Кажется, что вливание нордической крови, произведенное кельтскими и германскими завоеваниями, помогло сохранить этот первоначальный уровень роста или усилить его, в то же время значительно увеличив степень местной светлой пигментации. Изучение савойцев на основе формы головы, размеров головы, роста и пигментации[853] демонстрирует, что в местной группе со средним ростом 170 см нет свидетельств размеров головы борребю и что почти всю выборку составляют два связанных элемента – динарский и норикский (последний – это светлый брахицефал общей динарской морфологии). Неизбежен вывод, что первоначальный альпийский тип впитал не только неолитические средиземноморские элементы, но также и нордиков железного века в таких пропорциях, что уровень альпийского головного указателя сохранился, но черты лица до определенной степени были заимствованы у нордиков. В других частях северной Франции, например в долинах Сены и Марны, альпийский элемент не был достаточно силен, чтобы устойчиво воспроизводить такое явление, хотя с отдельными индивидами он так сделал.

Если высокие, относительно светлопигментированные гипербрахицефалы северо-восточной Франции впитали какую-то нордическую кровь без изменения головного указателя, то возможно, что более низкое и темное население юга и центра Франции впитало различное количество средиземноморцев, так как средиземноморцы присутствовали в этом регионе с начала неолита, если не раньше. Среди французских альпийцев часты выпуклые носы и приближение к динарской лицевой внешности; интересно, является ли частичной причиной этого ассимиляция средиземноморской крови. Альпийские типы лица классической разновидности с прямым или вогнутым профилем носа в сочетании с альпийской обильной бородой и жесткими, но волнистыми, непослушными альпийскими волосами ни в коем случае не обнаруживаются у всех тех французов, которые метрически альпийцы.

Здесь и там можно видеть француза общего альпийского типа, чьи черты лица, во многом из-за особенностей формы носа и выступания скул, приближаются к лопарской или монголоидной форме. То же самое может происходить иногда в Северной Африке у берберов. Это нужно приписывать не монголоидным вторжениям, а связям лопарей и других зачаточных монголоидов с европейцами верхнего палеолита в плейстоцене. Альпийцы, похожие на айнов, встречаются чаще зачаточно монголоидных альпийцев.

Монтадон, тонкий наблюдатель французской расовой картины, предлагает следующие расовые пропорции для французской нации: нордики – 1%, субнордики – 30%, динароподобные – 15%, относительно чистые альпийцы – 30%, малые средиземноморцы (иберо-островная раса) – 10%, атланто-средиземноморцы (литоральная раса) – 10%, баскский тип – 1%, другие – 3%. Хотя альпийский элемент получает только 30%, нужно помнить, что в субнордическом, как и динароподобном, есть сильный альпийский элемент; более того, атланто-средиземноморцы Пиреней и Ривьеры сильно пропитаны альпийцами. Если диаметры голов Коллиньона верны, то малые средиземноморцы Дордони не являются чистыми потомками населения неолита, а ассимилировали многое из более древнего неальпийского расового типа.

Заключительные выводы из этого обзора таковы. Франция, несмотря на свой выдающийся вклад в цивилизацию и интернациональный характер, который она получила в качестве великого культурного центра, с конца мезолита до железного века была культурно отсталой, маргинальной областью. В то же время с конца плейстоцена она также оставалась маргинальной областью или убежищем с расовой точки зрения, так как завоевания темнопигментированных средиземноморцев и нордиков вместе сыграли меньшую роль, чем в большинстве европейских стран. Во Франции альпийская раса, меньшая по размерам и менее светлая копия северной расы борребю, вновь проявилась в качестве главного расового элемента, который можно видеть в относительно чистой форме. Франция в своей основе является альпийской страной.

3. Бельгия

Бельгия, занимающая 11 755 кв. миль, – небольшая страна, но она важна в европейской истории как место встречи германского севера и территорий, чьи культуры и языки были определены контактом с Римом. Плотность населения Бельгии, составляющая 686 человек на кв. милю, – это одна из самых больших плотностей в Европе; ее население составляет 8 092 004 человека (перепись 1930 г.): это намного больше, чем у многих независимых государств, много раз больше ее по территории.

Это население более чем удвоилось в последнем веке, так как в 1831 г. оно составляло 3 785 814 человек. Это увеличение произошло не из-за иммиграции, а только лишь из-за внутреннего воспроизводства. Бельгия конечно же одно из наиболее индустриализированных государств Европы – ее земля богата природными ресурсами, и тяжелая промышленность, зависимая от изобилия минеральных богатств, здесь особенно развита. Однако промышленность не внове для Бельгии, так как в Средние века и последующие столетия Фландрия была текстильным центром Европы.

Бельгия имеет только 42 мили прибрежной границы, состоящей из песчаных берегов и дюн с таким мелким побережьем, что природных гаваней нет – все старые порты, такие как Антверпен, Гент и Брюгге, расположены внутри страны на каналах. Позади этого песчаного берега лежит пояс равнинной территории, которая по большей части находится на уровне моря или только немного выше его; но без природного барьера дюн и искусственных укреплений большие части этой страны затапливались бы при каждом равноденственном приливе. Эта плоская территория является равниной Фландрии, известной веками как поле сражения всей Европы. Здесь римляне сражались с белгами и германцами; здесь испанцы и австрийцы боролись в свое время за обладание Нидерландами; здесь Наполеон встретил свое Ватерлоо (типичное фламандское название); и здесь во время Мировой войны Фландрия испытала свое самое позднее, но, вероятно, не последнее, завоевание.

В римское время фламандская равнина была болотом, непроходимым убежищем для тех, кто здесь жил или спасался; она никогда не могла содержать большое постоянное население. В Средние века систематическое осушение земли и строительство дамб в сочетании с естественными действиями ветра и волн, накатывающихся с Северного моря, сделали ее плодородной равниной, заселенной человеком. Следовательно, ее интенсивное заселение датируется в основном последними столетиями I тысячелетия н.э.

На границах с равниной Фландрии на более сухой земле в римские времена стоял густой лес, усиливавший барьер приливных болот и соленых топей. Это лес, называемый римлянами Sylva Carbonaria, был продолжением Арденнского леса северной Франции и служил барьером между теми немногими белгами, которые жили в сырости и свободе на болотах, и населяющими возвышенности белгами и галлами, перенявшими римскую речь и ставшими валлонами; это слово родственно немецкому Welsch и английскому Welsh – слову, которое древние германцы применяли ко всем чужестранцам, как греки использовали слово «варвары» (barbaroi). Валлония топографически отделена от фламандской равнины; хотя ее самая высокая возвышенность составляет 2200 футов. Она покрыта многими холмами и небольшими долинами и лесами, в то время как равнина практически безлесна.

Римляне впервые узнали об этой территории во время Цезаря, который столкнулся с кельтами во всех регионах к югу и западу от Рейна до Галлии, и эта кельтская территория, таким образом, включала всю Бельгию и большую часть современных Нидерландов. В 15 г. н.э. согласно императорскому указу эта область стала романизированной Бельгийской Галлией (Gallia Belgica).