месяц. Но чего стоил этот небольшой в сущности срок в сравнении с годами напряженной подготовки экспедиции! А этим были заняты наряду с авиаторами и учеными также десятки заводов, институтов, проектных бюро. Множество коллективов изготавливало снаряжение, специальное оборудование, список которых особо утверждался.

В те дни зарубежные ученые выступали в печати с предположениями о способах и средствах достижения Северного полюса.

Датчанин Петер Фрейхен, вспоминая Роберта Пири, писал:

«Достичь полюса и остановиться там оказалось возможным только с помощью собак… В последние годы появился совершенно новый проект Вилкинса. Он намерен достичь полюса под водой… Мне кажется, что идея прохода под водой является наиболее правильной… Можно будет достичь полюса и на собаках. Собаки имеют еще то преимущество, что в трудном положении их можно съесть и идти дальше пешком. А мотор самолета или дирижабля — все-таки плохой продукт питания…»[5]

Шведский профессор Ханс Альман высказывался в том же духе:

«Достигнуть полюса на судне, даже на сильном ледоколе, очень трудно и потребует много времени… С помощью самолета нельзя, по-видимому, добиться каких-либо мало-мальски ценных научных результатов» [6].

И вот эти-то точки зрения предстояло теперь опровергать советским авиаторам, с таким трудом долетевшим до острова Рудольфа…

Скалистый остров одет ледником. Необычно выглядит аэродром на куполе. Странным кажется, что из облаков выныривают вдруг гусеничные тракторы, тянущие за собой сани, груженные бочками с бензином. А бывает и так: влажная мгла заволакивает все вокруг. На этот случай, когда купол закрыт, подготовлена, расчищена запасная посадочная площадка на морском льду бухты Теплиц.

Однако основным для предстоящего полета оставался аэродром ледника, хотя по его заснеженной поверхности самолеты, даже буксируемые тракторами, передвигались с трудом. Дело в том, что по первоначальному плану полетный вес каждой четырехмоторной машины определялся в 23,5 тонны. А вот уже на острове Рудольфа в итоге дополнительной проверки выяснилось, что и сами машины несколько тяжелее, чем предусмотрено заводским паспортом, и грузов для полюсной научной станции у запасливого Папанина оказалось чуть побольше, чем намечалось по плану. Короче, полетный вес каждой машины оказывался теперь тяжелее на целую тонну.

Как взлететь с такой перегрузкой? Будь аэродром совершенно плоским, самолетам бы не взлететь. Однако купол ледника имеет покатые склоны. Подсчеты показывали, что это облегчит машинам отрыв при разбеге. Уж кому-кому, а таким асам, как Водопьянов, Молоков, Алексеев, Мазурук, Головин, не занимать опыта трудных стартов.

Очень сложным представляется и будущий полет — набирать высоту 3 тысячи метров, выше облаков, не удастся из-за перегрузки машин, а идти в облаках строем — вслепую — крайне опасно. Надо иметь благоприятную синоптическую обстановку не только на пути к полюсу. На самом полюсе при выборе посадочной льдины она просто необходима.

Выбором погоды немало озабочены были и штурманы кораблей И. Спирин, А. Ритслянд, Н. Жуков, В. Аккуратов, А. Волков. Ведь никаких примет на поверхности моря, по которым можно ориентироваться в пути, нет и в помине, а магнитные компасы в высоких широтах дают неверные показания. Вся надежда на астрономию (но для этого должна быть хорошая погода) да на радионавигацию (однако никому не известны условия прохождения радиоволн в районе полюса).

Словом, командиры тяжелых кораблей прежде всего надеялись на разведчика погоды Головина.

Жаль было только, что по запасам горючего дальность его легкого двухмоторного самолета ограничена 87-й параллелью.

Когда Анатолий Дмитриевич высказал в этой связи сочувствие Павлу Георгиевичу, тот многозначительно усмехнулся:

 — Не беспокойся отец-командир, мои механёры кое о чем позаботились.

К Алексееву, значительно старшему годами, Паша Головин относился с доверительным почтением и всегда гордился тем, что Анатолий Дмитриевич, еще будучи штурманом, обучался у него пилотажу в школе Осоавиахима.

Ни о каких подробностях задуманного Алексеев Головина расспрашивать не стал, но приметил, как долго и старательно хлопотали головинские механики Н. Кекушев и В. Терентьев у своей машины: «Не иначе устанавливают дополнительный бачок».

Догадка эта полностью подтвердилась 5 мая, когда с купола острова Рудольфа головинский Н-166 стартовал на север.

Любопытный разговор перед стартом был у Головина и с командиром летного отряда экспедиции М. В. Водопьяновым, о чем свидетельствует сам Михаил Васильевич в своей известной книге «Дважды на Северном полюсе» (М., 1938).

«Если я долечу до 88-го градуса и выяснится, что у меня хватит горючего до полюса и обратно, что мне тогда делать? — спросил меня Головин.

Я немного подумал и сказал:

 — Если бензина хватит и начальник экспедиции не вернет тебя, дуй прямо до самого полюса.

 — А если я там сяду?

 — Дело твое. Решай сам.

 — А ты бы как поступил? — не отставал Головин.

 — Откровенно говоря, — ответил я ему, — если на полюсе льдина ровная, я бы, не задумываясь, сел там.

 — И сообщал бы погоду, — добавил он.

 — Да, и сообщал бы погоду. Только смотри, я об этом ничего не знаю, — предупредил я.

Головин крепко пожал мне руку и весело направился к своему самолету» (с. 119).

Интересно и другое свидетельство участника событий — страницы из походного дневника Николая Львовича Кекушева, старшего бортмеханика в экипаже Головина, старейшего ветерана полярной авиации. Обидно, что страницы эти до сих пор не увидели свет в печати. Тем более уместно, думается, их здесь процитировать.

«Удлиним радиус самолета километров на триста… Горючего с нашим новым запасом у нас теперь часов на тринадцать. Но хватит ли до полюса и обратно?

В машину погружены пешеходные лыжи, продукты в концентратах на 2 месяца, спальные мешки, клиппербот, шелковая палатка, легкие нарты, аварийная рация. Головин рулит на старт.

Самолет-разведчик начал свой путь к полюсу. Каждые полчаса радист Стромилов сообщал с борта на остров Рудольфа наши координаты и погоду. На 83-м градусе было еще ясно, шли над чистой водой. За 85-м показались высокие перистые облака.

У механиков тем временем свои заботы. Следим за тем, чтобы бензин из дополнительного бачка был выработан до конца, не обращаем внимания на хлопки, которые временами дают моторы. Хлопки — не беда, зато каждый литр горючего идет в дело, сейчас «бензин — это полюс». От Головина тем временем поступает записка радисту Стромилову: «88-я параллель — стена облаков. Решил идти выше облаков, узнать, далеко ли они тянутся?» Стромилов передает это сообщение на остров Рудольфа. Можно представить себе, какое сейчас волнение там, в радиорубке.

«Иду дальше» — радирует Головин. Но что думают об этом на острове Шмидт и Водопьянов. Ведь