– Призываю собравшихся к порядку. Я – Диана Бишоп, дочь Филиппа де Клермона, родство с которым зафиксировано клятвой на крови. Сегодня я представляю семейство де Клермон. – Я повернулась к Доменико, который скрестил руки, показывая, что говорить не намерен, тогда я продолжила: – Справа от меня находится Доменико Микеле, а слева – Герберт из Орильяка. Агату Уилсон я знаю по Оксфорду, а с Сату Ярвинен мы провели некоторое время во Франции. – Моя спина отозвалась жгучей болью, вспомнив пытки огнем. – Остальные мне незнакомы, и я прошу вас представиться.

– Меня зовут Осаму Ватанабэ, – сказал молодой демон, сидящий рядом с Агатой. – Вы очень похожи на персонаж манги. Вы позволите мне потом вас нарисовать?

– Конечно, – ответила я, надеясь, что на его рисунке я не предстану злодейкой.

– Татьяна Алкаева, – представилась демоница с серебристыми волосами и мечтательными голубыми глазами.

Она была очень похожа на героинь русских сказок. Не хватало лишь саней, запряженных тройкой белых лошадей.

– Вы полны ответов, но сейчас у меня нет вопросов, – добавила Татьяна.

– Прекрасно, – сказала я и повернулась к ведьме в безвкусном платье. – А вы кто?

– Сидония фон Борке, – ответила ведьма, надевая очки и шумно открывая папку. – И мне ничего не известно о так называемой клятве на крови.

– Сведения находятся в отчете библиотекаря. Вторая страница, внизу, третья строчка приложения, – пришел ей на помощь Осаму, и Сидония сердито зыркнула на него. – Насколько помню, строчка начинается так: «Дополнения к родословным вампиров (в алфавитном порядке): Алмаши, Беттингкорт, де Клермон, Диас…»

– Я нашла, мистер Ватанабэ, – огрызнулась Сидония.

– Дорогая Сидония, думаю, я последняя, кто еще не представился, – сказала седовласая ведьма, добродушно улыбаясь. – Я Дженет Гоуди. Я давно ждала встречи с вами, Диана. Я знала ваших отца и мать. Они были большой надеждой для всех нас, и я до сих пор искренне скорблю об их кончине.

– Спасибо, – прошептала я, тронутая бесхитростными словами этой ведьмы.

– Нам сообщили, что де Клермоны намерены обратиться к Конгрегации с ходатайством, – сказала Дженет, тактично направляя собрание в деловое русло.

Я с благодарностью посмотрела на нее:

– Де Клермоны официально обращаются к Конгрегации с просьбой помочь найти местонахождение члена клана Бишоп-Клермонов Бенжамена Фокса. Кому-то он может быть известен под именем Бенжамена Фукса. Господин Фукс унаследовал от Мэтью Клермона, являющегося его отцом и моим мужем, бешенство крови. В течение столетий он похищал и насиловал ведьм, пытаясь сделать их беременными и получить от них потомство. В основном эти зверства совершались в окрестностях польского города Хелм. Возможно, кто-то из вас помнит жалобы, подаваемые Хелмским шабашем. Конгрегация их игнорировала. Вплоть до недавнего времени желание Бенжамена произвести на свет ребенка вампира и ведьмы оставалось неосуществимым, в основном из-за того, что ему неизвестен секрет, который ведьмы раскрыли очень давно. Оказывается, вампиры, страдающие бешенством крови, могут размножаться биологическим путем, но только с особой породой ведьм, называемых прядильщицами.

В зале установилась полная тишина. Я сделала глубокий вдох и продолжила:

– Пытаясь выманить Бенжамена из укрытия, мой муж отправился в Польшу и там исчез. Мы полагаем, что Бенжамен захватил его в плен и удерживает в здании, где во Вторую мировую войну находился нацистский концлагерь или исследовательский центр. Рыцари Лазаря поклялись освободить моего мужа, но де Клермонам понадобится также помощь ведьм и демонов. Бенжамена необходимо остановить.

Я снова оглядела зал. Кроме Дженет Гоуди, все сидели с изумленно открытыми ртами.

– Будем обсуждать? Или перейдем непосредственно к голосованию? – спросила я, страстно желая избежать долгих дебатов.

Несколько минут в зале было тихо. Затем стало очень шумно. Члены Конгрегации выкрикивали свои вопросы ко мне и обвинения в адрес друг друга.

– Значит, переходим к обсуждению, – сказала я.

– Тебе обязательно надо подкрепиться, – твердил Галлоглас, вкладывая мне в руку сэндвич.

– Некогда. Скоро начнется второй этап голосования, – возразила я, отталкивая сэндвич.

Помимо наставлений, Болдуин напомнил мне о сложной процедуре голосования, принятой на заседаниях Конгрегации. Голосование по каждому ходатайству проводилось в три этапа, а в перерывах участники вели дебаты. Позиции голосующих могли за считаные секунды поменяться на противоположные. Это считалось нормальным и объяснялось тем, что члены Конгрегации рассматривали (или делали вид) мнения своих оппонентов.

Первый этап я проиграла: восемь голосовали против. «За» была только я. Одни это сделали по процедурным основаниям. Мы с Мэтью нарушили завет, а Конгрегация уже проводила голосования в поддержку этого древнего соглашения. Кого-то пугала опасность распространения бешенства крови, угрожающего здоровью и безопасности всех теплокровных: демонов, ведьм и людей. В ход пошли газетные статьи о жестоких убийствах, совершенных вампирами. Их зачитывали вслух. Татьяна возражала против спасения хелмских ведьм. Со слезами на глазах она рассказала, как они наложили заклятие на ее бабушку и та, приехавшая отдохнуть, была вынуждена спешно уносить ноги. Татьяне пытались объяснить, что неприятная история с ее бабушкой произошла совсем в другом месте – в Чебоксарах. Рима даже показала ей спутниковые фотографии, подтверждающие, что Хелм находится очень далеко от берегов Волги. Татьяна упрямо твердила свое.

– Есть новости от Болдуина или Верены? – спросила я.

Сотовая связь на Изола-делла-Стелла работала неважно. Единственным местом Челестины, где ловился сигнал, был открытый двор. Сейчас его заливали потоки дождя.

– Пока нет, – ответил Галлоглас, протягивая мне чашку. – Ты хотя бы чая выпей.

От тревоги за Мэтью и злости на типично византийские правила и традиции, за которые цеплялась Конгрегация, у меня сводило живот. Я вернула чашку Галлогласу, не сделав ни глотка.

– Тетушка, не принимай это близко к сердцу. Конгрегация верна себе. Отец всегда говорил, что первый этап не более чем желание каждого поупираться. Очень часто второй этап давал совершенно противоположные результаты.

Я молча кивнула, подхватила сумку из Бодлианской библиотеки и вернулась в зал заседаний. Герберт и Доменико встретили меня враждебными взглядами. Интересно, удавалось ли Хью сохранять оптимизм в лабиринтах дебатов Конгрегации?

– Бешенство крови! – прошипел Герберт, хватая меня за руку. – Как де Клермоны утаивали это от нас?

– Не знаю, – ответила я, вырываясь из его хватки. – Изабо прожила в твоем доме не одну неделю, а ты даже не почуял.

– Уже половина одиннадцатого, – заявила Сидония фон Борке, стремительно входя в зал. – В полночь мы заканчиваем. Давайте закроем это омерзительное дело и перейдем к более важным. Прежде всего к расследованию о нарушении завета семьей Бишоп.