о нас, мы же выросли вместе и во всех делах друг друга прикрывали. Даже смерть той сучки из лавки тофу и то…

Сейчас А-Нянь уже уверился, что его новый статус позволяет ему смотреть на других свысока и не мог позволить даже бывшим друзьям вновь упоминать о том, что когда-то он запятнал себя, опозорив девушку. Едва услышав, что сказал этот человек, он немедленно направил на него оружие, так что кончик меча уперся тому в горло.

— В смерти той девицы из лавки тофу виновен Мо Жань, — не пряча гнева, сердито сказал он. — В тот день мы все видели это своими глазами. Одержимый звериной похотью, он совершенно потерял совесть и грязно домогался ее… Только эти слова ты всегда должен держать в памяти!

Человек, на которого был направлен его меч, затрясся от страха и тут же поспешил исправиться:

— Да, это… это все моя плохая память! Я просто оговорился!

Все прочие также поспешили успокоить А-Няня:

— Все этот Мо Жань! Зверь в человечьем обличье! Сволочь, хуже чем свинья или собака!

— Верно! Обесчестил девицу из простонародья. Сначала изнасиловал, а потом еще и убил. Мы все это видели, и теперь всю жизнь не сможем забыть злобную морду этого демона.

Эти подростки, перебивая друг друга, в упоении продолжали приукрашать собственный обман. Впрочем, так устроены некоторые люди: тысячу раз повторив придуманную ими ложь, они и сами начинают в нее верить, и чем чаще они ее повторяют, тем более честными и праведными себя чувствуют, с каждым новым словом словно бы обеляя себя. А-Нянь громко рассмеялся и, сделав несколько красивых пасов мечом, повернулся к стоявшему посреди сушильного поля соломенному чучелу на палке, чтобы одним ударом разрубить его пополам. Направив меч на лежащее на земле разрубленное чучело, он с воодушевлением объявил:

— Следите за тем, как быстро я стану великим заклинателем и прославленным мечником. Мой путь — уничтожать последователей тьмы, карать зло… карать зло и это…

Он не любил учиться и всегда пропускал школьные занятия, поэтому вдруг застрял, дойдя лишь до половины…

Стоявший рядом паренек тут же пришел ему на помощь:

— Карать зло и нести добро! Наводить порядок и поддерживать справедливость! Делать мир лучше! Очистить все восемь сторон света!

А-Нянь пренебрежительно фыркнул:

— Значит ты у нас самый языкастый краснобай.

Никак не ожидавший такой шпильки парень невольно стушевался и замолк.

А-Нянь еще несколько раз красиво взмахнул мечом и сказал:

— Очищают все стороны света при помощи силы, а не при помощи распущенного языка. Отныне и впредь, если я вновь столкнусь с таким похотливым демоном, как этот Мо Жань, то в два счета укорочу его на башку своим мечом, а что ты сможешь с ним сделать? Стихи ему расскажешь? Ха-ха-ха…

Не успело затихнуть его последнее «ха», как со стороны плетеной калитки на задний двор кто-то звонко ударил в ладоши, а потом спокойный голос произнес:

— Молодой господин Нянь действительно достоин стать молодым хозяином Пика Сышэн… столько спеси и напыщенности.

А-Нянь моментально выставил перед собой меч и, переменившись в лице, зло выкрикнул:

— Мо Жань?!

Медленно плывущая по небу гигантская туча постепенно заслонила ярко-сияющее солнце, и ее огромная тень накрыла сушильное поле.

Словно спустившаяся с небес хищная птица, этот неизвестно откуда взявшийся одетый в лохмотья подросток появился на сложенной за сушильным двором куче дров. Когда он медленно поднял голову, стало очевидно, что, если присмотреться, несмотря на излишнюю худобу, черты его лица были очень правильными и красивыми. Он только что сбежал из тюрьмы, поэтому не успел смыть пятна крови. Глаза его ярко блестели, одна бровь была рассечена ударом кнута. Взглянув в это лицо, которое он видел множество раз, А-Нянь почувствовал, что сейчас оно кажется ему совсем незнакомым.

Человек перед ним, несомненно, являлся Мо Жанем, но при этом было ощущение, что с ним как будто что-то не так.

Мо Жань прищурил глаза в насмешливой улыбке и нежно погладил лезвие тесака в своей руке. Казалось, бушующие штормовые волны наполнили похожие на ледяные бездонные омуты ямочки на его щеках. Знакомое дружелюбное, располагающее и кроткое выражение его лица стало вдруг неописуемо жуткой маской.

— Значит… поддерживать справедливость и очистить все восемь сторон света? Молодой господин Мо Нянь, будущий великий мастер меча, молодой хозяин Пика Сышэн, с каких это пор у тебя появились такие высокие устремления и идеалы? Слов нет, вы все и правда насмешили меня до смерти, ха-ха-ха…

Чем больше он говорил, тем ярче становилась его улыбка, и тем сильнее искажались черты его лица.

С самого детства и до юных лет этот разжигающий печи ребенок был очень тихим, послушным, покорным и молчаливым. Прошла всего одна ночь, и теперь, когда они увидели его вновь, этот подросток изменился до неузнаваемости. Словно вырвавшийся из кокона мотылек, он полыхал безумным энтузиазмом и азартом, беззастенчиво смеялся и дерзко шутил.

С самого начала Мо Жань очень редко улыбался, а когда улыбка появлялась на его лице, он ни с того ни с сего робел и спешил поджать губы. Но к этому моменту люди довели его до безумия.

Группа юношей испуганно попятилась. Сжимающая рукоять меча рука А-Няня слегка дрожала, кадык судорожно перекатывался, но все же, собрав все свое мужество, он заставил себя громко крикнуть:

— Мо Жань, ты что, для храбрости съел желчный пузырь леопарда[262.1]? Раз ты настолько осмелел, что сбежал из тюрьмы, ради блага общества я сейчас же вступлю в борьбу со злом и вместо властей вынесу смертный приговор твоей собачьей жизни!

— Отлично! — Мо Жань легко и непринужденно рассмеялся. В тот момент, когда он бросился вперед, в его зрачках ярко вспыхнуло отражение меча, — Я больше не хочу так жить. Если тебе хватит сил забрать мою собачью жизнь, тогда забери ее, но если сил тебе не хватит, тогда…

Не успел он закончить, как тот, кому были адресованы его слова, бросился на него. Но когда тени сошлись, вспыхнул металл и опустился тесак, длинный меч выпал из рук А-Няня и покатился по земле вместе с его выпучившей глаза головой.

Брызги хлынувшей фонтаном крови разлетелись на несколько метров!

Обезглавленное тело пошатнулось и шумно повалилось на землю.

На какое-то время над сушильным полем повисла мертвая тишина.

Лицо Мо Жаня было залито кровью, его похожая на лохмотья ветхая одежда развевалась на холодном, пахнущем кровью ветру, словно водоросли в морской воде.

Когда