часть того, что в нем оставалось, он поднял глаза и окинул взглядом интерьер.

— Хорошее кафе. Я бываю здесь время от времени… Что тебе это пиво? Закажи горячего. Гарантирую — тебе понравится, — сказал он уже с улыбкой, но и улыбка получилась какая-то сдержанная, робкая.

— Нет. Я есть совсем не хочу. Так, стаканчик пива выпью. Жарко сегодня что-то.

— Разошлась погода, не говори, — вновь отпил пива Дульцов. — А ты еще и в пиджаке. Откуда это, такой нарядный?

— С суда, — сказал Роман, по виду спокойным, даже безразличным тоном.

Дульцов вновь сделался серьезным.

— …Так до сих пор все и тянется? — спросил он после продолжительной паузы.

— Сегодня решение вынесли…

Роман прервался, потому что в этот момент к ним подошла официантка. Выставив на стол тарелочку с фисташками и два бокала пива, она забрала к себе на поднос тот, что стоял у Дульцова и который он успел уже полностью осушить, и отправилась назад.

Когда официантка ушла, Роман взял бокал и с удовольствием сделал несколько глотков холодного пенного напитка.

— И какое решение? — так и не дождавшись, когда друг продолжит, спросил Дульцов. Он был примерно в курсе событий, потому что присутствовал в качестве свидетеля на одном из последних судебных заседаний по делу Романа и тогда же они успели немного пообщаться — единственный раз за все время с того самого злополучного дня на таможне.

— Как видишь, — сказал Роман, чуть улыбнувшись.

— Что? Оправдали?

— Не-е-ет. Не совсем. Штраф.

— Сколько.

— Почти всю сумму.

— Вот гады! — воскликнул Дульцов досадливо. — Нашли же все-таки за что прицепиться. Десять тысяч евро, а не долларов! Просто из пальца высосали. И никогда бы они срок за это не дали!

— Могли бы, — кивнув головой, со знающим видом заверил его Роман. — Условный — так вообще запросто. И все в рамках закона.

— Полнейший ерунда, — продолжал возмущаться Дульцов, правда, теперь уже спокойнее. — Дурдом. Но все обошлось — это главное… А мне тоже пришлось побегать…

Он взялся за пиво; следом поднял свой бокал Роман.

— Я, кстати, звонил тебе… Много раз… Но ты не отвечал. Как-то даже заходил.

— Мне говорил отец, что ты приходил, — сухо обронил Роман.

Отхлебнув немного пива и вернув бокал на стол, Дульцов вдруг поник и еще с минуту сидел не говоря ни слова, будто стесненный, смущенный чем-то. Роман тоже молчал, потихоньку расшелушивая руками фисташки и отправляя очищенные ядра к себе в рот.

— Слышал про Максима, — не поднимая головы, наконец, прервал тишину Дульцов. — В интернете письма его опубликованы.

Сказав это, он посмотрел на Романа: тот перестал есть фисташки и не шевелясь с суровым видом сверлил взглядом одну точку на столе. Дульцов замолчал. Еще полных три минуты сидели в тишине.

— Как родители? — вновь заговорил Дульцов.

— Ничего… Последнее время уже проще. Особенно тяжело поначалу было: прокуратура, пресса… Сейчас мы вообще отдельно живем.

— Разъехались? — удивился Дульцов.

— Да. Трешку разменяли на две полуторки.

— Здорово. Давно же хотели. А куда переехали?

— Родители взяли там же, неподалеку от старой квартиры, а мы с Мариной купили в К-ком районе.

— Тоже неплохой райончик, — ободряюще заметил Дульцов.

— Да-а, нормальный. Привыкнем.

— Я вообще считаю, что лучше даже и подальше, но отдельно.

— Это точно.

— Как дома дела? — спросил Дульцов, буквально на глазах начиная преображаться. Напряжение его заметно уменьшилось, положение тела стало свободнее, глаза загорелись.

— Хорошо.

— Как Марина?

— Тоже нормально, — коротко ответил Роман. По тому беспечному виду и легкой интонации в голосе, с которыми Дульцов задал свой вопрос, он понял, что тот ничего не знает про болезнь супруги.

— Значит, вы только недавно новоселье справили? Столько забот теперь будет: ремонт надо делать, мебель покупать, — принялся размышлять Дульцов. Уголки его губ начали пробиваться в стороны, так что ему уже с трудом удавалось сдерживать их, чтобы не расплыться в самой откровенной улыбке.

— Да-а-а, — протянул Роман, с недоумением наблюдая происходившие в Дульцове метаморфозы.

— Сейчас, подожди…, — сверкнул тот глазами.

Он повернулся к стоявшему слева от него стулу и, сняв со спинки небольшую, размером с тетрадный листок, дешевую синтетическую наплечную сумку, передал ее другу.

Пребывая в некотором замешательстве, Роман открыл замок и заглянул внутрь, но увидев содержимое, не сразу поверил своим глазам. Он опустил в сумку руку: одна пачка, вторая, третья, четвертая и все — пятитысячными банкнотами.

— Это кому? — в удивлении поднял он глаза, еле сдерживая на губах улыбку.

— Тебе! — радостно произнес Дульцов. Лицо его расплылось от удовольствия, глаза вспыхнули двумя огнями, а в душе все ликовало.

— Откуда это?

— С мебели, откуда еще.

Роман снова посмотрел в сумку.

— Но здесь больше, чем мы складывались? — просияв, оживленно спросил он у Дульцова, и впервые за все время разговора тот узнал в сидевшем напротив человеке прежнего своего товарища.

— Конечно больше. С прибылью, все-таки, — слова Дульцова, который уже не переставал улыбаться, прозвучали весело и даже чуть горделиво, но эта самодовольная радость была умеренной, совсем не показной, какой она могла-бы быть у него — что-то изнутри продолжало охлаждать и ограничивать сейчас его восторг.

— Так получается, с таблетками с этими все разрешилось? — спросил Роман, не выпуская сумку из рук и продолжая то и дело заглядывать внутрь, как бы еще и еще раз убеждаясь в реальности ее содержимого и пытаясь, таким образом, свыкнуться с внезапным обретением.

— Конечно, разрешилось! Я же говорил тебе — ничего не рассказывай и все будет в порядке…, — совсем забывшись, самоуверенно заявил Дульцов, но тут же вдруг замолчал, виновато опустив глаза.

— А что на суде было? — поинтересовался Роман, отложив сумку на соседний стул, при этом не удержавшись и еще раз посмотрев внутрь.

— Никакого суда не было, — вновь улыбнулся Дульцов, уже заметно скромнее.

— Не было? Совсем?

— Совсем.

— Как это у тебя так получилось?

— Замял через знакомых в N-ске… Но помучился конечно! Три недели на границе безвылазно сидел. Все же контролировать надо было: разгрузку, досмотр, хранение на площадке. Заставил таможенников подробную опись сделать — каждый пуфик учесть. А иначе и половины бы не досчитались: растащили бы и ничего бы потом не догнали — я с этим уже сталкивался… Те две тысячи, что у меня были, пришлось взятками распихать, чтобы за грузом следили — хэ-х — от своих же охраняли. Денег вообще не осталось: три недели в машине ночевал; одной лапшой на кипятке питался… Потом вернулся в N-ск и начал все утрясать. Материалы сюда же направили, по месту регистрации фирмы, а здесь уже проще было. Все тот же Лёха помог: у него хорошие связи, так что даже и