После ссора казалась уже не столь важной, да и вообще все было не важно, кроме того, что они так любят друг друга. Потом они поклялись, что в дальнейшем будут обсуждать подобные вопросы с любовью и терпимостью. Когда они оделись, Вуди подумал, что они миновали важную веху. У них была яростная ссора о серьезных различиях во взглядах, но они перенесли это. Это даже могло оказаться хорошим знаком.

Сейчас они направлялись на обед, Вуди взял с собой фотоаппарат и делал снимки по дороге, пока они шли. Почти в самом начале пути Чак остановился и представил одного из моряков:

– Это мой приятель, Эдди Пэрри. Эдди, это сенатор Дьюар, миссис Дьюар, мой брат Вуди и невеста Вуди, мисс Джоан Рузрок.

– Очень приятно с вами познакомиться, Эдди, – сказала Роза. – Чак не раз упоминал о вас в письмах домой. Не пообедаете ли с нами? Правда, мы идем лишь в китайский ресторанчик.

Вуди удивился. Обычно мама не приглашала чужих на семейные обеды.

– Благодарю вас, мэм, это большая честь для меня, – сказал Эдди. У него был акцент южанина.

Они вошли в ресторанчик под названием «Небесный восторг» и сели за столик на шестерых. Эдди держался официально, обращался к Гасу «сэр», а к женщинам «мэм», но выглядел вполне спокойным. После того как они сделали заказ, он сказал:

– Я так много слышал о вашей семье, что мне кажется, мы давно знакомы. – У него было веснушчатое лицо и широкая улыбка, и Вуди видел, что он всем пришелся по душе.

Эдди спросил у Розы, как ей нравятся Гавайи.

– По правде говоря, – сказала Роза, – я немного разочарована. Гонолулу похож на любой небольшой городок в Америке. Я ожидала, что у него будет более азиатский вид.

– Согласен, – сказал Эдди. – Это все из-за автостоянок, забегаловок и джазовых оркестров.

Гаса он спросил, будет ли война. Гаса все об этом спрашивали.

– Мы из кожи вон лезли, чтобы разработать с Японией modus vivendi, – сказал Гас. Интересно, знает ли Эдди, что это такое, подумал Вуди. – Госсекретарь Халл провел с послом Номурой ряд переговоров, это продолжалось все лето. Но, похоже, нам никогда не договориться.

– А о чем спор? – спросил Эдди.

– Американскому бизнесу нужно, чтобы на Дальнем Востоке была зона свободной торговли. Япония говорит – хорошо, давайте, мы тоже за свободную торговлю, пусть будет, однако не только у нас на задворках, но и во всем мире. Соединенные Штаты этого обеспечить не могут, даже если бы и хотели. Вот Япония и заявляет, что, пока у других стран есть свои экономические зоны, им такая зона нужна тоже.

– И все же я не понимаю, зачем им понадобилось нападать на Китай.

Роза, всегда старавшаяся посмотреть на проблему с точки зрения второй стороны, сказала:

– Японцы хотят разместить свои войска в Китае, Индокитае и Голландской Ост-Индии, чтобы защищать свои интересы, точно так же, как мы, американцы, размещаем войска на Филиппинах, англичане – в Индии, французы – в Алжире, и так далее.

– Когда вы так говорите о япошках, создается впечатление, что их требования не так уж абсурдны.

– Они не абсурдны, но они несправедливы, – твердо сказала Джоан. – Завоевывать земли и создавать империю – так делали в девятнадцатом веке. Но мир меняется. Мы отходим от империй и закрытых экономических зон. Дать им то, чего они хотят, означало бы шагнуть назад.

Принесли еду.

– Пока не забыл, – сказал Гас. – Завтра утром у нас завтрак на борту «Аризоны». Ровно в восемь.

– Я не приглашен, – сказал Чак, – но мне поручено вас туда доставить. Я заеду за вами в семь тридцать и отвезу на верфь, а потом на моторной лодке – через бухту.

Вуди налегал на поджаренный рис.

– Это великолепно! – сказал он. – На свадьбу надо будет заказать китайскую еду.

Гас рассмеялся.

– Не стоит, я думаю, – сказал он.

– Почему? Дешево и вкусно.

– Свадебный обед – это не просто еда, это торжество. К слову сказать, Джоан, мне надо будет позвонить твоей маме и переговорить с ней.

– О свадьбе? – нахмурилась Джоан.

– О списке гостей.

Джоан опустила палочки, которыми ела.

– А в чем проблема? – Вуди увидел, что ее ноздри раздуваются, и понял, что неприятности будут.

– На самом деле это не проблема, – сказал Гас. – Но у меня в Вашингтоне довольно большой список друзей и хороших знакомых, которых бы оскорбило, если бы их не пригласили на свадьбу моего сына. Я собираюсь предложить твоей матери разделить расходы.

Вуди подумал, что это, наверное, очень великодушно с папиной стороны. Так как Дейв перед смертью продал свой бизнес по бросовой цене, у матери Джоан могло не быть денег на шикарную свадьбу. Но Джоан пришлась не по вкусу мысль, что родители будут обсуждать свадьбу через ее голову.

– А кто эти друзья и хорошие знакомые, которых вы собираетесь пригласить? – спокойно поинтересовалась она.

– В основном сенаторы и конгрессмены. Мы должны будем пригласить и президента, но он не придет.

– Какие именно сенаторы и конгрессмены? – спросила Джоан.

Вуди заметил, что мама прячет улыбку. Настойчивость Джоан ее забавляла. Не многим хватало духу вот так припирать Гаса к стенке.

Гас начал называть фамилии.

– Вы сказали, конгрессмен Кобб? – перебила его Джоан.

– Да.

– Он голосовал против закона, запрещающего суд Линча!

– Питер Кобб – хороший человек. Но он политик из Миссисипи. Мы живем в мире демократии, Джоан, и должны уважать наших избирателей. Южане не поддержат закон против суда Линча… – он взглянул на друга Чака. – Эдди, надеюсь, я не наступаю вам на любимую мозоль?

– Не беспокойтесь, что ваши слова меня заденут, сэр, – сказал Эдди. – Я из Техаса, но, когда я думаю о политике южан, мне стыдно. Я ненавижу предрассудки. Человек есть человек, какого бы цвета он ни был.

Вуди взглянул на Чака. Тот просто сиял от гордости за Эдди.

Тут Вуди понял, что Эдди не просто приятель Чака.

Это было дико.

За столом сидели три влюбленные пары: отец с мамой, Вуди с Джоан – и Чак с Эдди.

Он замер, глядя на Эдди. «Любовник Чака», – подумал он.

Абсолютно дико.

Эдди заметил его взгляд и дружески улыбнулся.

Вуди отвел глаза. «Слава богу, что папа и мама ничего не поняли», – подумал он.

Если только мама не поэтому пригласила Эдди принять участие в семейном обеде. Неужели она знала? И даже одобряла? Нет, это было запредельно невероятно.

– Все равно у Кобба нет выбора, – сказал папа. – А во всех остальных вопросах он – либерал.

– Никакой демократии там нет, – горячо сказала Джоан. – Кобб не является представителем населения юга. Там же могут голосовать только белые.