– Только тихо, – мрачно велела Ника. – Никуда не лезть. Я и так пожалею, мы и так чудом успели первыми…

– Какая ты серьезная, – постукивая зубами от холода, пожурила Марти. – Да, нарушаешь должностную инструкцию. Да, получишь очередной втык. Но это же втык от объекта твоей страс…

– Марти, она сейчас взорвется, – предупредил Крыс, увидев, как нехорошо сверкнули глаза подруги. Ника покраснела, вздернула подбородок и прибавила шагу.

Мерзкий ветер пронизывал до костей. В общей серости кровь на асфальте напоминала киношную бутафорию. В L. кровь казалась куда реалистичнее, может, потому, что там все имело к Крысу самое непосредственное отношение. И он мог помочь, вот что главное.

Здесь же он ощущал себя совершенно не в своей тарелке.

Молодой мужчина лежал на спине, закрывая глаза обглоданной почти до костей ладонью – будто дневной свет мешал ему спать. На внутренней стороне запястья – знакомые «зачеркивающие» царапины. Левицкий, пока не заметивший, что Ника вернулась не одна, склонялся над трупом и выпытывал что-то у эксперта, становясь все мрачнее.

– Отчего он умер? – прошептала Марти.

– Ничего нового. – Ника кивнула на кровавую яму в брюшной полости.

Криминалист начал делать снимки. Сухие щелчки допотопной камеры нарушали тишину и словно застывали во влажном воздухе. Левицкий слегка отступил, кивнул подопечной и нахмурился, увидев рядом с ней посторонних.

– Я же вас просил, Ника…

– Какая при нем фигура? – выпалила Марти и торопливо прибавила: – Обещаю. Чем быстрее ответите, тем быстрее исчезну. Мне просто надо было хоть раз все увидеть, почувствовать. Хоть раз…

– Зачем увидеть? Что почувствовать? – Левицкий покачал головой. Казалось, он так устал, что у него нет сил даже прийти в бешенство. Видимо, он осознавал это сам, потому что, не дав Марти удариться в пространные паранормальные разъяснения, лаконично сказал: – Конь. В нагрудном кармане пиджака. Уже у… – он кивнул на эксперта.

– Можно? – тихо попросила Марти. Левицкий смерил ее новым кислым взглядом.

– Едет следователь, Марина. Кажется, что-то сдвигается с мертвой точки, но нам всем лучше тут не задерживаться.

– Что это за следователь, который опаздывает к своей СОГ? – пробормотала Ника, и тут Алеф улыбнулся, но так, словно у него разом заныли все зубы.

– Не СОГ, а недоразумение, – пробормотал он, кивнув на эксперта и щуплого, очень молодого опера, который бегал в стороне и отгонял любопытных. – Кто попался на дежурстве, тех и послали… – Он поколебался и все же снова пошел к телу. – Вить…

Фигурку, упакованную в пластиковый пакет, он все-таки выпросил: с экспертом, примерно его ровесником, высоким седым мужиком с усами, они явно были на короткой ноге. Вернулся к Марти. Она уставилась на коня как завороженная. Только вот очень сильно побледнела, едва дотронулась. Та еще ворожба.

– А личность? – уточнил Кирилл, тоже не сводя глаз с изящной шахматной лошадки. Она казалась очень старой, очень дорогой. А взгляд в нее будто проваливался, хотелось скорее отвернуться.

– Пьер де Круинс, один из старших сотрудников посольства, – вздохнул Левицкий. – Проблем не оберемся, как узнают в Париже, и…

– Проблемы куда ближе.

Хриплый голос раздался у Левицкого из-за спины, и он обернулся. Плечистый русый мужчина в темном сделал еще несколько быстрых шагов, сухо поприветствовал эксперта и, отмахнувшись от забубнившего что-то опера, неприятно прищурил светлые глаза. Он таращился только на Левицкого. Так, будто сейчас трупов поблизости станет два.

– Какие люди… – процедил сквозь зубы он. – Великий Бык.

– Могу ответить так же, – тихо парировал Левицкий. – Честь имею.

Он торопливо прошел к эксперту и вернул улику – явно не хотел слышать приказ это сделать. У него был вид человека, чьи опасения – все на свете – только что подтвердились. На скулах выступили желваки, руки он сунул в карманы длинной куртки и наверняка сжал в кулаки. Незнакомец насмешливо наблюдал, опершись на антикварную трость.

– Три опера, – наконец прокомментировал он. – Три опера на один труп. Это интересно. Сколько я проспал, что у криминалки стало столько свободного времени?..

Ага. Похоже, следак. Странный следак, больше напоминает кого-то из дружков Левкиного Сизифа по старым делам, ну в крайнем случае, силовика рангом куда как повыше. Но да, точно следак, вон и корочкой махнул в воздухе. Злой следак. Черт, похоже, Ника с ее начальником во что-то крупно влипли.

– Волков, значит, – пробормотал Левицкий. Ника глядела глазами испуганного кролика и, похоже, тоже ничего не понимала.

Крыс присмотрелся к мужчине. Квадратная, хотя и худая морда, бакенбарды, довольно длинные и неряшливые патлы, падающие на лоб и виски, безумно дорогие тряпки и осанка офицера. Обветренные руки, тонкая цепочка часов торчит из нагрудного кармана пальто, горло скрывает поношенный синий шарф, и какая же вонь – одеколон больше похож на трупный смрад, причем смрад от утопленника, чем на что-то нормальное. Конечно, трупы воняют куда сильнее, тут слабый душок, но все же…

– Что вы на меня уставились? – гулко пророкотало в воздухе, и Крыс решил, что это ему. – Вы кто, девушка? Левицкий, какого черта вы еще гражданских притащили?

Нет, первый вопрос предназначался Марти. Она тоже пялилась на незнакомца, пялилась во все глаза, и пришлось пихнуть ее локтем. Она покачнулась и чуть не упала от этого совсем легкого тычка. Да что такое? Тревога крепла, Крыс пытался понять, что и как спросить о ее самочувствии, но тут Марти все-таки отмерзла и обратилась к мужчине:

– Вы меня не помните?

В свою очередь, следак теперь пялился только на нее – остро, жадно и недобро, как на что-то явно занятное, вот только ты не до конца еще понимаешь, где «занятность» граничит с опасностью. Кирилл почему-то ощутил озноб. На его Марти как только не пялились, с разной степенью интереса. Влюбленность Левы была собачьей, симпатия Рея – зачарованно-фэнтезийной, дружелюбие Его Чести – хитрым, и ряд мог продолжаться бесконечно. Но таких взглядов на Марти Кирилл еще не ловил. Вдруг захотелось ее спрятать. Стоп, это что…

– Нет, с чего бы? – спросил мужчина странным тоном, теперь словно предостерегая.

– Правда? – не успокаивалась Марти. Она кусала губы, не соблазнительно, а болезненно. Плохой знак. – А разве… вы не на моих глазах сошли с корабля?

– Эй, – позвал осторожно Кирилл. Что бы там она себе ни надумала, даже если все это была тонкая провокация с подъебом, сейчас явно не время. И не место. И Нике это может повредить: что она приводит на места преступления…

– Левицкий! – рявкнул мужчина, теряя интерес к Марти. Прошел мимо, почти задев ее плечом, остановился над трупом – там же, где Никин наставник все