когда впервые увидел дом — просторное деревянное здание, которое вспыхнет за пять минут, и которое не могло обеспечить даже минимальное укрытие: девятимиллиметровые патроны смогут прошить его стены насквозь.

— Обстреляйте его светошумовыми гранатами и заходите.

— Да, сэр.

— Я отправлюсь дальше — у меня есть спецзадание.

Лонгстрит ушел. Диоген и женщина находились где-то в другом месте. Атака на дом послужи прекрасным отвлекающим маневром.

Когда Лонгстрит находился уже на достаточном расстоянии, он услышал, как командир по мегафону объявил, что последняя возможность выйти истекла. Через мгновение раздался звук бьющегося стекла и прозвучали приглушенные взрывы светошумовых гранат.

* * *

Незаметно перемещаясь по мангровым зарослям вдали от основных событий, Пендергаст поддерживал Констанс, заставляя Диогена под дулом пистолета идти впереди них. Его брат шел медленно, словно в тумане. Они продолжали скрываться, оставаясь под полным прикрытием леса. Прямо по курсу сквозь деревья Пендергаст увидел второй пожар. Это был, как он понял, коттедж сторожа. Через мгновение они вышли на поляну, окружавшую дом. Он действительно был охвачен огнем, зачищен и взят. Пухлая копия «Улисса» теперь валялась на песке среди множества следов. Команда спецназа двинулась дальше, оставив область пустой.

— Не останавливайся, — приказал Пендергаст, указывая на тропу, ведущую от коттеджа к пляжу.

— Куда мы идем? — спросил Диоген.

Пендергаст не ответил. Они двинулись по тропе и через несколько минут вышли на окраину пляжа. Пендергаст остановился, чтобы произвести разведку: пляж оказался пуст. «Зодиак» ФБР был пришвартован к пирсу, напротив главного дома. Он видел, как двое мужчин загружали в лодку носилки с ранеными. Вскоре мотор лодки завелся, она отошла от причала и взяла курс на юго-запад. Оставшаяся на острове активность теперь, казалось, была сосредоточена только вокруг главного дома.

Они пошли дальше, продолжая держаться в самой глубокой тени деревьев, нависающих над краем песка. Преодолев около двух третей длинного пляжа, Пендергаст остановился. Недалеко от берега лежал ряд мелких мангровых островков, усеивающих мелководье.

— Алоизий.

К удивлению Пендергаста, от края темноты отделилась фигура мужчины. Лонгстрит. И в его руке был пистолет.

— После нашего последнего разговора я должен был догадаться, что ты доберешься сюда своими собственными силами, — сказал Лонгстрит.

Пендергаст промолчал.

— Я не знаю, что именно ты задумал, — продолжал Лонгстрит, — но я чувствовал бы себя намного лучше, если бы ты бросил свой «Лес Баер» в песок.

Пендергаст уронил пистолет.

— Возможно, ты позабыл свою честь и клятву, но я нет, — Лонгстрит шагнул вперед и навел свое оружие на Диогена. — Момент настал, — сказал он, — приготовься умереть, ублюдок.

Повисло долгое молчание, которое, казалось, расстроило Лонгстрита, и он взглянул на Пендергаста.

— Он убил Декера.

Ответа снова не последовало.

— Я убью его, мы придумаем достоверное объяснение и сделаем так, чтобы наши версии совпадали, и никто ничего не узнает.

— Нет! — крикнула Констанс. Лонгстрит проигнорировал ее, и его палец надавил на курок. — Нет! — снова закричала Констанс и внезапно бросилась к Диогену, оттолкнув его в сторону. В это время пистолет выстрелил, но пуля прошла мимо. Она закрыла собой Диогена.

— Черт побери, убери ее с моей дороги, — приказал Лонгстрит Пендергасту.

Пендергаст взглянул на него:

— Мой ответ тоже… нет.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Ты не убьешь его.

— Мы поклялись! Он убил Декера. Ты сам сказал, что убить его — единственный выход!

— Он мой брат.

Лонгстрит уставился на него, потеряв дар речи.

— Прости, — сказал Пендергаст. — Он моя… семья.

— Семья?

— По-видимому, ты должен быть Пендергастом, чтобы понять. Я виноват в ужасных преступлениях против моего брата. Из-за меня он стал тем, кто он есть. Теперь я понимаю, что, если я убью его, то не смогу жить в мире с самим собой — в прямом смысле этого слова. У меня не останется другого выбора, кроме как покончить с собой.

Лонгстрит недоверчиво переводил взгляд с одного брата на другого.

— Сукин сын, это уже не лезет ни в какие ворота.

— Говард, пожалуйста. Не убивай моего брата. Он исчезнет, ​​и ты больше никогда о нем не услышишь. Даю тебе свое слово.

И тут Диоген рассмеялся — саркастически и нелепо.

— Ради всего святого не слушайте его. Убейте меня! Я хочу умереть. Ох, будь мужчиной, frater, и скажи своему приятелю, чтобы он нажал спусковой курок!

Приглушенное рыдание сорвалось с его губ, в то время как он продолжал смеяться.

— Он серийный убийца, — настаивал Лонгстрит. — И ты ждешь, что я просто отпущу его?

— Кукареку! — внезапно закричал Диоген, брызгая на Лонгстрита слюной, как истинный безумец. — Кукареку!

— Поверь мне, сохранив Диогену жизнь, ты тем самым причинишь ему гораздо больше боли, чем все вместе взятое, на что способна наша система уголовного правосудия, — Пендергаст прервался. — И он не будет больше убивать — сейчас я в этом уверен. Но это твое решение. Я вверяю его жизнь — как и мою — в твои руки. Констанс, пожалуйста, отойди.

Констанс застыла в нерешительности, но затем подчинилась.

Прошла невыносимо напряженная минута, и затем Лонгстрит медленно опустил пистолет.

— Не могу поверить, что я делаю это, — сказал он. Он уставился на Диогена с открытой ненавистью во взгляде и сплюнул в песок. — Если я когда-нибудь увижу тебя снова, ублюдок, ты мертвец.

Пендергаст быстро пришел в движение, снял наручники с Диогена, который внезапно замолчал, неотрывно глядя на брата.

— Отправляйся к той группе островов, — быстро заговорил Пендергаст. — На самом удаленном, в манграх ты найдешь байдарку, — он протянул ему рюкзак «Оспрей». — Здесь еда, вода, деньги и морская карта побережья. Направляйся к Джонстон-Ки. Затаись на время. Когда все утихнет, возвращайся к цивилизации. Я не сомневаюсь, что ты сможешь придумать хорошую легенду и новую личность. И я также надеюсь, что и новые виды на будущее. Потому что Диоген Пендергаст умер здесь — во время взрыва. Метафорически и буквально.

Немного поколебавшись, ошеломленный Диоген взял рюкзак и забросил его на спину. Он развернулся и зашагал прочь, сильно ссутулившись, двигаясь медленно, словно под гораздо большей тяжестью, чем мог давить на его плечи рюкзак. Он уже стал переходить вброд темные воды, но тут вдруг повернулся. Его размытый силуэт пошатывался в туманном сумраке, как бестелесный призрак.

— Умер, ты говоришь? Frater, ты совершенно прав. Я стану смертью[841].

И затем он развернулся и исчез в ночи.

* * *

После долгого затишья Лонгстрит повернулся к Пендергасту.

— Это было большое одолжение. Слишком большое. Ты заставил меня предать не только мою клятву, но и мою присягу как федерального офицера, — он осмотрелся. — Я думаю, что здесь мы закончили. И мы с тобой,