class="p1">Гопники одновременно вытащили три мобильных телефона, а также деньги, плеер и парочку колец, завалявшихся в их карманах.

– Что за дрянь у вас вообще? Не ценности, а мусор какой-то… – возмутилась Зубкова. Она осмотрела модели мобильников б/у и осталась недовольна. – Этот возьму, – наконец решила она и очаровательно улыбнулась, благодарно показывая клыки. – Спасибо!

– Симку хоть отдайте! – взмолился один из упырей.

– Обойдешься, – отказала Милена. – Наизусть надо знать телефон мамы, девушки и вытрезвителя. Так-то…

С этими словами она направилась прочь от живописной компании, которая до сих пор не могла прийти в себя от шока. Такого с гопниками раньше не случалось. Помолчав пару минут, один упырь с отвращением выкинул семечки. Прилетевшие на угощение голуби его не возбудили.

– Учиться пойду. И на работу устроюсь, – сказал он твердо. – Стану прокурором и буду таких вот криминальных элементов за решетку сажать!

– Правильно, Колян, – закивал второй вампир. – Бедные граждане, каждый такому подвергнуться может, никто не защищен…

А Милена уже видела впереди нужное здание, похожее на детский садик из ужастика. Туда она и направилась.

Глава 7

Зазеркалье

Кирилл был не из тех упырей, которые дни напролет тусуются в клубах, живут антибогемной жизнью (при людях она была просто богемной, но по известным причинам название пришлось изменить, а то как-то уж слишком провокационно получалось) и сортируют своих собачек по количеству килограммов навешанных на них бантиков. Поэтому он не знал, куда ведет его Злата.

Им пришлось именно ИДТИ, потому что пользоваться подземным транспортом, чтобы добраться до станции, было чревато самыми разными проблемами. Во-первых, подземный транспорт, как и в Московии, в Питере был очень популярен. Половина вампиров любила его за то, что он ПОДЗЕМНЫЙ, а значит, темный, и в нем нет солнечного света. Некоторые упыри тут даже поселились, давно уже путая день с ночью из-за тусклого света массивных готических ламп. Другие вообще считали, что вампирам место под землей, «ближе к историческим корням». При этом вспоминать славное прошлое на мраморной скамеечке куда приятнее, чем сидеть в куче гнилых листьев где-нибудь на кладбище, хотя там «к корням» куда ближе.

Все фанаты подземки, а также рядовые обыватели, которым просто надо было на работу, занимали на станциях много места. Больше всего страдала от этого «Владеостровская», на которую Кирилл и Злата как раз собирались. Раньше она называлась «Василеостровская», но, когда городские власти поняли, что легенды не знают ни одного вампира по имени Вася, решено было станцию переименовать.

Кирилл и Злата на метро не поехали. Они двинулись своим ходом. Вамп-Петербург располагал к прогулкам. Кирилл шел по улицам, наслаждаясь подзабытым чувством, каково это – ходить прогулочным шагом. В Московии об этом и мечтать нечего. В спальных районах медлить просто опасно, дойдешь до цели без всех ценных вещей, если догонят местные обитатели. В центре, казалось бы, гулять сам Цепеш велел, но есть риск, что собьет машина какого-нибудь чиновника, который решил объехать с мигалкой пробку через зал с колдовской литературой Дома книги на Арбате. С Красной площади вообще в последнее время выгоняют, там Маркиз с Принцем играют в «городки». А на время визита иностранных гостей в Московии вообще лучше из дома не выходить. Власти резко повышают национальный дух своих граждан, чтобы Запад знал, с кем имеет дело. Прохожих заставляют надевать меховые шапки и шубы с прорезями в рукавах. Полицейским выдают по медведю, а у нищих музыкантов в переходах отбирают гитары, выдавая взамен балалайки. В фонтанах пускают вместо воды чистую кровь, а в школах оставляют учиться исключительно красивых и толстых упырят. Впрочем, Кирилл любил иностранные делегации, особенно из Вамперики. По такому случаю всем офисным работникам разрешали вести себя, как в фильме «Опасно особен», то бишь бить начальство и толстых теток клавиатурами по клыкам. Вампериканцы одобрительно кивали работягам, восхищаясь демократией Московии.

– О чем задумался? – спросила Злата, когда они под руку с Кириллом пересекли очередной живописный мостик.

