ноября 1962 года. Именно с этой должности он и пересел в кресло шефа «тайной полиции» в мае 1967 года.

Хотя этого могло и не случиться, поскольку еще в 1965 году у Ю. В. Андропова на фоне стрессов возникли серьезные проблемы со здоровьем, приведшие к двум микроинфарктам[1254]. Тогдашние кремлевские врачи, не разобравшись в причинах болезни, поставили вопрос о переводе его на инвалидность. Но, как уверяет Е. И. Чазов, ему и академику Е. В. Тарееву удалось установить реальную причину болезни, поменять весь курс лечения и «полностью снять вопрос об инвалидности».

Это позволило ему активно работать, набирать авторитет и уже с середины 1970-х годов стать одним из самых влиятельных членов высшего советского руководства. Как свидетельствуют многие мемуаристы[1255], к тому времени Ю. В. Андропов уже имел «своих людей» во всех властных структурах: в центральном чекистском аппарате, в идеологических структурах партии, академических институтах и даже в диссидентском движении. Именно им, еще в бытность секретарем ЦК по работе с соцстранами, была выпестована целая когорта будущих «прорабов» перестройки, коих сам Л. И. Брежнев иронично называл «мои социал-демократы», видимо подчеркивая этим их фактический «небольшевизм» в ключевых вопросах идеологии и политики. Как утверждает Ф. М. Бурлацкий, именно ему Ю. В. Андропов и «поручил создать и возглавить группу консультантов-советников», которые занялись бы вопросами реформ «в странах социализма, прежде всего внутри СССР». По его же заверениям, в эту узкую группу «вошли известные ныне ученые и публицисты», в том числе Г. Х. Шахназаров, А. Е. Бовин, Г. А. Арбатов, О. Т. Богомолов, Л. П. Делюсин, В. С. Петренко и М. Л. Титаренко, которых Ю. В. Андропов называл «аристократами духа»[1256]. Хотя ряд членов этой группы больше предпочитали величать себя «внутрипартийными диссидентами» и даже признавались в том, что идеями реформизма в духе еврокоммунизма они «заразились» в хрущевские времена, находясь на стажировке в редакции журнала «Проблемы мира и социализма», окопавшейся в Праге. Неслучайно многие историки и мемуаристы говорят о том, что сам Ю. В. Андропов «придумал диссидентское движение, раскрутил его, а потом сам же его давил и душил», чтобы доказать своим «коллегам», что он «настоящий коммунист»[1257]. Более того, один из наиболее проницательных исследователей той эпохи профессор А. В. Островский высказал гипотезу, что «диссиденты нужны были Ю. В. Андропову не только для того, чтобы можно было демонстрировать Западу существование инакомыслия в СССР…, но и для давления на консервативную часть партийного руководства, а также для подготовки кадров будущих либеральных реформ»[1258].

Надо сказать, что, по мнению ряда мемуаристов, работавших под началом Ю. В. Андропова, уже тогда у него «возникла мечта стать новым Генеральным секретарем»[1259]. Более того, Н. А. Зенькович утверждал, правда без указания на какие-либо источники, что якобы в конце 1976 года существовал даже план, который предполагал уход Л. И. Брежнева на пост председателя Президиума Верховного Совета СССР, который он уже занимал во времена Н. С. Хрущева, Ф. Д. Кулакова — на пост главы Совета Министров СССР, а Ю. В. Андропова — на пост генсека[1260]. Вероятно, именно с этим, как предполагал андроповский референт И. Е. Синицин, и была связана первая атака так называемого «днепропетровского клана» на его шефа, которая привела к очередному приступу болезни и угрозе удаления Ю. В. Андропова из Политбюро и КГБ. Однако эта угроза прошла стороной, и вместо Ю. В. Андропова в отставку был отправлен Н. В. Подгорный. Более того, по свидетельству И. Е. Синицина, в конце 1977 года возникает известный «триумвират» Ю. В. Андропова, А. А. Громыко и Д. Ф. Устинова, и в результате положение его шефа серьезно укрепилось[1261]. С этого момента он якобы всерьез задумался о решительной борьбе за власть и, по свидетельству С. В. Кугушева, который был одним из кураторов семинара «Змеиная горка», «из особо приближенных лиц создал замкнутую» иерархическую структуру, разбитую на пятерки «то ли на манер народовольческого подполья, то ли в духе масонской ложи»[1262]. Хотя, конечно, всю эту информацию надо очень вдумчиво и подробно перепроверять.

