Он стоял на краю пляжа и просто наблюдал за ними. Его руки были сложены, как у зрителя.

Но Констанс должна была сосредоточиться — и с таким противником она не могла позволить себе поддаться убийственной ярости. Обе кружили в возбужденном ожидании. Констанс отметила по тому, как девушка держала нож, и по ее отточенным и быстрым движениям, что ее противница была гораздо более опытна в обращении с клинком, чем она, и что Констанс наверняка проиграла бы длительную схватку.

Противница снова сделала выпад, Констанс уклонилась, но недостаточно быстро, сильный удар прошил ткань ее рукава и разрезал плоть.

— Попадание, очень ощутимое попадание, — прокомментировал Диоген.

Констанс бросилась на противницу и обнаружила только воздух: незнакомка отскочила в сторону, применив спиральное движение из боевых единоборств. Воспользовавшись промахом Констанс, блондинка провела свою собственную молниеносную атаку и рассекла ее запястье, даже когда она резко повернулась, чтобы этого избежать.

Констанс поняла, что рано или поздно один из подобных ударов достигнет цели. Ее тяжелое платье, пропитанное кровью, замедляло ее. Может, вмешается Диоген? Но нет: украдкой брошенный взгляд показал, что он все еще стоит на месте, а на его лице застыло выражение заинтересованности и забавы. Конечно, это было зрелище того рода, которое точно ему понравилось: две женщины сражались за него на смерть.

Тяжелое платье… Массы ткани могут стать ее преимуществом. Но для этого ей нужно двигаться быстро — в любой момент, нападавшая может снова нанести удар.

Констанс сделала свой ход первой: она с разбега запрыгнула на женщину, взмахнула ногами, создавая водоворот ткани, и буквально утопила соперницу в своем платье. Девушка, полностью захваченная врасплох, издала приглушенный вскрик и рубанула ножом наотмашь, но разрезала только ткань. Когда обе противницы упали на песок, Констанс крепко зажала блондинку между своих коленей. Та наносила удары и боролась, изгибаясь от ярости и бессилия, но так и не смогла вытащить руку с ножом из путаницы материала.

Зажав девушку между ног, Констанс извернулась, подняла пистолет и ударила им противницу по виску, а затем продолжила бить снова и снова, пока ее крики не перешли в невнятное бульканье — тогда Констанс почувствовала, что тело девушки обмякло. Теперь она крепко схватила руку с ножом находящейся в ступоре девушки, и, крутанув запястьем, заставила ее выпустить клинок. Подхватив его, она отползла назад, затем неустойчиво поднялась на ноги, держа ножи в обеих руках.

Нападавшая лежала на песке и не могла подняться, находясь в полубессознательном состоянии и продолжая стонать.

Констанс повернулась к Диогену. Он раскраснелся и быстро дышал, в его глазах застыло почти что сексуальное возбуждение. Это был старый Диоген — тот, которого она так хорошо помнила. Он не предпринял никаких мер, чтобы помочь ей, и ничего не сказал. Внешне он был просто очарован той сценой, свидетелем которой только что стал.

У Констанс внезапно закружилась голова. Она положила руки на колени и опустила голову, глубоко дыша и пытаясь прийти в себя. Через несколько секунд она услышала голос Диогена. Она подняла глаза, но в тот же момент поняла, что он разговаривает не с ней. Взгляд чувственного и похотливого наслаждения на его лице сменился на некую смесь изумления и ужаса при виде темной фигуры, выходящей из рощи платанов. Фигура, одетая в гладкий черный гидрокостюм, вышла вперед и оказалась освещена последними проблесками сумерек.

— Ave, frater[836], — раздалось приветствие Диогена.

66

Пребывая на грани между обмороком и явью, незнакомая девушка стонала у ног Констанс, а та продолжала неподвижно стоять на песке и смотреть прямо перед собой, охваченная замешательством и недоверием. Алоизий — неужели это действительно он? — приближался к ней с пистолетом в руке. Он был похож на видение, Констанс едва могла поверить своим глазам.

— Алоизий, — выдохнула она. — Боже мой. Ты жив!

Она собиралась броситься к нему, но что-то в выражении его лица заставило ее замереть в этом своем порыве.

— Ave, frater, — снова повторил Диоген. Он слегка покачивался стоя на месте, как если бы он был слегка пьян.

Пендергаст поднял пистолет. Сначала он направил его куда-то между Констанс и Диогеном. Затем, через мгновение, навел прицел точно на брата. Его взгляд, однако, был по-прежнему обращен на Констанс.

— Прежде, чем я убью его, — сказал он, — мне нужно знать: ты его любишь?

Констанс с шоком и недоверием уставилась на него.

— Что?

— Вопрос прост и ясен. Ты его любишь?

Боковым зрением она заметила движение у своих ног. Блондинка, придя в себя, и, воспользовавшись новым развернувшимся противостоянием в качестве отвлекающего маневра, зигзагообразно бросилась к ближайшему скоплению мангровых деревьев. Пендергаст не обратил на нее никакого внимания.

Только сейчас Констанс начала приходить в себя от потрясения, видя, как живой Пендергаст стоит перед ней. В ее голове пронеслась сотня вопросов: «Что произошло? Где ты был? Почему ты не связался со мной?» Но взгляд Пендергаста дал понять, что сейчас не время для подобных разговоров.

— Я ненавижу его, — ответила она, наконец. — Так всегда было и всегда будет.

— «Любовь живет надеждой», — продекламировал Диоген монотонным голосом, — «и погибает, когда надежда умирает»[837].

Пендергаст проигнорировал это высказывание, его взгляд все еще был обращен к Констанс.

— Тогда, возможно, ты смогла бы объяснить, почему ты по собственной воле покинула с ним особняк на Риверсайд-Драйв, оглушив лейтенанта д'Агосту?

Констанс глубоко вздохнула. Ее голова наконец-то очистилась от боя, и она почувствовала, как удивительные силы, дарованные эликсиром, возвращаются к ней. Спокойным, ровным голосом она рассказала ему о своей скорби в связи с его смертью. О том, как ее соблазнило признание в любви Диогена и открытие, что действие снадобья разработанного Ленгом стало ослабевать. Затем последовал рассказ и о ее собственном тайном плане мести: как она ненавидела Диогена и поняла, что его появление дало ей возможность сотворить месть страшнее смерти.

— Ты должен верить мне, Алоизий, — заключила она. — Я объясню все подробно в более подходящее время, — она указала на Диогена, который продолжал просто стоять и слушать. — Но пока ты можешь сам видеть результат. Взгляни на него: он сломлен. Моя месть свершилась.

Пендергаст молча выслушал все сказанное ею и опустил пистолет.

— Значит, ты лгала ему? С самого начала?

— Да.

— И ты его не любишь? — снова повторил Пендергаст, словно был не в силах осознать сказанное.

— Нет. Нет!

— Отрадно слышать.

И он снова навел пистолет на голову Диогена.

— Остановись! — воскликнула Констанс.

Пендергаст взглянул на нее. Тем временем Диоген шагнул вперед, схватил ствол пистолета и приставил его к своему собственному