– О жизни после смерти, – ответил вампир. – Как же так может быть? Красиво, романтично, я с девушкой, город потрясающий. А все плохо. Стоит отвести глаза от… ну, допустим, этой очаровательной гаргульи, жующей чью-то голову, и бац! Груз проблем сваливается на тебя с новой силой.

– Я рада, что тебе понравился наш памятник человеческому царю Петру Первому, – просияла улыбкой на лице Злата, любовно погладив гаргулью. Голова у нее во рту действительно была вполне человеческая, кажется, некоего усатого мужика. – А проблемы… как же вам, мужчинам, тяжело. Вот у меня есть брат, он всегда мне помогает, что бы ни случилось.

– Это к нему мы идем? – уточнил Кирилл. – Чем же он нам поможет?

– У него много друзей, он знает Петербург… возможно, в курсе последних слухов об убийствах и Милене. – При упоминании брата глаза Златы загорелись. Кирилл подумал, что они очень близки, и даже немного заревновал. – А если нет, то он точно посоветует, в какой театр сходить.

– Вот уж не думал, что ты любишь театр. – Кирилл почему-то удивился. – По большей части упыри ставят что-то несуразное.

– Это точно. Но в Вамп-Петербурге, если пьеса плохая, можно выпить кровь из режиссера. Это же культурная столица, – гордо сказала Злата. – Мы пришли.

Только небольшой зуд в ногах напоминал, как много они прошли. Большой серый дом вырос перед ними внезапно. Кирилл не заметил, как они свернули с проспекта во двор-колодец. Здание окружило их со всех сторон, словно бы склонилось и смотрело сверху вниз. Кирилл задрал голову и огляделся. Окна почти нигде не светились, но на одном из подоконников поблескивал желтыми глазами жирный кот.

– Куда? – спросил вампир, понимая, что в «колодце» несколько подъездов, но все они похожи, как две капли воды (новомодная фраза была «как две капли крови», но настоящий интеллигент так никогда бы не сказал, потому что одинаковых капель крови не существует!).

– Вон туда, – указала Злата и сама двинулась вперед.

Кирилл успел оглядеться еще раз. Над одним из подъездов из темноты выступал небольшой барельеф. Из камня был вырезан самый настоящий вампир-мужчина в старинном плаще, склонившийся над гробом. Изо рта торчали клыки, которые, казалось, светились. Это летучие мыши, висящие на барельефе, добела вытерли камень своими шкурками, пока качались на ветру.

– Это наше семейное гнездо.

Кирилл не нашел, что ответить. У него не было фамильного дома, в общем-то, никакого дома не было, так, съемная конура на окраине Московии, которая не стоила тех денег, которые он за нее платил. Вампира посетила мысль, что надо перебираться в Петербург. Район, в котором они со Златой сейчас находились, был не из самых дорогих, но Кирилл многое бы отдал, чтобы жить в таком здании.

Там были высокие пролеты и мало ступеней, что было странно и нелогично. Лестничная площадка завивалась вверх, освещаемая лунным светом из огромных окон, в половине из которых не было стекол. На каждом этаже оказалось всего по две квартиры. Они прятались за тонкими, почти картонными дверьми, которые, казалось, могут рассыпаться в труху. В каждой темнела прорезь, служившая почтовым ящиком. Большинство дверей были заколочены, оставшиеся тихо колыхались и скрипели. По парадному ходил сквозняк. Ветер стучался в стены и скрывался где-то внизу. Там, судя по всему, располагался подвал.

Злата порылась в карманах в поисках ключа. Ее волосы при странном освещении подъезда казались еще белее, чем обычно. На руках с закатанными рукавами блестели змеиные чешуйки. Они не цеплялись за ткань кофты, потому что были частью кожи. Кирилл залюбовался благородным профилем ламии, с трудом осознавая, что это ЕГО девушка.

– Проходи, – щелкнула клыками Злата, исчезая в глубине квартиры.

Было где исчезнуть. Переступив порог, Кирилл тут же оказался в длинном коридоре, которому конца и края не было. Прихожую, к удивлению вампира, украшали зеркала. Всю амальгаму благополучно сняли с производства из-за полнейшей ненадобности, отражаться стало совершенно некому. Получается, квартиру заполняли раритеты. Зеркала были прибиты на обеих стенах, друг напротив друга, создавая бесконечное число отражений. В них не было ничего, просто помноженная сама на себя пустота.

– Антон любит Зазеркалье, – немного смущенно