Как и следовало ожидать, работу на посту генсека Ю. В. Андропов начал с кадровых перестановок и распределения обязанностей среди членов высшего руководства. Уже 18 ноября на заседании Политбюро ЦК за проявленную «мудрость» К. У. Черненко был сполна вознагражден серьезным увеличением объема своих полномочий. Именно ему Ю. В. Андропов поручил курировать работу ряда самых ключевых отделов ЦК, в том числе Общего отдела, Отдела парторганов, Административного отдела, Агитпропа и Отдела культуры, а также «вопросы Секретариата ЦК»[1263]. Таким образом, К. У. Черненко стал уже де-юре вторым секретарем ЦК. При этом он передал «по наследству» свою должность заведующего Общим отделом Клавдию Михайловичу Боголюбову, который был его первым заместителем по этому отделу еще с 1968 года. Все те, кто так или иначе соприкасался по работе с этим человеком, оставили о нем не очень лестные воспоминания. Например, А. С. Черняев прямо называл его «сволочью, которую давно надо было убрать», Е. К. Лигачев и Л. М. Замятин, считавшие его «старым, могущественным аппаратным столпом», утверждали, что он активно использовал свое служебное положение в корыстных личных целях, а В. А. Медведев уверял, что К. М. Боголюбов входил в узкую рабочую группу заведующих и заместителей заведующих отделами ЦК, которая на рубеже 1970-1980-х годов «фактически организовала в аппарате ЦК особый центр власти, определявший всю повестку дня Секретариата ЦК»[1264]. Но, как бы то ни было, профессор А. В. Островский прав, когда говорит о том, что этим решением, по существу, был «заключен компромисс между внутрипартийными группировками», которые возглавляли Ю. В. Андропов и К. У. Черненко. Хотя вскоре этот «компромисс» был несколько смещен в пользу М. С. Горбачева, так как первым заместителем К. М. Боголюбова стал его студенческий приятель Анатолий Иванович Лукьянов, пересевший в это кресло с должности главы секретариата Президиума Верховного Совета СССР.

Между тем уже через четыре дня, 22 ноября 1982 года, состоялся очередной Пленум ЦК, где, помимо двух Постановлений — «О проектах Государственного плана экономического и социального развития СССР и Государственного бюджета СССР на 1983 г.» и «Об увековечении памяти Л. И. Брежнева», — были приняты важные кадровые решения: 1) во-первых, из состава Политбюро и Секретариата ЦК был выведен один из старейших членов высшего советского руководства А. П. Кириленко, прогрессирующий маразм которого уже ни для кого не был секретом; 2) во-вторых, новым членом Политбюро был избран Г. А. Алиев, которого одновременно перевели в Москву на должность первого заместителя председателя Совета Министров СССР с возможным прицелом его восхождения на пост главы советского правительства, которую занимал престарелый Н. А. Тихонов, так как на тот момент никто из членов Политбюро не имел статус даже «рядового» заместителя главы союзного правительства. В Баку же на должность Первого секретаря ЦК КПАз был избран его ставленник Кямран Мамедович Багиров; 3) в-третьих, в аппарате ЦК был учрежден новый пост секретаря ЦК по экономике, на который был избран Николай Иванович Рыжков, занимавший до этого должность первого заместителя председателя Госплана СССР и никогда не работавший в партийном аппарате