– Нашел кого-нибудь из гостей под кустами? – спросила Брианна с набитым ртом. Проглотив, она продолжила уже более разборчиво: – В смысле, когда папа тебя днем просил поискать.

Роджер коротко фыркнул.

– Знаешь разницу между шотландской свадьбой и шотландскими похоронами?

– Нет, а что?

– На похоронах на одного пьяного меньше.

Брианна расхохоталась так, что полетели крошки, а затем взяла с подноса яйцо по-шотландски.

– Нет, не нашел, – сказал Роджер, ловко уводя Брианну вправо от причала, к ивам. – Сейчас, конечно, ты увидишь пару-другую ног, торчащих из кустов, но днем гости еще не успели так надраться.

– Умеешь ты выразиться, – одобрила Брианна. – А я поговорила с рабами. Все были на местах, и в основном трезвые. Несколько женщин признали, что Бетти действительно выпивает на праздниках.

– Это еще слабо сказано, если верить твоему отцу. По его словам, она так смердела, что спиртным там дело явно не ограничилось.

С дорожки спрыгнуло что-то маленькое и темное – лягушка. Их многоголосое кваканье наполнило рощу.

– А мама сказала, что с ней все будет в порядке, хотя доктор Фентиман настаивал на кровопускании. – Брианна слегка поежилась и натянула шаль на плечи. – От этого доктора у меня мурашки по коже. Он похож на гоблина, и у него ужасно липкие руки.

– Не имел удовольствия быть с ним знакомым. Идем.

Роджер раздвинул завесу ивовых ветвей, опасаясь, что они потревожат парочку, что, возможно, успела раньше добраться к каменной скамье, но там никого не было. Все гости веселились в доме – танцевали, ели, пили, а также планировали поздравить жениха и невесту песней. Роджер мысленно закатил глаза, вспоминая предложения, которые слышал от желающих. В другой раз ему, вероятно, даже захочется увидеть такой «кошачий концерт» под окнами новобрачных и попытаться отследить корни подобной традиции, что уходили к французским и горским традициям… но, черт возьми, не сейчас.

Под ивами было неожиданно тихо. Шум гулянки тонул в рокоте речного потока и красочном пении лягушек. Вдобавок стояла кромешная тьма, и Брианне пришлось на ощупь искать скамью, чтобы поставить поднос.

Роджер крепко зажмурился и сосчитал до тридцати. Открыв глаза, он уже хотя бы мог различить силуэт Брианны и горизонтальную линию скамьи. Тогда он поставил бокалы и разлил по ним вино; горлышко бутылки тихо звякало о стеклянные края. Затем Роджер провел пальцами по руке Брианны и, найдя ладонь, вложил в нее бокал.

– За красоту, – приподнял Роджер свой бокал.

– За уединенность, – сказала Брианна и сделала глоток. – О, вкусное, – произнесла она через мгновение мечтательным тоном. – Я не пила вино уже… год? Нет, почти два. До рождения Джемми точно. Вернее, с тех пор, как… – Она резко умолкла, затем продолжила: – С нашей первой брачной ночи. В Уилмингтоне, помнишь?

– Помню.

Роджер приложил ладонь к ее щеке, мягко поглаживая скулу большим пальцем. Неудивительно, что Брианна заговорила о той ночи. Все началось там, под ветвями огромного каштана, который укрыл их от шума и света близлежащей таверны. Нынешняя ситуация странно и трогательно напоминала их уединение в той темноте – они вдвоем, пахнет листвой, шумит вода, а звуки таверны с лихвой заменяют обезумевшие от страсти лягушки.

Тогда стояла влажная, жаркая ночь, и их плоть буквально плавилась, смешиваясь друг с другом. Сейчас было настолько холодно, что Роджер изнывал без тепла Брианны, а их окружали весенние ароматы свежей листвы и быстрого течения, а не затхлый запах ила и опавшей листвы.

– Как думаешь, они переспят? – спросила Брианна.

– Кто? В смысле, Иокаста и Дункан? А почему нет? Они ведь поженились.

Роджер осушил бокал и поставил его на скамью. Стекло звякнуло о камень.

– Красивая у них была свадьба, да? – Брианна позволила Роджеру забрать и ее бокал. – Скромная, но ужасно милая.

– Да, очень.

Роджер мягко поцеловал Брианну и прижал к себе, ощущая под ладонью шнуровку платья под тонкой шалью.

– М-м-м… у тебя приятный вкус.

– Ага, вкус мяса и вина. Как и у тебя.

Роджер влез ладонью под шаль, отыскивая кончики шнурка где-то возле талии Брианны. Она прижалась плотнее.

– А как думаешь, мы будем заниматься любовью, когда станем такими же старыми? – пробормотала Брианна на ухо Роджеру.

– Я буду, – заверил он ее и, наконец нащупав бантик, потянул. – Надеюсь, ты тоже. Не хотелось бы заниматься этим в одиночку.

Брианна рассмеялась и глубоко вдохнула, когда тесная шнуровка ослабла. Но под платьем, конечно же, был чертов корсет. Роджеру пришлось задействовать уже обе руки, а Брианна услужливо выгнула спину так, что ее грудь оказалась едва ли не у него под носом. Подобное зрелище заставило его вновь убрать одну руку со спины Брианны.

– У меня нет… в смысле, я не захватила с собой… – Она слегка отстранилась.

– Ты принимала сегодня семена?

«К черту пиццу и туалетную бумагу», – подумал Роджер. Сейчас он с радостью променял бы все прелести домашней канализации на обыкновенный презерватив.

– По-моему, да, – с сомнением отозвалась Брианна, и Роджер скрипнул зубами, обняв ее крепче, будто она могла вдруг сорваться с места.

– Все нормально, – шепнул он, скользя губами по ее шее к прекрасной впадинке, где начиналось плечо, лаская гладкую и прохладную кожу. – Нам не обязательно… то есть… просто позволь…

Вырез платья был по-модному глубоким и опустился еще ниже, когда шнуровка ослабла. Обнаженная грудь мягкой тяжестью легла Роджеру в руку. В ладонь ткнулся сосок, большой и круглый, словно спелая вишня. Поддавшись порыву, Роджер наклонился и обхватил его губами.

Брианна вдруг напряглась, а потом тихо выдохнула, и Роджер ощутил на языке нечто теплое и сладкое. Он невольно проглотил жидкость, пораженный… и возбужденный. Он даже не думал, он не собирался… Но Брианна не позволила ему отстраниться.

Ободренный Роджер стал осторожно наклонять Брианну назад, чтобы она присела на край скамьи, а сам опустился перед ней на колени. В голову вдруг пришла мысль, подсказанная мучительным воспоминанием о записи в дневнике.

– Не волнуйся, – шепнул Роджер. – Мы не будем… рисковать. Позволь мне…

Он огладил затянутые в чулки ножки, обнаженные бедра. На ум пришли слова одной из песен Шеймуса, где описывались подвиги некоего джентльмена «во славу Венеры». Стихи текли в голове вместе с шумом реки, и Роджер вознамерился с честью повторить эти деяния.

Может, Брианна и не смогла описать свои ощущения, но Роджер был готов постараться. Она задрожала в его руках, когда он дотронулся до местечка меж ее бедер.

– Мисс Бри?

Оба судорожно вздрогнули и отпрянули друг от друга.