семьдесят такое уже непростительно, хотя про мою жизнь, сказала она, можно написать несколько романов или по крайней мере снять сериал, но упаси Боже и в особенности Пресвятая Дева Мария начать ей говорить о себе, да простит меня Рейнальдо, он-то хочет, чтобы я говорила о себе, но есть нечто более важное, чем я и мои так называемые чудеса, которые вовсе не чудеса, не устану повторять, а плод многих лет чтения и изучения свойств трав, то есть мои чудеса — результат труда и эффект наблюдательности, и возможно — я так и говорю, возможно! — лишь следствие моих естественных способностей, сказала Флорита. А потом добавила: меня очень злит, меня страшит и злит то, что происходит в нашем замечательном штате Сонора, ведь это мой родной штат, на этой земле я родилась и, наверное, умру. И потом сказала: я говорю о видениях, от которых дух захватит у самого мужественного мужчины. Во снах я вижу преступления, и это выглядит так, словно взорвался телевизор, но продолжает показывать, показывать в осколках экрана, разлетевшихся по всей спальне, жуткие сцены, плач, которому нет конца. И сказала: после этих видений я не могу спать. Принимаю сколько угодно успокоительных, но безрезультатно. Вот такой я сапожник без сапог. Вот так я и не сплю до рассвета и пытаюсь читать или заняться чем-то полезным, но в конце концов сажусь за кухонный стол и все думаю и думаю об этой проблеме. А в конце Флорита сказала: я говорю о зверски убитых женщинах в Санта-Тереса, я говорю о девочках и матерях семейств и трудящихся всех рангов и профессий, что каждый день находят мертвыми в районах и в пригородах этого промышленного города на севере нашего штата. Я говорю о Санта-Тереса. Я говорю о Санта-Тереса.

Что касается женщин, найденных убитыми в августе 1995 года, то первую звали Аурора Муньос Альварес; труп ее нашли у края шоссе Санта-Тереса — Кананеа. Ее задушили. Женщине было двадцать восемь лет, на ней были зеленые лосины, белая футболка и розовые теннисные тапочки. Судмедэксперт установил, что ее били и хлестали: на спине все еще можно было увидеть отпечатки широкого ремня. Работала она официанткой в кафе в центральной части города. Первым под подозрение попал ее жених, с которым она, как сообщили некоторые свидетели, была в не слишком хороших отношениях. Этого товарища звали Рохелио Рейноса, он работал на фабрике «Рем&Ко» и алиби на вечер, когда похитили Аурору Муньос, у него не оказалось. Целую неделю его таскали в допросную раз за разом. Через месяц, когда Рохелио уже хотели законопатить в тюрьму Санта-Тереса, подозреваемого выпустили за недостатком улик. Больше по этому делу никого не задержали. Согласно заявлению свидетелей, которые и думать не могли, что речь идет о похищении, Аурора Муньос села в черный «перегрино» в компании двух чуваков, которых, похоже, знала. Два дня спустя нашли труп второй убитой в августе женщины — Эмилии Эскаланте Санхуан, тридцати трех лет, с многочисленными гематомами в области груди и шеи. Труп обнаружили на перекрестке улиц Мичоакан и Хенераль Сааведра, в районе Трабахадорес. Экспертиза установила, что причиной смерти послужило удушение, каковое последовало за тем, как жертву изнасиловали несчетное количество раз. В материалах судебного полицейского Анхеля Фернандеса, занимавшегося этим делом, наоборот, указано, что причиной смерти послужила интоксикация. Эмилия Эскаланте Санхуан жила в районе Морелос на западе города и работала на фабрике «НьюМаркетс». У нее остались двое малолетних детей, жила она с матерью, которую перевезла сюда из родной Оахаки. Мужа не было, хотя раз в два месяца она ходила по клубам в центре города в компании приятельниц, с которыми работала, и там пила и неизменно уходила с каким-нибудь мужчиной. Наполовину шлюха, сказали полицейские. Неделю спустя был найден труп Эстрельи Руис Сандоваль, семнадцати лет, на шоссе, ведущем в Касас-Неграс. Ее изнасиловали и задушили. На девушке были джинсы и темно-синяя блузка. Руки связаны за спиной. На теле не обнаружили следов пыток или ударов. Она исчезла из дома, где жила с родителями и братьями, за три дня до этого. Делом занимались Эпифанио Галиндо и Ноэ Веласко из полиции Санта-Тереса — надо было разгрузить судейских, которые жаловались на завал с работой. День спустя после того, как нашли труп Эстрельи Руис Сандоваль, обнаружили тело Моники Посадас, двадцати лет, на пустыре рядом с улицей Амистад, что в районе Ла-Пресьяда. Согласно судмедэксперту, Монику изнасиловали анально и вагинально, а также нашли сперму в горле, после чего в полицейских кругах стали говорить об изнасиловании «во все три прохода». Правда, был полицейский, который сказал: полное изнасилование — это когда во все пять проходов. Его спросили, что это за еще два, он ответил: уши. Другой полицейский заметил, что слышал о чуваке в Синалоа, который насиловал во все семь проходов. То есть в пять уже известных, плюс глаза. А еще один полицейский сказал, что слышал о чуваке в столице, который пользовал жертву во все восемь проходов, то есть уже семь упомянутых, скажем так, семь классических, плюс пупок: этот чувак в Мехико делал ножом небольшой надрез на пупке и потом туда совал свой член, правда, чтобы такое проделать, нужно вконец рехнуться. Короче, выражение «во все три прохода» стало популярным и распространилось среди полицейских Санта-Тереса и даже стало употребляться в полуофициальной среде — в рапортах полицейских, на допросах, в разговорах не под диктофон с прессой. В случае Моники Посадас, ее не только изнасиловали «во все три прохода», но еще и задушили. Тело, которое нашли под картонными коробками, было обнажено вниз от пояса. Ноги в крови. На них было столько крови, что, если смотреть издалека или с некоторой высоты, кто-нибудь (или ангел — рядом ведь не стояло никакого здания, с крыши которого можно было бы посмотреть) мог сказать, что на ней красные чулки. Вагина разодрана. На наружных половых органах и ягодицах обнаружены четкие следы укусов и глубокие царапины, словно бы ее пытался сожрать бродячий пес. Судебные полицейские сосредоточились в ходе расследования на ближнем круге и знакомых Моники Посадас, которая проживала со своей семьей на улице Сан-Иполито, в шести кварталах от пустыря, где нашли ее тело. Мать и отчим, а также старший брат работали на фабрике «Oверворлд», где Моника проработала три года, по прошествии которых решилась уйти и попытать удачи на фабрике «Кантри&СиТекс». Семья происходила из крохотной деревеньки Мичоакан, откуда и приехала в Санта-Тереса десять лет назад. Поначалу жизнь, вместо того, чтобы улучшиться, ухудшилась, и отец решился перейти границу. В дальнейшем от него не было ни слуху ни духу, все решили,