поддержала редакция газеты «Смена». «Простых, человечных, небольших монументов, вроде копенгагенской русалки, брюссельского писающего мальчика и бременских музыкантов из одноименного города, нам явно не хватает, – говорилось в редакционном обращении. – Памятнику-скамейке в нашем городе – быть!»

На предложение Сергея Лебедева с энтузиазмом откликнулись городские власти и художественная общественность. Архитекторы Феликс Романовский и Анатолий Чернов, являвшиеся в прошлом главными художниками города, сообщили, что ими созданы эскизные проекты нового монумента на Невском проспекте в дар городу. Выразил поддержку и международный шахматный гроссмейстер Марк Тайманов – большой любитель шашек. Именно его, по мнению Сергея Лебедева, следовало бы пригласить на торжественную церемонию открытия памятника, дабы он сыграл партию с губернатором города.

«Признаться, „давненько не брал я в руки шашек” и не уверен, что мог бы своей игрой „в поддавки без фуков” кому-либо доставить удовольствие, – отмечал Марк Тайманов. – Но возможность сразиться в дружеском поединке с губернатором лестна сама по себе, а с учетом того, что эта акция может способствовать идее украшения нашего города, делает предложенную встречу не только приятной, но и полезной».

Увы, к сожалению, проект уникального памятника игре в шашки так и остался на бумаге.

Карточная игра: «Чемпионаты картежников»

Можно ли считать спортивным занятием карточную игру? В определенном смысле – да. Бридж, наравне с шахматами, шашками, считается разновидностью «интеллектуального спорта». В 1995 г. бридж признали частью олимпийского движения, а в 1999 г. он получил официальный статус олимпийского вида спорта.

Примерно в XVIII в. произошло деление карточных игр на коммерческие (винт, вист, преферанс, а затем и бридж), азартные (сека, баккара, штосс и др.), где царит случай, а также игры, основанные на четком математическом расчете и требующие от участников определенного мастерства.

Екатерина II запрещала азартные игры, «основанные на случае», установив штрафы для содержателей игорных домов и самих игроков. Замеченных в мошенничестве заключали в острог, но только по решению суда. И в то же время при «просвещенной государыне» карточная игра пошла в гору. Сама царица была большой охотницей до ломберного столика, а в гвардейских полках игра и вовсе почиталась за доблесть. Ни один званый прием или даже благотворительный вечер не обходился без карточного «сражения».

При Александре I произошло еще большее распространение азартной игры. Уже через три месяца после вступления Александра на престол появилось его строжайшее распоряжение военному губернатору Петербурга, в котором говорилось, что «игра идет в городе и казармах без зазора и страха. И зло сие вреднее, нежели само грабительство». Царь повелел иметь неослабленное наблюдение, «дабы запрещенные игры нигде не были произведены». Но все было тщетно.

Страстными картежниками были государи Николай I, Александр III, поэты и прозаики Крылов, Державин, Карамзин, Гоголь, Ф.И. Толстой, Н. Некрасов. Карточная игра нередко изображалась на картинах русских художников. Среди них – знаменитая картина В.Е. Маковского «Ссора из-за карт».

В начале XX в. в Петербурге процветала карточная игра. Естественно, к спортивному занятию это не имело никакого отношения. На одном Невском проспекте в начале века существовало полтора десятка игорных клубов. Подпольные игорные притоны стали характерной стороной жизни «веселого Петербурга». Они преследовались полицией, и даже петербургский градоначальник не раз указывал полиции принять самые строгие меры к их искоренению.

В.Е. Маковский. «Ссора из-за карт». 1889 г.

По правилам, введенным в 1898 г., все российские клубы получали карты непосредственно из Управления по продаже игральных карт. Оно ежегодно выдавало клубам прошнурованные за печатью и подписью книги, в которых клуб записывал как количество купленных карт, так и «поигранных», то есть возвращенных в него в начале следующего года. Таким образом, в Управлении сосредоточивались все сведения о количестве карт, «потребляемых» петербургскими клубами. По состоянию к 1900 г. картина получалась следующая.

Первым по количеству употребляемых карт шло Собрание сельских хозяев: в 1898 г. оно розыграло 3167 дюжин карт, в 1899-м – 3770. Вторым следовало Английское собрание, затем Благородное собрание. Далее следовали Русское купеческое собрание, Русское купеческое общество взаимного вспоможения (клуб приказчиков), Императорский яхт-клуб, Немецкий клуб и т. д. На последнем месте, к чести господ литераторов, стоял Литературно-артистический клуб.

«Азарт процветает в Петербурге, – писала одна из столичных газет в 1911 г. – Самоубийства, растраты, гибель талантливых людей, разорение от увлечения игрой по-прежнему питают газетную хронику. Не действуют на игроков грозные примеры, бессильны полицейские меры, не обращают они никакого внимания на нравственное осуждение азарта, как это было у присяжных поверенных».

Нравы ночного «гулящего Петербурга» неизменно возмущали петербургское общественное мнение. Многие требовали закрыть игорные притоны, называя их «вертепами порока», обвиняя власти в том, что они потворствуют развитию азартной игры. Популярная «Петербургская газета» в октябре 1911 г. устроила даже опрос самых известных в городе людей на тему «в омуте азарта». «Мне противны картежники, я их к себе в дом не пускаю, – заявил скандально знаменитый думский деятель В.М. Пуришкевич. – Азарт – это тот же сифилис. Заразившийся азартом человек неизлечим, за редким исключением».

«Ужасная это вещь азарт, нет ничего хуже для одаренного талантом человека, – вторил ему журналист Ю. Беляев. – Карты губят и журналистов, и актеров. Просидев ночь в клубе, они и пишут скверно, и играют отвратительно».

«В своих поездках по провинции я неоднократно замечал, что увлекаются азартом больше одаренные от природы артисты, – замечал артист Г.Г. Ге. – Это понятно: таланту свойственно увлекаться. Бороться с этим злом очень трудно».

Особенно ополчилась столичная полиция на азартные игры с началом Первой мировой войны, когда градоначальник своим приказом строго-настрого запретил карточные игры в городских клубах. Однако изобретательные игроки и тут нашли выход: стали играть в домино, превратив его в азартную игру. После чего градоначальник был вынужден запретить и игру в домино…

Вот в такой обстановке расцвета азартных игр в России появился преферанс – игра французского происхождения. Она сразу нашла много сторонников и серьезно потеснила азартные карточные игры. А в 1913 г. в Петербурге состоялся первый в Росси чемпионат по преферансу. Он проходил в помещении Владимирского купеческого клуба на Владимирском проспекте (сейчас там расположен Театр им. Ленсовета). В чемпионате участвовали сильнейшие игроки из Петербурга, Москвы, Киева и Нижнего Новгорода. Победителем стал петербуржец Иван Петрович Штерин, работавший управляющим Северным банком.

В 1914