– Нет в жизни совершенства, – сказал Гас. – Но Кобб поддержал рузвельтовский «новый курс».

– Из этого еще не следует, что я должна приглашать его на свою свадьбу.

– Папа, я тоже не хочу, чтобы он был, – вставил Вуди. – У него руки в крови.

– Это несправедливо.

– Мы считаем так.

– Но решение зависит не только от вас. Праздник будет устраивать мама Джоан, и я думаю, что, если мы разделим расходы, это позволит мне сказать свое слово при составлении списка гостей.

Вуди откинулся назад.

– Но это же наша свадьба, в конце концов!

Джоан посмотрела на Вуди.

– Может быть, нам просто расписаться в муниципалитете без всякого шума, позвав лишь нескольких близких друзей?

– Мне это подходит, – пожал плечами Вуди.

– Многие будут недовольны! – сурово сказал Гас.

– Ну а мы – нет, – сказал Вуди. – На свадьбе главная фигура – невеста. Я просто хочу, чтобы было так, как ей нравится.

– Послушайте все меня, – заговорила Роза. – Давайте не будем заходить так далеко. Гас, дорогой, может быть, тебе придется отвести Питера Кобба в сторонку и мягко объяснить ему, что у тебя, к счастью, сын-идеалист и он женится на чудесной девушке – такой же идеалистке, как он сам. И они, несмотря на все твои уговоры, отказались пригласить на свадьбу конгрессмена Кобба. Ты сожалеешь, но можешь следовать в этом деле своему желанию не больше, чем он, когда был вынужден голосовать против закона, запрещающего суд Линча. Он улыбнется и скажет, что он понимает и ты ему всегда нравился именно тем, что ты прямой, как стрела.

Гас надолго задумался, потом великодушно решил уступить.

– Думаю, ты права, дорогая, – сказал он и улыбнулся Джоан. – Как бы там ни было, а мне глупо ссориться из-за Питера Кобба с моей восхитительной невесткой.

– Благодарю вас, – сказала Джоан. – Можно мне уже называть вас «папа»?

Вуди чуть не раскрыл рот от удивления. Ничего лучше сказать сейчас было невозможно. Черт, какая же она умная!

– Я был бы очень рад, – сказал Гас.

Вуди показалось, что у отца на глазах блеснули слезы.

– Спасибо, папа, – сказала Джоан.

Как вам это нравится, подумал Вуди. Она пошла наперекор его отцу – и победила.

Что за девчонка!

IV

В воскресенье утром Эдди захотел поехать в гостиницу за Дьюарами вместе с Чаком.

– Не знаю, милый… – произнес Чак. – Надо создать впечатление, что мы дружим, а не неразлучны.

Начинало светать, и они лежали в постели в маленьком мотеле. До восхода солнца надо было вернуться в казармы.

– Тебе за меня стыдно! – сказал Эдди.

– Как ты можешь так говорить! Я же повел тебя обедать с моей семьей!

– Но это была идея твоей мамы, а не твоя. Однако твоему папе я вроде понравился, правда?

– Они все от тебя в восторге. Да и кому бы ты не понравился? Но они не знают, что ты вонючий гомик.

– А я не вонючий. Я очень чистый гомик.

– Это правда.

– Пожалуйста, возьми меня с собой. Я хочу получше с ними познакомиться. Для меня это действительно важно.

– Ладно, – вздохнул Чак.

– Спасибо! – и Эдди поцеловал его. – А может, мы успеем…

– Ну если только быстро, – усмехнулся Чак.

Через два часа они в служебном «паккарде» были возле гостиницы. Их четверо пассажиров появились в семь часов тридцать минут. Роза и Джоан были в шляпках и перчатках, Гас и Вуди – в белых льняных костюмах. Вуди был с фотоаппаратом.

Вуди и Джоан держались за руки.

– Посмотри на моего брата, – шепнул Чак Эдди. – Он так счастлив!

– Она очень красивая девочка.

Они распахнули дверцы лимузина, и Дьюары прошли назад. Вуди и Джоан опустили поднимающиеся сиденья. Машина тронулась с места и направилась к военно-морской базе.

Утро было прекрасное. По включенному в машине радио на станции KGMB (Гонолулу) передавали гимны. Над бухтой сияло солнце, отражаясь в стеклянных иллюминаторах и начищенных медных поручнях сотен кораблей.

– Какой прекрасный вид, правда? – сказал Чак.

Они въехали на территорию базы и направились к верфи, где дюжины кораблей стояли в плавучих и сухих доках, ожидая ремонта, техобслуживания и заправки. Чак поставил машину на офицерской стоянке. Все вышли и посмотрели через бухту на могучие военные корабли, горделиво стоящие в утреннем свете. Вуди сделал кадр.

Было без нескольких минут восемь. Чак услышал звон колоколов церкви находящегося неподалеку городка Перл. На кораблях звучал сигнал отправляться на завтрак утренней вахте, и ровно в восемь флаговые команды готовились к подъему знамен. Оркестр на борту «Невады» играл «Звездно-полосатый флаг».

Они подошли к пристани, где была привязана ожидавшая их моторная лодка. Она была достаточно большой, чтобы на ней свободно могла поместиться и дюжина пассажиров; на корме у нее был закрытый кожухом мотор. Пока Чак помогал пассажирам перебраться на борт, Эдди завел моторку. Маленький двигатель бодро заурчал, Чак перешел на нос, а Эдди направил лодку от пристани и повернул в сторону кораблей. Лодка стала набирать скорость, и нос приподнялся, разводя в стороны пенные дуги, как крылья чайки.

Чак услышал звук самолета и посмотрел вверх. Самолет шел с запада, так низко, что казалось – ему грозит катастрофа. Чак предположил, что самолет собирается сесть на полосу острова Форд.

Вуди, сидевший на носу рядом с Чаком, нахмурился и сказал:

– Это что за самолет?

Чак знал все самолеты армии и флота, но определить этот ему оказалось трудно.

– Выглядит чуть ли не как «тип 97», – сказал он. Это был палубный торпедоносец японской императорской авиации.

Вуди направил на него фотоаппарат.

Когда самолет приблизился, Чак увидел, что на его крыльях нарисованы большие красные солнца.

– Это японский самолет! – сказал он.

Эдди, управлявщий моторкой с кормы, услышал его слова.

– Наверное, это устроили для тренировки, – сказал он. – Внезапная учебная тревога, чтобы испортить всем воскресное утро.

– Я тоже так думаю, – сказал Чак.

Потом за первым самолетом он увидел второй.

И еще.

Он услышал, как отец встревоженно сказал:

– Что за чертовщина творится?

Самолеты заложили вираж над верфью и низко прошли над их лодкой; шум моторов был похож на рев Ниагарского водопада. Их было, наверное, около десятка, подумал Чак. Нет, двадцать… нет, больше!