головной болью как для ближайших соседей, так и для более отдаленных стран. Но когда в XX веке они вошли в стадию сверхдержавы, их подход был больше ориентирован на сотрудничество (по крайней мере, на интеграцию) все то время, что они были на пике влиятельности. Почему бы не ожидать, что Китай последует этому образцу?

Хотя то, что Китай пойдет по пути, схожему с путем США, возможно, этот расклад все же маловероятен, во всяком случае, в ближайшее время. Дело не только в том, что великим державам нужно время, чтобы интегрироваться в сообщество государств. Дело еще и в том, что сегодняшний акцент на воинственность, эгоцентричность и узколобый национализм — побочный продукт сегодняшнего режима управления в Китае. Ему недостает механизмов политической самонастройки, которые есть у США и многих азиатских стран. Пока Китай не усовершенствует внутреннюю политику и не обретет руководство, более внимательное к принципам сотрудничества, его роль на международной арене вряд ли увеличится. Действительно, Китай, как и США, может обнаружить, что его способность решать региональные и мировые проблемы идет на спад. И хотя его действующие лидеры, несомненно, умеют заключать сделки и достигать договоренностей в своих интересах, сомнительно, чтобы они были способны на более долгосрочные компромиссы, охватывающие также интересы других стран региона.

В целом, текущая политика Китая скорее способна привести к региональному конфликту, нежели к превосходству. Сегодняшние Япония и Вьетнам очень отличаются от соседей Америки — Мексики и Канады, которые в XIX веке были слабыми государствами с ограниченными способностями противостоять американской агрессии. В XXI веке соседи Китая обладают вполне определенными интересами и способностью их отстаивать, даже перед лицом давления и угроз со стороны Китая. Конечно, позиции других стран Азии были бы сильнее, если бы присутствие США сохранилось на сегодняшнем уровне. Но даже при ослаблении роли США крайне маловероятно, что Китай добьется доминирования в регионе теми политическими или экономическими средствами, которыми пользуется сейчас.

Таким образом, лидирующее положение Китая в Азии наступит нескоро. Китай будет становиться все более важной страной, если только его не отбросит назад серьезная внутренняя смута, вызванная нерешенными проблемами. Но доминирования в регионе еще предстоит добиться, привлекая соседей способами, более ориентированными на сотрудничество и интеграцию, чем те, на которые сегодня способен Китай. Подобные перемены в политике, определенно, возможны в будущем. Уже сегодня китайские ученые и чиновники обсуждают их — по крайней мере, когда точно находятся вне пределов слышимости высшего руководства. Может быть, именно сейчас создается другой Китай, отстаивающий общие ценности, а не только собственные интересы, и такой Китай действительно будет необходим своему региону и всему миру. Но не стоит надеяться, что это произойдет в какой-либо ближайшей перспективе.

9. Насколько сильны вооруженные силы Китая?

Эндрю С. Эриксон

Сегодня Китай занимает второе место в мире по объемам экономики и оборонному бюджету[8]. Он может похвастаться крупнейшим в мире арсеналом ракет, оснащенных неядерными боеголовками, крупнейшей в мире береговой охраной и воистину единственными в мире морскими вооруженными формированиями, ответственными за растущие притязания на суверенитет. Если Китай еще и не стал второй по могуществу державой в мире со вторым по численности океанским флотом, он близок к этой позиции, отчасти благодаря масштабнейшему и быстрейшему развитию кораблестроения в современной истории. А потому наблюдателям вполне естественно задаваться вопросом: насколько на самом деле сильны вооруженные силы Китая? И насколько они сильны в сравнении с другими армиями, особенно с армией США — несомненно, сильнейшей в мире? В том числе в сценариях конфликта, которые, как все надеются, никогда не воплотятся, но тем не менее восприятие страны в мирное время с оглядкой на возможное может повлиять на геополитические расчеты, а следовательно, на региональный и мировой порядок?

Однако всеобъемлющая общая оценка требует всех элементов сложных и многовариантных уравнений, включая информацию, недоступную в открытых источниках. Простое сравнение китайских вооруженных сил с американскими (или любыми другими) аналогами ведет в тупик, так как соответствующие силовые структуры значительно отличаются, и у обеих сторон очень разные задачи и миссии. Кроме того, анализ должен быть двусторонним. Китай явственно расширяет свой арсенал систем оружия, способных поразить США и региональные базы, платформы и системы их союзников. Но это ничего не говорит о контрмерах, которые могут задействовать силы другой стороны, а также об их способах успешно поразить китайскую сторону. Таким образом, эта статья рассматривает как наиболее важные тенденции, касающиеся соответствующих расчетов, в частности в отношении самого Китая, так и официальные суждения из последних открытых отчетов правительства США.

Ключевые тенденции

Чтобы понять политику и возможности Китая в сфере национальной безопасности, требуется рассмотреть все три основных компонента вооруженных сил Китая: это Народно-освободительная армия (НОА), военизированная Народная вооруженная милиция (НВМ) и Народное ополчение. США — уникальный обладатель завидного сочетания ресурсов, инноваций, децентрализованного управления, мирных соседей, доступа к океану и отсутствия споров о суверенитете. Эти факторы делают возможной экспансивную внешнюю политику в сфере безопасности и операции, проводимые четко определенными военными силами. Китайская национальная безопасность намного более ограничена географически, долговечна, неоднозначна и вызывает много споров. В то время как НОА является первостепенным инструментом боевых операций вдали от Китая, элитные морские подразделения в составе китайского народного ополчения участвуют в операциях по продвижению суверенитета в районах и водах, на которые претендует Пекин, а НВМ поддерживает внутреннюю и приграничную безопасность.

Вооруженные силы Китая и политика, определяющая их создание и использование, обязаны своим обликом эволюции представлений Пекина об иерархии национальных интересов безопасности. Укрепив политическую, внутреннюю и (в значительной степени) приграничную безопасность, по крайней мере на сегодняшний день, КПК реализует свои приоритеты в сфере безопасности во внешнем мире, постепенно уменьшая «колебания возможностей» за пределами материкового Китая. Сейчас и, весьма возможно, в последующие годы, зона наиболее интенсивного развития охватывает Ближние моря (Желтое, Восточно-Китайское и Южно-Китайское), где находятся все островные и морские неразрешенные притязания Китая.

Для этого Пекин развивает вооруженные силы, целясь в уязвимые места сил США и их региональных союзников и партнеров по безопасности, чтобы радикально повысить риск, с которым они столкнутся, вмешиваясь в территориальные споры Китая. Отчасти это достигается усилением ракет и других наземных систем обороны, которые намного дешевле и проще строить и использовать, чем защищаться от них, что вдыхает новую жизнь в традиционную концепцию НОА «использовать сушу для контроля над морем». Цель Пекина — «победить, не сражаясь» и добиться уважения к его «глубинным» интересам безопасности, возможно, отчасти через становление в качестве ведущей державы Восточной Азии.

Китай добивается этого двумя способами: (1) программа-максимум — сдерживание