— Там есть интересно мы нашли. Надо покажу тебе, Кристоф-капа, смотри надо сам.

"Завершить миссию Комитета и умудриться при этом выжить. Точно. После стольких жертв отступать нельзя. Впрочем, некоторые из этих отморозков заслужили смерть за прошлые делишки… Нет, отступать нельзя".

— Обнаружили следы дикарей? — поинтересовался капитан, шагая за Бадухмадом.

— Много следы дикарей. И сильно следы дикарей.

Как только они обошли массивный ствол, оказавшийся при ближайшем рассмотрении переплетением сотни небольших деревцев, единственному зрячему глазу Кристофа открылась ужасающая картина. Внутри вытоптанного круга бесформенной грудой лежали мертвые животные, местами погрызенные, но в целом нетронутые, чего нельзя сказать об их собратьях, нанизанных на ветви и торчащие из земли колья. Содранные шкуры облепляли ствол дерева, обрамляя углубление в котором висело освежеванное тело человека. Грубые веревки проходили сквозь него, пронзая конечности, живот и грудь со всех сторон, из-за чего казалось, что лишенный кожи мертвец подпрыгнул в безумном танце, и навсегда завис в одном положении. Несколько веревок проходили сквозь дыру в затылке, рот и глазницы несчастного. Перед подвешенным окровавленным трупом стоял грубый камень, забрызганный какой-то темной жидкостью. На этом алтаре лежала кучка подгнивающих фруктов, источающих терпкий сладковатый запах, перемешивающийся с вонью разложения. Вокруг были аккуратно рассажены огромные скелеты горилл. Местами их прикрывали куски шкур животных или чешуя змей и гигантских ящериц. Очевидно, убившая матроса обезьяна приволокла его сюда неслучайно, здесь явно находилось какое-то святилище аборигенов. Причем весьма недружелюбных аборигенов.

— О, а я его знаю, — Демид внимательно посмотрел на один из скелетов, обтянутый подозрительно светлой кожей. — Это же Босой.

Кристоф подошел и посмотрел на прилепленное к обезьяньему черепу человеческое лицо. Это была именно физиономия По-Като, позорно сбежавшего во время стычки с пантерой. Выходит, освежеванный труп был не кем иным, как одним из членов команды "Отважной куртизанки". Данное открытие не предвещало ничего хорошего.

— Это не наши дикари, — заявил Тридий. — Надо идти на юг.

— А если наши? Может быть, это именно племя Наджуза так развлекается. Мы ведь точно не знаем, кто из них кто и где они обитают на острове, — напомнил помощник капитана.

— Но хочется верить в лучшее.

— Всем нам будем висеть как Босой с кишка наружу и кожа рядом, — предрек Бадухмад, разминая распухшую от укуса насекомого руку. — Кристоф-капа нас помогает сделает это.

"И так он разговаривает со своим капитаном. Впрочем, какая команда — такая и дисциплина", — подумал Тридий. Но осадить дерзкого кажирца он уже не успел.

Джунгли вокруг опушки извергли из себя волну теней, словно от ночного мрака оторвались несколько лоскутов, отдаленно напоминающих человеческие силуэты. Они неслышно и стремительно окружили святилище, и только тогда шестеро моряков смогли различить в темной массе толпу людей. Их кожа отливала бронзой даже при лунном свете, а нагота прикрывалась лишь узкой набедренной повязкой и манжетами на руках и ногах, если не считать украшения, которые были достойны истинных дикарей: вплетенные в волосы ракушки и косточки мелких зверьков, проколотые губы со вставленными в них продолговатыми кусочками темного камня, бусы из зубов всевозможных животных, а также разноцветные перья, привязанные ко всему, чему только можно.

— Кажется, у них принято носить на запястьях человеческие волосы, причем вместе с кожей, — прошептал Демид, не решаясь поднять заточенный сук без приказа капитана. — Кристоф, как думаешь, до Алокрии такая мода дойдет?

Капитан не смог ответить, потому что дикари подняли невыносимый гвалт, перекрикивая друг друга, толкаясь между собой и тыча в сторону моряков грубо отесанными копьями, обсидиановыми кожами и увесистыми дубинками. Порой раздавался животный рык и вой, и тогда в толпе начиналась потасовка.

Кристоф замер, недоуменно наблюдая за поведением аборигенов, и лихорадочно думал, что вообще можно предпринять в подобной ситуации. "Будь ты проклят, Шеклоз Мим, и ты, Мирей Сил! Языковой барьер не проблема, значит? Посмотрел бы я на вас в окружении орущих дикарей, намотавших на себя скальпы".

— У кого-нибудь есть идеи? — негромко спросил Тридий, обращаясь к обескураженным матросам. — Хоть что-то?

— Ладно, давай я попробую, — пожал плечами Демид.

Он демонстративно отбросил в сторону кол, поднял руки над головой и сделал шаг к беснующейся толпе. Набрав побольше воздуха в грудь, он прокричал:

— Наджуза! Наджуза, понятно? Мы — друзья, хорошо, а купол — плохо, очень плохо. Наджуза, в общем. Слышите меня, подкопченные?

"Ой, кретин, — Кристоф мысленно отвесил затрещину товарищу. — Пошел на контакт, называется". Однако дикари притихли, только где-то в задних рядах несколько человек продолжали потасовку. Им никто не мешал, как будто подобное происходило здесь в порядке вещей. Даже когда один из аборигенов повалил соперника на землю и перерезал ему глотку острой гранью обсидианового осколка, никто не обратил на это ни малейшего внимания.

От рычащей теневой массы отделилась долговязая фигура, оказавшаяся жилистым стариком в шлеме из черепа огромной гориллы. Он приблизился к Демиду и не очень сильно ткнул его дубинкой в грудь.

— Наджуза забу кагали барту?

— Ну, например, — помощник капитана кивнул и постарался улыбнуться максимально дружелюбно. — Наджуза, да.

— Забу нуги параку Наджуза! — завопил старик и мощным ударом дубинки оглушил Демида.

С леденящим душу воем дикари набросились на моряков, которые уже почти почувствовали робкую надежду, и необычайно ловко повязали их. Раздавленные отчаянием жалкие остатки команды "Отважной куртизанки" не смогли даже оказать хоть какое-то сопротивление, моментально смирившись со своей новой ролью пленников. Омерзительная влажная прохлада тропической ночи заставляла их надеяться на скорый конец мучений. Неважно, что их ждет, лишь бы все закончилось быстро. Голод и жажда стали постоянным чувством, к которому невозможно было привыкнуть. Наоборот, желудок все сильнее сжимался в источающий резкую боль комок, и во рту не осталось ни капли слюны, чтобы хоть как-то расшевелить иссохший язык и смочить горящее горло. А вокруг бушевала кипящая жизнью природа, как будто в насмешку демонстрируя неуловимых аппетитных зверьков и сочную листву.

Аборигены повели моряков в джунгли, предварительно швырнув тела убитых в потасовке соплеменников на кучу полуразложившихся животных. У святилища остался только старик с черепом гориллы. Он вскрыл грудную клетку одному из трупов и принялся запихивать внутрь него связку бананов. Насколько престарелый любитель обезьян преуспел в своем деле — об этом Кристоф и его люди судить не могли, потому что их к тому моменту уже проглотила тень хаотично растущих деревьев.

Куда их вели, зачем и почему — никто даже не пытался найти ответы на эти вопросы. После стольких несчастий, случившихся всего за один день, надежда на счастливый конец казалась несусветной глупостью. Экипаж затонувшей