они тебе даром достались.

Теперь наступил черед веселиться Глафире:

– Кто же такие прекрасные картины просто так подарит! Ищите себе дураков в другом месте.

– Ну, одну дуру я уже нашел, – произнес Анатолий Андреевич, в упор глядя на супругу. – Как это понимать? Покупала или подарили?

– Я тебе все объясню.

Неприятный мужик хотел еще что-то сказать, но тетушка София проворно спряталась за спинами других гостей, а к Анатолию Андреевичу подошли Виктор с женой.

– А вы что, уже все расходитесь? – воскликнула Глафира, которая только сейчас заметила, что в холле собралось слишком много народу.

– Да, Глаша, вечер перестал быть томным, – произнес дядя Сеня, которого под руки вели двое его друзей. – Не желаешь ли прокатиться с нами в нашем кабриолете?

Но Глафира лишь фыркнула. Пьяная галантность дяди Сени совсем ее не привлекла. Но тот ничуть не расстроился. Заплетающимся языком он продолжал сыпать комплименты дамам и приглашать всех подряд поехать отмечать это событие в ресторан. Кажется, он уже успел забыть о том, что именинник мертв, и собирался продолжить отмечать его день рождения.

Уходить он никак не хотел, невзирая на совместные усилия, выдворить из дома пьяницу никак не получалось. Широкая душа дяди Сени требовала продолжения банкета.

– Кстати, раз уж все расходитесь, то забери! Мне чужого не нужно!

С этими словами Элик сунул Саше в руки сумочку. Ту самую сумочку в форме сердечка, с шелковой подкладкой и золотой цепочкой, которую Саша нашел в туалете на первом этаже.

– Ты же сказал, что сумочка принадлежит твоей жене.

– Я думал, что это сумочка Муси, но ее оказалась на месте. Эта чья-то другая. Ты ошибся.

Объяснять, что он сам совершил ошибку, было бы пустым номером. Элик никогда не признавался в том, что может быть не прав.

Саша молча принял сумочку назад, но тут дамским аксессуаром внезапно заинтересовался Анатолий Андреевич.

– Это же твоя сумочка, – произнес он, глядя на тетушку Софию. – И не смей мне возражать, это точно она! Прекрасно помню, как ты притащила ее вместе с другими покупками из той твоей поездки по Франции.

– Что ты, дорогой мой, это совсем другая.

– Нет, твоя! – настаивал супруг. – И ты сегодня явилась сюда с ней! Совсем ты стала безголовая! Корова! Или, точнее, овца! Бери свою сумку, и идем!

Высказавшись, супруг потопал дальше. А тетушка София засеменила за ним. По дороге она взяла сумочку из рук Саши, зачем-то прижав палец другой руки к губам. Она явно просила Сашу о молчании, и он ничего не стал сейчас говорить, хотя подумать ему было о чем.

Что же это получается? Две последние картины из серии с животными находятся в доме у тетушки Софии и ее сурового супруга. А сама тетушка София, похоже, бывает в гостях у Георгия Сергеевича без ведома своего муженька. И в свой последний визит тетушка забыла в чужом доме эту сумочку.

– И что из этого всего следует?

Что супруг у женщины солдафон, с которым невозможно ужиться, это было понятно всякому. Как грубо он разговаривал со своей деликатной женой! Какими эпитетами наделял эту прекрасную женщину! А она все терпела и кротко сносила. Уж не потому ли она так себя вела, что всегда имела в кармане крутую фигу для своего деспотичного супруга? Мол, говори мне что хочешь, а я-то знаю, что рога у тебя, мой милый, растут крепкие и ветвистые. Упрекать ее за супружескую измену Саша бы не осмелился.

Гости стали расходиться, но тут Алиска неожиданно вцепилась в Сашину руку.

– Не уходи! – взмолилась она. – Папу убили! Мы с Эликом под подозрением! Мне так страшно!

– Ты хочешь, чтобы я остался?

– Пожалуйста!

И Саша остался. Его родители с пониманием отнеслись к этому, все давно привыкли: когда в семье случается форс-мажор, то дело поручают Саше. И оно каким-то волшебным образом очень быстро распутывается.

Но если Алиса была рада присутствию в доме Саши с Бароном, то Элик отнесся к продлению его гостевого визита с прохладцей.

– Нечего тебе тут делать, будешь только под ногами путаться. Да тебя в доме и положить негде! Все комнаты заняты.

Это было не совсем так, но Саша не стал спорить.

– Нам с Бароном много места не нужно, – примирительно произнес он. – Мы с ним ляжем прямо тут, в гостиной, на диване.

Хотя в комнате Галактиона было еще одно свободное спальное место и мальчику ничего не стоило потесниться. Но такая мысль в голову Элика не пришла. С какой это стати кто-то из членов его семейства будет терпеть хоть малейшее неудобство из-за другого человека? Вот еще! Не дождетесь!

– Тебе не придется спать на диване, – пообещала Алиса, когда Элик ушел. – Устроишься с комфортом в моей комнате.

– А ты сама?

– Да что тут до утра-то осталось, – отмахнулась Алиса. – Подремлю чуток в уголочке, а часикам к девяти уже и полиция приедет.

Саша смотрел на нее и понимал, что неспроста Алиса такая добренькая и предложила ему ночевать в ее комнате. Не будет она спать на диванчике в гостиной. Сейчас дождется, когда все завалятся спать, а сама удерет из дома. Она собирается отправиться в гости к своему любовнику, вот куда она пойдет. Поэтому ей собственная кровать и не нужна. Узнать бы еще, кто он такой, этот ее любовник. Спросить напрямик? Пожалуй, с этого и нужно начать.

– На полицию у меня надежды мало, – между тем говорила Алиса. – Ты же умеешь расследовать всякие такие вещи. Помоги нам! А то полицейские уже объявили виновными нас с Эликом!

– Мне показалось, что, напротив, следователь сказал, что лично вы отца не убивали.

– Он сказал, что мы замешаны!

– А разве нет?

И Саша в упор взглянул в глаза Алисы.

– Кого ты прикрывала? За кем следы на подоконнике замывала? Я заметил, что у тебя на платье были брызги грязной воды. К приезду полиции они уже подсохли, а грязь ты счистила. С кровью поступить так же не получилось, микрочастицы все равно остались на твоем платье. Чтобы ты так суетилась, это должен был быть близкий тебе человек. Сначала я подумал, что ты брата прикрывала, но вряд ли ради Элика ты стала бы стараться. Это был кто-то, кого ты сильно любишь. А потом я узнаю́, что у тебя есть любимый мужчина. Это он был сегодня в комнате у твоего папы?

Алиса отвела глаза.

– Да. Костя собирался прийти к папе на праздник. У нас с ним была договоренность, что он придет и я его всем представлю как своего жениха. Нравится это папе или нет, но прилюдно он бы не стал устраивать сцену. Постеснялся бы. Ну