я задумал, то вся эта чушь с волками-оборотнями и ледяными спрайтами закончится сама собой.

- Что-то я не вполне понимаю, что вы имеете в виду, господин Мерлин. – Инквизитор озадачено посмотрел на старого колдуна и поджал губы. – Не люблю сюрпризы. Особенно в такой момент, когда вынужден рисковать жизнью. Хотелось бы понять...

«Мамонт» опять тряхнуло, но на этот раз так, что пол каюты подпрыгнул под ногами, а с полок попадали книги. Двигатели взревели; свет в каюте замигал и отключился, через мгновение вспыхнув зловещей алой тусклотой, в которой всё вокруг выглядело, словно погружённое в густой вишнёвый кисель. Что-то ударило в борт, и тут же послышалась звуки, которые не было никакой возможности спутать с какими-то другими: протяжное «пум-пум-пум!» тяжёлых скорострельных пушек.

- Ага! – Артур захлопал в ладоши, – кажется, нас атакуют! Спорим на два щелбана, что это ледяные элементали?

- Вас всё это как будто забавляет. – Фигаро нервно похлопал по карманам, словно надеясь обнаружить там огнемёт или связку алхимических гранат, но нашёл только пачку галет и старую зажигалку.

- Не то чтобы забавляет. Просто я ненавижу неопределённость. А бой – это действие... Так, всё, я исчезаю – сюда идёт командир.

Призрак с хлопком растворился в воздухе, а в следующий миг распахнулась дверь каюты.

Нельзя сказать, что Анна Гром выглядела испуганной (в конце концов, она была командиром Белой Гвардии), но её лицо заметно побледнело, а пальцы в белоснежных перчатках нервно теребили кожу широкого пояса. В целом же, Анна была хмурой, собранной и злой – неплохое сочетание, подумал следователь.

- О, вы не переодевались. – Она одобрительно кивнула, скрестив руки на груди. – Это хорошо. Буду максимально кратной: нас атакуют «снежинки». Количество – не поддаётся оценке. Их атаки скоординированы и тактически выверены, с нашей стороны уже есть потери. Они не могут серьезно повредить вездеход. Но они нашли способ его остановить: спрайты намораживают перед нами ледяной бруствер. Если мы их не отгоним, то «Мамонт» встанет, и нам конец.

- Ясно. – Френн достал из-за кресла свою трость-концентратор и повертел вокруг пальца. Наши задачи?

- Метлби и вы – со мной. Займёмся тварями, что атакуют головную часть вездехода. Если подвеску заклинит – хана. Я эту железку знаю. А вы, Фигаро... – она на секунду задумалась. – О, вы же артиллерист. Стрелять из тяжелой ТГП-5 умеете?

- Не доводилось. Но, думаю, разберусь.

- Отлично! За мной!

...От этого бега по коридорам залитым мигающим алым светом, звуков сирен и хлопанья переборок в памяти Фигаро остались только лоскутные фрагменты и ощущение... покоя? Да, пожалуй, что так. Впервые за долгое, очень долгое время следователь чувствовал себя в своей тарелке.

Спасение мира лежало далеко за пределами компетенции Фигаро. Демоны, эфирные аномалии, судьбоносные решения – он участвовал во всём этом только потому, что судьба столкнула его сначала с Артуром-Зигфридом, затем с Демоном, а потом всё завертелось так, что выбраться из этой мясорубки не было уже решительно никаких шансов.

Его вырвали из Нижнего Тудыма, где Фигаро уже успел обжиться, зашвырнули на Дальнюю Хлябь, дали одним глазком взглянуть на эксперименты старых безумцев Колдовского Квадриптиха, но, по правде говоря, он, старший следователь Департамента Других Дел чувствовал себя среди всех этих событий как горошина попавшая под паровой молот, и только чудом закатившаяся в паз между уплотнителями. Пусть Фигаро был потомком Мерлина, пусть в его крови таилась непознанная сила Договора, всё это ровным счётом ничего не меняло: для следователя всё это было слишком круто. Он будто превратился в кузнеца Гдызю из старой сказки, которого придворный предсказатель короля Барабули объявил принцем-рыцарем и отправил воевать с драконом. В сказке всё закончилось хорошо; дракон питал больше неприязни к королю, нежели к кузнецу и был отнюдь не против политических перестановок в королевстве, но у следователя не было особых надежд на то, что Демон окажется столь же дружелюбным созданием.

Но сейчас всё вокруг было ему знакомо: тревожные сирены, выстрелы, взрывы, отрывистые команды из вякающих под потолком переговорных устройств, тусклый свет и тревожный стук сапог по металлу переборок. Того гляди, старшина Вуск выскочит из-за угла, и отчитает за то, что одет не по уставу, а потом влепит три наряда вне очереди.

Фигаро даже улыбнулся.

- Стоп! – Анна резко остановилась у круглого люка в стене. На люке чернела лаконичная надпись «Орудийная башня ТГП-5 левого борта». – Фигаро, вам сюда. Просто сядете в кресло, и всё заработает. Остальные за мной!

И они исчезли в мигающей алой темноте: долговязый инквизитор деловито поправляющий на ходу шлемофон, ссыльный магистр с выражением стоического «когда-же-всё-это-кончится» на уставшем лице, и тонкая фигурка в белом плаще. Только сейчас следователь заметил, какая, всё же, Анна Гром... ну, не «хрупкая», нет (сложно, всё же, назвать «хрупким» командира Белой Гвардии), а уставшая и истончившаяся, что ли. Как оплывшая свеча или привидение, как картонный змей, что кажется могучим, паря над лугом в потоках ветра, но и парить может лишь потому, что весит не тяжелее куска картона.

Фигаро потряс головой – сейчас любые художественные отступления были явно лишним, шлёпнул ладонью по кнопке на стене и, пыхтя, протиснулся в открывшийся люк.

Кабина стрелка оказалась до отвращения маленькой; следователь едва втиснул объёмистый зад в ажурное железное креслице. Тут же вспыхнул плафон под потолком и тусклые лампочки подсветки по ту сторону пыльной прицельной планки.

Следователь наобум рванул на себя переключатель с табличкой «ГОТОВНОСТЬ», и наружные защитные створки с лязгом откатились в сторону. Одновременно с этим включились два мощных прожектора, и взгляду следователя предстал настоящий филиал преисподней.

Вездеход стоял на небольшом узком пятачке, зажатом со всех сторон лесом, и из этого леса вылетали широкие ледяные струи, рассыпавшиеся на стаи ледяных спрайтов по десть-двадцать штук в каждой. Это был настоящий водоворот ледяной смерти.

Местность внизу была освещена дуговыми прожекторами так ярко, что, казалось, можно было отдельно рассмотреть каждую снежинку. И там, среди сугробов и всполохов ледяного огня, сражались гвардейцы

Следователь увидел, как один из них, долговязый парень в костюме полной защиты лихо схватив свою винтовку за ствол и орудуя ей как дубиной, шибанул по «снежинке» с хорошего размаху, чуть подавшись при этом назад. Человека подобный удар уложил бы на месте, но ледяной спрайт, в теории, не должен был отреагировать на него никак.

Но произошло ровно противоположное: «снежинка» испустила низкий