– Расскажи мне о себе, – предложила Капра, после того как мы прожевали по три кусочка. – Ты не дочь слуги. Кто ты?

Я как раз проглотила кубик чего-то желтого и липкого. Оно было сладким – просто сладким, без каких-либо оттенков. Отпив воды, чтобы прочистить горло, я обвела взглядом удивительную комнату. И решила, что буду говорить правду. Но не всю.

– Я Би Баджерлок из Ивового Леса. Мою маму звали леди Молли. Она вышла замуж за Тома Баджерлока. Мы помещики. Мама недавно умерла. Я жила с отцом и слугами. Я вела тихую приятную жизнь.

Капра внимательно слушала. Она положила в рот немного еды и кивнула, чтобы я продолжала.

– Однажды мой отец ненадолго уехал, а мы остались готовиться к празднику. И тогда к нам вломилась Двалия с ее небелами и калсидийскими наемниками. Она убила моих слуг, подожгла мои конюшни и похитила меня. И привезла сюда. – Я откусила еще немного невкусной рыбы, прожевала ее, проглотила и добавила: – Если бы вы послали весточку моему отцу, он, наверное, заплатил бы за меня выкуп.

Капра отложила странный прибор и пристально посмотрела на меня:

– Правда? – Она чуть наклонила голову набок. – Как ты думаешь, твой отец сам приехал бы за тобой?

Как бы я ни сомневалась в нем, сейчас не стоило в этом признаваться.

– Он мой отец. Он приедет.

– Так твой отец – не Фитц Чивэл?

– Я всю жизнь знала его как Тома Баджерлока.

– И Любимый тоже не твой отец?

Я непонимающе посмотрела на нее:

– Я люблю своего отца.

– И его зовут Любимый.

– Я не знаю никого с таким именем. Любимый? В моей стране иногда подобные имена дают принцам и принцессам. Лоялти Преданная или Беневолент Великодушный. Но не таким, как я.

«И не моей сестре», – с горечью подумала я. Неттл и Би – крапива и пчела. Не бывать нам принцессами. На миг мне стало грустно, но вдруг…

Не отвлекайся на жалость к себе! Ты в опасности, в челюстях капкана! Следи за своим врагом!

Голос Волка-Отца прозвучал очень четко, и я воспрянула духом и выпрямилась.

Капра задумчиво кивнула:

– К сожалению, мы не станем посылать весть твоему отцу. Отправить гонца так далеко, даже не вполне понятно куда, может обойтись гораздо дороже, чем твой отец способен заплатить. Прошлой ночью, вняв настоятельным советам, Двалия призналась, что уже много месяцев назад поняла, что ты девочка. Но вместо того чтобы признать свою ошибку, она притащила тебя сюда – ценой жизней небелов и лошадей! И хотя она верила, что найдет Нежданного Сына в Ивовом Лесу, сейчас она согласилась с тем, что Нежданный Сын, как я всегда говорила, – Изменяющий Любимого. Человек по имени Фитц Чивэл. Однако из Виндлайера мы выбили совсем другую историю. Он по-прежнему считает, что ты и есть Нежданный Сын. И утверждает, что ты умеешь колдовать, что ты обманщица и верить тебе нельзя.

В волшебном лесу снова промелькнул хищник – дикий кот. Он прыгнул, но промахнулся, и из кустов взлетела большая птица.

Я заговорила, осторожно выбирая слова:

– Виндлайер часто говорил удивительные вещи. Когда он помогал похитить меня, то звал меня братом. Но он продолжал звать меня так и потом, когда уже знал, что я девочка. – Я постаралась изобразить на лице растерянность. – Он вообще чудак.

– Да? И что же, он ошибается и ты не умеешь творить магию?

Я посмотрела себе в тарелку, потом снова на Капру. Мне по-прежнему хотелось есть, но эта еда была так не похожа ни на что привычное, что не лезла мне в глотку.

Волк-Отец прошептал:

Ешь. Набей брюхо хоть чем-то. Здесь, в этом месте. Кто знает, когда тебя покормят в следующий раз и покормят ли вообще. Ешь, пока можешь.

Я откусила и прожевала еще два куска, стараясь не морщиться от отвращения. Надеялась, что со стороны это выглядит так, будто я задумалась над ответом.

– Если бы я могла колдовать, разве я очутилась бы здесь? В плену, так далеко от дома.

– Возможно, и очутилась бы. Если ты истинный Белый Пророк и чувствуешь, что тебе нужно быть здесь, чтобы выполнить свое предназначение, ты могла бы позволить судьбе доставить тебя сюда. Если тебе снилось, что ты должна быть здесь…

Я покачала головой:

– Я хочу домой. Если у меня еще есть дом, куда можно вернуться. Я никакой не Нежданный Сын. Я вообще девочка! – У меня вдруг слезы хлынули из глаз и перехватило горло. – Мы готовились отпраздновать такой чудный праздник! Зимний праздник, когда мы отмечаем самую длинную ночь, после которой день начинает прибывать. Должен был быть пир, музыка и танцы! А Двалия утопила все это в крови! Они убили Ревела. А я любила его! Я даже не понимала, как сильно его люблю, пока не увидела его с мечом в груди, когда он пытался предупредить нас! Он умирал, но пытался сказать, чтобы я бежала! И они убили отца и деда Персивиранса и сожгли наших прекрасных лошадей и нашу старую конюшню. Они убили Фитца Виджиланта, моего нового учителя, который недавно приехал, чтобы учить меня грамоте! Он мне не нравился, но я не желала ему смерти! Если бы я могла видеть будущее во сне, разве я бы не знала обо всем этом заранее? Разве я не убежала бы или не предупредила всех в доме? Я просто дочь своего отца, а Двалия сломала наши жизни и поубивала людей ни за что! Вы велели высечь ее, но не за все то, что она сделала! Не за все то, что вы вчетвером приказали ей сделать! Она велела Виндлайеру заморочить голову этому жуткому герцогу Эллику, чтобы он убивал моих слуг! Да ей и на своих людей было наплевать! Она отдала Одиссу на потеху Эллику и его людям. И бросила Реппин в камне, а Аларию продала в рабство, а калсидийца бросила, чтобы его наказали за убийство. Она рассказала вам, что она творила? Вы вообще знаете, какое она чудовище?

Я вздохнула, захлебываясь слезами. Ой, я наговорила лишнего! Слова хлестали из меня, как рвота, я не думала, что говорю.

Капра смотрела на меня, в ее и без того бледном лице не осталось ни кровинки.

– Зимний праздник… Самая долгая ночь… – И тут до нее словно бы дошли наконец мои слова. – Аларию продали в рабство? – слабым голосом проговорила она. – Живой?

Казалось, для нее это было самое страшное из всех преступлений Двалии. Хотя разве можно продать в рабство мертвеца?

Ешь! Пока она не передумала и не отобрала еду!

Я попыталась: взяла прибор-шпажку, всадила его во что-то фиолетовое и отправила это фиолетовое в рот. Оказалось так кисло, что у меня на глазах выступили слезы. Чуть не подавившись, я проглотила кусок и запила водой. Еще один незнакомый вкус. Я попыталась подцепить на шпажку что-то другое у себя на тарелке. Оно сползло с нее и шмякнулось обратно.

Когда я подняла глаза, Капра жестом подзывала своего стражника.

– Писца, бумагу, чернила и письменный стол сюда. И немедленно!