– Мой рабочий день официально начинается через два часа, – сказал он. – Можем поехать в лабораторию, хотя мне там сегодня особо нечего делать. – Он вопросительно посмотрел на Дэна. – А ты?

– Мне к третьей паре, – напомнил он и чуть улыбнулся. – В лабораторию – значит, в лабораторию. Никогда у тебя не был.

– А там есть чайник? – капризно поинтересовалась Марти. – А кофе у тебя есть? Растворимый?

– Есть все, хотя по технике безопасности нельзя. Впрочем, – он подмигнул, – и мышей туда водить тоже нельзя.

– Тогда поехали! – согласилась Марти. – Хочу кофе!

Лева немного удивился:

– Мы же только что пили чай. Не лопнешь?

Марти замялась, но все-таки призналась:

– У Аси в доме вода какая-то… не знаю. Или это мне так показалось из-за общей атмосферы. Чай какой-то не чай…

– Ты слопала там три бутерброда, – не преминул напомнить Дэн.

– Скажешь, что и колбаса не колбаса? – хмыкнул Лева. – Отравлена злыми духами?

Марти рассмеялась:

– Нет. К колбасе претензий нет. Трудно испортить то, в чем нет ничего натурального.

Вполне удовлетворенный этим аргументом, Лева галантно открыл ей дверцу машины. Марти уселась на заднее сиденье, вытянула ноги и по-королевски откинулась на спинку; Дэн забрался вперед. Вскоре Лева отъехал от Асиного дома, напоследок обернувшись. Свет починили, но многоэтажка все равно казалась мрачной глыбой. Или безлюдной пещерой.

– Как успехи по гениальным лекарствам? – Марти отвлекла его от странных образов: стокеровская Люси Вестенра с Асиным лицом.

Лева мотнул головой и прибавил скорости: дорога была пока почти пустая. И располагала к философским разговорам.

– Чувствую, ждет меня судьба тех, кто ищет философский камень, – посетовал он. – То есть никакая. За последние месяцы ничего прорывного, так, рутина.

Марти сзади потрепала его по волосам.

– Ну, не будь пессимистом.

– Мои новые разработки даже мышам не помогают. Не быть мне великим.

– Зато ты добрый! – Она продолжала ерошить ему волосы, уже нагло запустив в шевелюру все пальцы. Лева вяло изобразил мурлыканье. – И друг детей!

Лева поморщился:

– Так про отца журналисты говорят – с его новым благотворительным фондом.

– Гены, Левочка, ничего не поделаешь! – И она хихикнула. – Гены!

«Сын Сизифа навсегда останется сыном Сизифа», – Лева отчетливо услышал в голове ехидный голос Крыса, и непроизвольно его передернуло. Но тут его потрепал по руке Дэн, молча напоминая: «Она дурачится. И сама это знает». От сердца как-то отлегло.

– Ну и ладно. Гены так гены, – сжав руль, сказал Лева. – It’s fine, куда мы без них?

– Никуда… – тихо отозвалась Марти, и в зеркале Лева увидел: у нее странное лицо, будто теперь ей надавили на больное.

Запоздало он вспомнил: у Марти что-то с мамой. Не то чтобы испортились отношения, но мама вроде как… открещивается от прошлого? От ведьминского в том числе, от всех вот этих ужасов. И дочь пытается открестить. И да, прямо сейчас тоска по маме горела у Марти в глазах. Лева не мог спутать эту тоску ни с чем другим.

– Эй, ты в порядке? – Дэн обернулся к ней, поставив локти на спинку сиденья.

Марти очнулась, победила себя и тут же принялась наглаживать по голове его.

– Несомненно, Данечка, все мы были, есть и будем в порядке всем назло. А иначе…

Она ворковала. Посмеивалась. Но заканчивать, к счастью, ей не пришлось: зазвонил телефон. Марти схватила его, нажала кнопку приема, поздоровалась – похоже, с Никой – и выслушала несколько фраз. На часть она ответила «Да», на часть – «Может быть», а лицо становилось все мрачнее. Разговор кончился. Марти кинула взгляд в окно, облизнула губы и в тишине, ближе двигаясь к дверце, произнесла:

– Извините, мальчики, облом. Выпускай меня, Лёв.

– Куда ты? – Лева с Дэном спросили это хором и переглянулись. Вид Марти ничего хорошего не обещал, да и Ника к добру не звонила. Лева добавил: – Что еще стряслось?

– Выпускай, – повторила Марти чуть раздраженнее и посмотрела на часы в телефоне. – Так, мы пока в центре. Отсюда близко.

– Близко что? – спросил на этот раз Дэн.

Он смотрел на нее во все глаза, почти жалобно. Марти подалась навстречу и бегло чмокнула его в щеку. Остановившийся Лева получил поцелуй в макушку.

– Разгадка, мальчики, – тихо сказала Марти, уже открывая дверцу. – Вполне возможно… разгадка. Или новый пиздец, как пойдет.

Они ничего не добились – она сбежала. Ускользнула в застроенный старыми домами переулок, не обернувшись и оставив Дэна с Левой хлопать глазами. Снова они переглянулись. Дэн вздохнул с таким видом, словно сил у него вообще не осталось. Такое немое «Остановите Землю, я сойду».

– Ла-адно, – вздохнул Лева. – Едем. Пусть они там ловят своего маньяка. Нельзя обесценивать чужой труд, даже если он тебя бесит.

Дэн слабо рассмеялся, но глаза остались грустными. Лева прикусил язык: «бесит», ну-ну. Для Дэна-то дело Шахматного Убийцы, или как его там, теперь личное. Так что слово неправильное. Но виду он не подаст и не будет спорить. По-другому устроена голова.

– Ты-то в порядке? – тихо спросил он, включая радио. Заиграл «Сплин». «Романс». – Я вообще не хотел будить тебя, извини.

– Да, – Дэн повторил за Марти, все с той же тенью улыбки. – Всем назло. И хорошо, что разбудил.

Он говорил куда менее яростно и упрямо, скорее задумчиво, а Лева вдруг подумал, что хочет сделать странное, вот сейчас, пока в мире темно и тихо. Сложно сказать почему – может, из-за этой улыбки, а может, из-за грустных глаз Марти и Аси. Он снова тронул машину с места и, продвигаясь по дороге вперед, попросил:

– Скажи мне, если увидишь открытый цветочный магазин. В лабораторию… если ты не против… поедем попозже. Мне нужны ирисы.

– Не против, – быстро ответил Дэн, но глянул с удивлением. – А куда ты? И кому?

– Маме, – коротко ответил Лева и чуть прибавил скорости.

Сумерки и строфы «Романса» хотелось поймать.

18.02.2007. Крыс

Мои планы всегда летят к черту. Пора смириться. Вот и сегодня я собирался писать о важном, с некоторым пафосом так готовился задокументировать внезапную новость или, скорее, стратегический план. Но нет. Похоже, время не пришло и придет не скоро. Ну и ладно. Есть вещи поважнее.

Надо чаще повторять себе, что мир – неожиданно? – становится слишком темным. Настолько, что задумываешься, достаточно ли быть в нем даже врачом.

Крыс и Марти вслед за Никой перешагнули ленту и пошли вперед. Этот кусок Большой Якиманки оцепили от и до; на территорию французского посольства теперь невозможно было попасть никому, кроме экстренных служб. Отрешенно подумалось: отмывать, наверное, придется долго: уютный пряничный домик – узорный