— А за кого? — спросил я, имея ввиду, кто захочет кормить чужого ребёнка…

И тут я вспомнил Петро с завода. Он хотел жениться. Интересно на ком-то конкретном или вообще? Вдруг его просто спермотоксикоз мучает, и он любой девушке рад будет. А Матрёна девушка видная, всё при ней!

Я вздохнул, вспоминая, как брал её сегодня в гардеробной. И как-то взгрустнулось.

Но Егор Казимирович прав. Как только станет видна её беременность, все поймут, что ребёнок мой. А как тут с байстрюками обращаются, я на своей шкуре испытал.

В общем-то и так поймут, но мало ли.

— Дадите ей хорошее приданное, и всё будет нормально, — делился тем временем мыслями Егор Казимирович. — А потом, если захотите, заберёте ребёнка в усадьбу как бы прислуживать. Так он под вашей охраной будет.

— Надо найти ей хорошего мужа, — высказал я вслух свои мысли. — Не хочу, чтобы Матрёна страдала.

И тут в гостиную в слезах влетела Матрёна и бухнулась мне в ноги:

— Владимир Дмитриевич! Умоляю вас! Только не прогоняйте меня от себя! Пожалуйста!

Видимо проходила мимо и услышала наш разговор.

Следом в дверях появились Глеб с Данилой.

Они удивлённо смотрели то на плачущую служанку, то на меня.

Хотел её успокоить, но на глазах у друзей не стал этого делать. Просто поднялся и строго сказал:

— Матрёна, хватит плакать! Иди помогай Прасковье! Чтобы к нашему возвращению обед был готов!

А потом обошёл плачущую девушку и направился на выход. Тем более, что Марта тоже уже спускалась.

Мы быстро оделись и вышли на улицу. И только там Глеб спросил:

— Что-то случилось?

— Всё нормально! — ответил я.

Хотя, если честно, некоторое чувство вины меня всё-таки мучило.

С другой стороны, Матрёна сама пришла ко мне в бане. Да и в гардеробной не отказывалась. Она ж понимала, чем это грозит. Или специально хотела забеременеть, чтобы потом управлять мной. Но так не пойдет! Меня такими приёмами не проймёшь!

— Мы разве не поедем? — удивлённо спросила Марта, шагая по хрустящему снегу.

— Куда? — вырванный из размышлений, удивился я.

— В деревню, — ответила Марта.

— А зачем туда ехать? — всё ещё не врубался я.

А Глеб с Данилой укатились со смеху.

Марта нахмурилась, но промолчала.

— Зачем туда ехать? — отсмеявшись, сказал Глеб. — Деревня в двух шагах! Пешком дойдём!

Марта фыркнула и пошла дальше с высокомерным видом.

Не успели мы подойти к барьеру, как нас догнали Умка и Шилань.

Волки проскочили от меня в такой близости, что чуть не сбили. Такое ощущение, что они соревновались, кто быстрее и ближе ко мне пробежит.

В этой гонке победил Умка.

Но этого волкам оказалось мало — проскочив вперёд, они развернулись и кинулись наперегонки нам навстречу. И опять норовя пробежать вплотную ко мне.

— Стоять! — выставив руки перед собой, заорал я, когда эти демонические монстры лавиной понеслись на меня.

К счастью, они меня послушали. Но лишь отчасти. Сбавив скорость, они неспешно оббежали меня с двух сторон по широкой дуге, а потом Умка куснул Шилань, и волки рванули по дороге в догоняшки.

Побежали волки в сторону деревни, а мы пошли за ними.

Но вот Шилань догнал Умку, и волки понеслись к нам навстречу.

Однако, метров за пять до меня они снова сбросили скорость, оббежали лёгкой рысцой и опять понеслись.

Я смотрел на радующихся жизни волков и понимал, что завидую их беззаботности и свободе.

Глядя на них, я пришёл к неожиданной мысли поговорить о Матрёне с дедом Радимом. Может, он что посоветует.

Не в том смысле, чтобы дед Радим разгребал за нерадивым барчонком, а на предмет поискать нормального мужика, который бы составил Матрёне пару.

Заметили нас издалека. Отчасти из-за разрезвившихся волков.

Поэтому ворота к тому моменту, как мы подошли, были уже открыты.

Но Умка и Шилань, проводив нас до самых ворот, сами заходить в деревню не стали, а рванули по заснеженным полям. Останавливать их никто не стал — пусть бегают!

Пройдя в ворота, Глеб и Данила, как-то неловко извинились и быстренько слиняли — один в одну сторону, другой в другую. А мы с Мартой отправились к деду Радиму — Савелий сказал, что дед Радим в большой избе.

Дед Радим сидел в красном углу и вырезал что-то из дерева. А кроме него в избе были Бажена с Дуней. Микола с Даринкой помогали им. Микола носил дрова к печи, а Даринка шинковала капусту.

Девчушка работала старательно. Глядя на неё и не скажешь, что совсем недавно с ней приключилось такое несчастье. Всё-таки Бажена смогла помочь девчонке, по-матерински защитила её.

Увидев нас, дед Радим поднялся, поприветствовал.

— Здравствуйте все! — поспешил я поздороваться.

Марта тоже поздоровалась.

Она стояла сразу за мной и всем видом демонстрировала, что она тут не причём, она со мной.

— Дед Радим, — обратился я к старику. — Я сегодня с утра не успел на тренировку, занят был, — сказал я, не надеясь особо на то, что он оставит свои дела и пойдёт показывать мне приёмы. Однако, очень этого желая!

Дед Радим молча отложил деревяшку и резец.

Глянув на них, я понял, что дед Радим вырезает ложку.

Мне захотелось взять его работу, рассмотреть внимательнее, и я протянул руку:

— Можно?

Он взял заготовку и ложкорез, и подал мне.

Я покрутил в руках заготовку, рассмотрел резец, по форме напоминающий скорее крючок. По сути, это был нож с изогнутой режущей кромкой и с удобной деревянной ручкой.

Примерился, упираясь большим пальцем в обух и немного струганул резцом. И тут же отделилась тонкая стружка.

Какая-то детская радость овладела мной. Я ещё раз струганул, надавливая посильнее. Стружка стала толще. А в самой выемке появилась борозда.

— Не спешите, Владимир Дмитриевич, — сказал дед Радим. — Хлебало нужно резать не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой! Попробуйте почувствовать резец и дерево… Вот так!

И дед Радим показал мне, как правильно держать баклушу, как правильно держать ложкорез, как вести его по дереву.

И тут мне пришла в голову мысль, и я решил немедленно проверить её.

Первым делом я прогнал по меридианам свою ци. Потом направил ци в руку, а затем — в ложкорез. И в то же время направил ци в другую руку и через неё