— Вряд ли они повторят эту попытку, к тому же и шофер иФеликс уже знают об этом.

— И что же будем делать мы? — спросила Мотька.

— Ася будет прослушивать записи, а мы все, по-моему,должны продолжать зарабатывать деньги. В деле охраны банкира мы вряд липригодимся. Тут уже такие силы задействованы… — не без горечи произнес Митя.

— Наверное, ты прав, — согласилась я. — Азнаете, ребята, вообще-то есть ещё одно дело! — И я рассказала им про ворана папиной работе.

— А вот это нам вполне по зубам! — воскликнулКостя. — Я даже, пока ты рассказывала, план действий придумал! Ты пойдешьна этот юбилей, выделишь тех, кто покажется тебе подозрительным, а мы уж заними проследим!

— А как я их вам покажу?

— Чего проще? На другой день пойдем туда вместе к концурабочего дня, и ты их нам покажешь!

— Что за ерунда! — воскликнула Мотька. —Человек стибрил на работе авторучку, и ты будешь его выслеживать? Что толку?Его можно только поймать на месте преступления.

— Нет, тут момент, как любит выражаться Ася, чистопсихологический. Это ведь не профессиональный вор, он или, кстати, оначувствует за собой вину. И, заметив слежку, а мы будем следить не слишкомтайно, он или она беспокоится и чем-нибудь себя на работе выдаст. Только ивсего.

— Да, пожалуй, в твоих словах есть смысл, —одобрил друга Митя.

— Нет, в наше время любой человек, обнаружив за собойслежку, жутко перепугается, — возразила я.

— И вообще, что это за дело для сыскного бюро! —пожала плечами Мотька. — Мелочевка! Даже опускаться до этого не стоит!Подумаешь, авторучку сперли. Да у нас в школе каждый день такие преступления!

— Вообще-то Матильда права, — сказала я. —Мура все это, пусть они там, в отделе, сами разбираются, а у нас делапосерьезней найдутся! И ещё ведь неизвестно, о чем нам поведают твои «жучки»!

В воскресенье утром я пошла гулять с Лордом. Внизу вподъезде, несмотря на выходной день, уже кипела работа. Какие-то люди меняливходную дверь, тянули провода и ещё строили что-то вроде будки. Для консьержки,что ли? А на лавочке у подъезда сидели два парня в камуфляже. Вероятно,автоматчики. Да, Феликс круто взялся за дело!

На сквере я столкнулась с Митей и Джонни.

— Привет!

— Привет! Ой, Митька, что у нас в подъезде творится!Целая бригада работает! Дверь меняют, сигнализацию проводят, будку строят!

— Будку? Для собаки, что ли?

— Нет! — расхохоталась я. — Для консьержки,наверное, или для охранников.

— Ну что ж, по крайней мере, я буду за тебяспокоен! — сказал Митя и вдруг густо покраснел. — Ну как, завтраторговать поедем?

— Поедем!

— Знаешь, у тебя здорово получилось! Ты и в самом делемогла бы быть актрисой.

— Не собираюсь! Но адвокату необходимо владетьактерскими приемами!

— Значит, ты после школы на юридический будешьпоступать?

— Думаю, да. А ты?

— И я.

— Что, тоже на юридический? Вот здорово! Будем вместезаниматься, вместе поступать! Класс!

— Да, Ася, я все забываю тебя спросить! Мама оченьинтересуется, когда твой дедушка приедет. Он будет петь в Москве?

— Кажется, да. Я помню, он говорил, что у него дваконцерта в Питере, а в Москве… Хотя постой, нет, будет у него концерт! ВБольшом зале консерватории! Как же я забыла!

— А когда?

— Вот числа я не помню.

— А можешь узнать?

— Конечно, тетю Липу спрошу! Она всегда все про дедушкузнает. Правда, насчет билетов не обещаю, у него столько друзей и знакомых…

— Да я понимаю, что ты! Мама уж сумеет достать билет,если будет знать заранее. Она, по-моему, ни одного концерта твоего деда непропустила.

И хотя во всем мире у дедушки нет недостатка в поклонницах,но мне все равно приятно было это слышать. Мы с Митей попрощались, и я побежаладомой. Меня ждали к воскресному завтраку.

Мы уже кончали завтракать, как вдруг раздался звонок вдверь. Тетя Липа пошла открывать.

— Ася, тебя тут кто-то спрашивает!

Я выскочила в переднюю. На пороге стоял Федор с какими-тогромадными коробками в руках.

— Привет! — сказал он мне.

— Привет! — машинально ответила я.

— Вот это тебе и твоей подружке, держи!

И он перевалил мне с рук на руки свой груз: четыре большущиекартонные коробки — две широкие и две узкие.

— А что это? — в полной растерянности спросила я.

— Сама увидишь! И вот ещё записка! — Федор положилна столик небольшой конверт. — Ну я пошел, до скорого! — Он ужеступил за порог, потом повернулся вдруг и сказал:

— И от меня — спасибо! По гроб жизни будублагодарен! — С этими словами он побежал вниз по лестнице.

— Асютка, кто это? — спросила ошеломленная тетяЛипа.

— Федор! — ответила я.

— Какой такой Федор?

— Шофер нашего банкира!

— И за что это он тебя благодарит?

— Да так, пустяки!

Тут в переднюю выглянула мама.

— Что это у тебя?

— Да вот нашей барышне банкир что-то прислал! —сказала тетя Липа.

— Банкир? Тебе? Что это тут? Давай-ка поглядим!

Мама взяла у меня две коробки и пошла с ними на кухню.

— Это что такое? — заинтересовался папа.

— Это нам с Матильдой прислали! — объяснилая. — А что там, ещё не знаю! — И я открыла сначала узкую коробку.Там, завернутые в шелковую бумагу, лежали пять потрясающих бледно-розовых роз.

— Ой, какая прелесть! — воскликнула мама, хватаясьза широкую коробку. Сняв крышку, она вытащила оттуда ещё одну коробку, нокакую! Тоже бледно-розовую, шелковую, всю в кружевных бабочках и бантиках!

— Что это? — изумленно спросил папа.

— Полагаю, конфеты! — ответила мама и открылаволшебную коробку. Там действительно были конфеты, при виде которых у всехпотекли слюнки! — Вот это да! Интересно, а с какой это стати Феликспосылает вам с Мотькой всю эту роскошь? — ревниво осведомилась мама.

Я растерянно глянула на папу, но он только пожал плечами. Именя вдруг осенило:

— Понимаешь, мама, мы вчера с Мотькой увидели, чтокто-то хочет угнать его «мерс», и подняли тревогу. Вот он нас и благодарит.

Папа одобрительно мне кивнул.