Каладин покачал головой. Светлоглазые и их игры. Как же вышло, что он столько времени проводит среди них? Юноша вернулся к бочке с водой и зачерпнул еще один ковш. Вскоре на песок со скрипом упал тренировочный меч, и к Каладину присоединился Моаш.

Бывший мостовик благодарно кивнул, когда капитан гвардии передал ему ковш. Пришла очередь Тефта и Йейка воспитывать в себе стойкость при виде осколочного клинка в бою.

– Она тебя отпустила? – спросил Каладин, кивком указывая на их учительницу.

Моаш пожал плечами, глотая воду.

– Я не дрогнул.

Каладин одобрительно кивнул.

– Мы занимаемся здесь хорошим делом, – сказал Моаш. – Важным делом! После того как ты натаскал нас в тех ущельях, я думал, что больше мне учиться нечему. Как же я ошибался!

Каладин снова кивнул, скрестив руки на груди. Адолин продемонстрировал Ренарину несколько дуэльных стоек, Зайхель одобрительно покачал головой. Шаллан присела и начала их рисовать. Неужели это был просто повод, чтобы подобраться поближе, дождаться подходящего момента и вонзить нож в живот Адолину?

Возможно, такое мог придумать лишь безумец, но такова его работа. И потому он продолжал следить за Адолином, когда тот повернулся к Зайхелю и начал тренировочный бой, чтобы показать Ренарину, как стойки используются в бою.

Старший сын Далинара и впрямь хороший мечник. Каладин готов был это признать. Как и Зайхель, если уж на то пошло.

– Это все король, – вдруг сказал Моаш. – Он казнил мою семью.

Каладин не сразу понял, о чем он говорит. Тот человек, которого Моаш хотел убить, на кого он затаил злобу, – это все-таки был король.

От неожиданности Каладин почувствовал себя так, словно его ударили. Он повернулся к Моашу.

– Мы Четвертый мост, – продолжал тот, уставившись в пустоту. Он машинально выпил еще воды. – Мы держимся вместе. Ты должен знать, почему… почему я такой. Мои бабушка и дедушка были единственной семьей, которую я когда-либо знал. Родители умерли, когда я был ребенком. Ана и Да, они вырастили меня. А король… их убил.

– Как это случилось? – негромко спросил Каладин, проверив, нет ли поблизости какого-нибудь ревнителя.

– Меня не было дома, – рассказал Моаш. – Я повел караван сюда, в пустошь. Ана и Да имели второй нан. Достаточно высокий ранг для темноглазых. Они владели собственной лавкой. Серебряных дел мастера. Я так и не обучился этому ремеслу. Мне нравилось бродить. Путешествовать.

Ну так вот, один светлоглазый владел двумя или тремя серебряными лавками в Холинаре, одна из которых располагалась по другую сторону улицы от лавки моих деда и бабки. Ему не нравилось, что приходится с ними соревноваться. Это было где-то за год до того, как умер старый король, и Элокар управлял делами королевства, пока Гавилар болтался на равнинах. Как бы там ни было, Элокар водил дружбу с этим светлоглазым, которому мешали мои дед и бабка.

И вот он оказал другу услугу. По приказу Элокара Ане и Да предъявили какое-то обвинение. Они были достаточно важными людьми, чтобы потребовать особого суда перед лицом магистратов. Думаю, Элокара это удивило, и он не сумел полностью нарушить закон. Он заявил о нехватке времени и велел отправить Ану и Да в темницу до появления результатов судебного разбирательства. – Моаш снова окунул ковш в бочку. – Они умерли там через несколько месяцев, так и не дождавшись, пока Элокар разберется с их прошением.

– Это не то же самое, что убийство.

Моаш посмотрел Каладину в глаза:

– Ты думаешь, что послать семидесятидвухлетнюю пару в дворцовую темницу не равнозначно смертному приговору?

– Думаю… да, думаю, ты прав.

Моаш резко кивнул и бросил ковш в бочку.

– Элокар знал, что они там умрут. Только так можно было замять судебное дознание, которое выявило бы его нечестность. Мерзавец их убил, чтобы сохранить свой секрет. Я вернулся из путешествия с караваном в пустой дом, и соседи рассказали, что моя семья уже два месяца как мертва.

– И теперь ты пытаешься убить короля Элокара, – негромко сказал Каладин, и от собственных слов его продрал мороз. Рядом не было никого, чтобы их подслушать, да к тому же тренировочные залы, как обычно, полнились шумом и возгласами. И все-таки слова как будто повисли перед ним, громкие, как звук трубы.

Моаш застыл, глядя ему в глаза.

– Той ночью на балконе, – пояснил Каладин, – ты подстроил все так, словно перила перерезали осколочным клинком.

Моаш крепко взял его за руку и огляделся по сторонам:

– Мы не должны говорить об этом здесь.

– Буреотец, Моаш! – воскликнул Каладин, до которого дошел весь ужас сказанного. – Нас наняли, чтобы его защищать!

– Нас наняли, – возразил Моаш, – чтобы беречь жизнь Далинара. С этим я согласен. Он вроде неплох для светлоглазого. Клянусь бурей, королевству пошло бы во благо, будь он королем вместо Элокара. И не говори, что не согласен.

– Но убийство короля…

– Не здесь, – прошипел Моаш сквозь стиснутые зубы.

– Я просто не могу этого допустить! Длань Налана! Мне придется рассказать…

– Что ты сделаешь? – перебил Моаш. – Сдашь члена Четвертого моста?

Их взгляды скрестились.

Каладин отвернулся:

– Преисподняя! Нет, я этого не сделаю. По крайней мере, если ты согласишься прекратить. Можешь злиться на короля, но нельзя пытаться… ну, ты понял…

– А как же мне быть? – шепотом спросил Моаш. К этому моменту он был совсем рядом с Каладином. – Какой справедливости может человек вроде меня добиться от короля? Поведай мне.

«Этого не может быть».

– Пока что я остановлюсь, – согласился Моаш. – Если ты кое с кем встретишься.

– С кем? – поинтересовался Каладин, снова посмотрев на него.

– Этот план не был моим. Замешаны и другие люди. Мне пришлось только бросить им веревку. Я хочу, чтобы ты их выслушал.

– Моаш…

– Послушай, что они тебе скажут, – перебил Моаш, крепче стиснув руку Каладина. – Кэл, просто послушай. И все. Если ты не согласишься с ними, я все прекращу. Пожалуйста.

– Обещаешь ничего не предпринимать против короля, пока не состоится эта встреча?

– Клянусь добрым именем бабки и деда.

Каладин со вздохом кивнул:

– Ну ладно.

Моаш заметно расслабился. Он подобрал свой «игрушечный» меч и побежал на новую тренировку с осколочным клинком. Каладин вздохнул, повернулся, чтобы взять собственный меч, и оказался лицом к лицу с зависшей в воздухе Сил. Ее глазки были широко распахнуты, руки сжаты в кулаки.

– Что ты сейчас сделал? – требовательно спросила она. – Я услышала лишь последние слова.

– Моаш действительно в этом замешан, – прошептал Каладин. – Сил, я должен во всем разобраться. Если кто-то пытается убить короля, моя работа – расследовать это дело.