«Наверное, я все-таки идиот.»

В конце концов, Дорен подготовил простую, но эффективную магическую клятву. Развеять её было не сложно, но для этого требовалось время, которого у юноши не было.

«Надеюсь, мне не придется об этом жалеть.»

Как только ограничения вступили в силу, Дорен почувствовал, как что-то в нем неуловимо меняется. Он не видел эти изменения, но ощущал на уровне интуиции. И все же, этого риска ему показалось мало.

«Мне нужно больше. Нужно что-то немыслимое. Что-то, чего я в здравом уме никогда бы не сделал.»

Юноша перебирал в уме варианты. Но подходящий все не находил. Он напряженно думал о всевозможных ритуалах: о простых и сложных, опасных и не очень, вспоминал даже те, что были запрещены в большинстве известных ему миров. Не сказать, что он не знал способов быстро увеличить силу, но почти все эти способы требовали тщательной подготовки. У Дорена же не было совершенно ничего, что могло бы ускорить этот процесс или пропустить некоторые этапы.

«Было бы проще, если бы я мог сделать несколько артефактов…»

Случайная мысль промелькнула в его голове, и буквально в ту же секунду, детали головоломки сложились.

«Да уж, это действительно сумасшествие… Полагаю, у меня будет лишь одна попытка.»

Парень криво улыбнулся сам себе. Память все же преподнесла ему ответ, и риск неудачи, как и ожидалось, был на самом высоком уровне.

Не тратя ни секунды больше, Дорен начал раздеваться. Полностью обнажившись, он отбросил грязную одежду в сторону, а сам сел на колени.

«Точно идиот.»

Тяжело вздохнув, маг полоснул сжатой струной маны себе по левой ладони, и тут же макнул указательным пальцем правой в открытую рану. На его лице не осталось ни единой эмоции. Сомнения исчезли. Двигая пальцем в воздухе, он выводил один рунический символ за другим. Алые руны мягко поблескивали и складывались в длинные ряды рунической вязи, плотной стеной окружавшей юношу со всех сторон.

Магия крови, как и магия душ, не зря считалась одной из запретных областей. Эффективность таких заклинаний всегда рука об руку шла с уровнем боли и количеством крови используемом в процессе. Что, в свою очередь, независимо от мира и развития цивилизации всегда приводило к одному и тому же результату.

Чем больше боли — тем больше энергии соберется в крови. Чем больше крови — тем мощнее получится заклинание. Как итог, кровавые маги всегда приходили к пыткам и убийствам своих жертв, ведь последняя, предсмертная кровь обладает максимальной концентрацией силы.

На своей открытой ране Дорен использовал один из любимейших инструментов каждого уважающего себя мага-отступника: заклинание, что препятствовало сворачиванию крови и сводило с ума нервные окончания жертвы.

Юноше казалось, что по его венам течет самый настоящий жидкий огонь. Боль сводила с ума, но все же, Дорен продолжал молча вычерчивать формирование, ни на секунду не сбавляя темп.

Спустя почти пятьдесят минут, он уже мог отчетливо ощущать сильную слабость и сонливость — верный признак серьезной кровопотери. Алые руны обернули юношу в несколько слоев, окажись поблизости любой из экспертов рунической магии, он ни за что не разобрался бы в назначении этой формации. Но для Дорена это было лишь начало.

В это заклинание он вложил все доступные ему знания. Он хотел, чтобы магия достигла своей цели даже если мистическая Воля так и не сможет в нужный момент подчинить законы иллюзорного мирка.

А затем, последний символ был завершен. Вместе с этим, Дорен резко хлопнул руками перед собой.

Ученики на нижних этажах почувствовали, как их временное убежище заметно затряслось. Потоки маны с бешеной скоростью мчались к одной единственной точке наверху.

— Что происходит⁈ — Ласло напряженно уставился в потолок. — Он там что, самоубиться решил⁈

— Какое-то безумие… — ошарашенно пробормотав, Брайант посмотрел на Хлою. — Может нам стоит пойти наверх и проверить что происходит?

— Какой смысл? — как ни странно, но девушка была самой спокойной среди всех. — Если что-то пошло не так, мы точно ничего исправить уже не сможем. Возмущение маны такой силы точно привлекло внимание. Возможно, мы только что выдали своё положение. Так что… Если Дорен провалился, чтобы он там ни делал, нам тоже конец. Предлагаю просто подождать.

— Подождать⁈ — Ласло тут же вспыхнул. — Просто подождать⁈ Когда мистики шести звезд теперь знают где мы прячемся⁈

— Есть другие варианты, умник? — мечница презрительно фыркнула. — Если хочешь, можешь отправиться врагам навстречу и постараться отвлечь их. Мы твою жертву не забудем.

— Эээ, ладно, я все понял, — Ласло сразу же сдулся как воздушный шарик. — Ненавижу иллюзии…

Пока мистики внизу обеспокоенно спорили, наверху Дорен уже успел проклясть все на свете.

«О чем я… только… думал…»

Боль от предыдущего заклинания не шла ни в какое сравнение с той, что он испытывал сейчас. Кровавые руны, до краев заряженные маной, проникали сквозь кожу мага и впечатывались в его кости. Дорен выжигал руническую формацию прямо на своем собственном теле, он делал ровно то, что никогда и ни за что не сделал бы ни один здравомыслящий мистик.

Чем мощнее зачарование, тем быстрее произойдет разрушение исходного материала. Эта аксиома была известна каждому магу. Дорен превращал своё тело в одноразовый артефакт, заряда которого должно было хватить от силы на два-три часа. После чего его ждала только смерть. Это значило, что решить все вопросы и покинуть иллюзорную формацию он должен был до этого момента.

В некоем подобии транса, парень продолжал жуткий ритуал. Символы полностью покрыли его скелет, затем стали покрывать внутренние органы. Далее в очереди оказались мышцы и сухожилия. Последний слой лёг прямо на кожу, образуя сложные и непонятные татуировки по всему телу юноши.

В какой-то момент, метаморфозы полностью вышли из-под контроля Дорена, продолжая и продолжая преобразовывать человеческую плоть. Огромный объем маны собранный со всей округи, сжимался без чьего-либо вмешательства и менял собственные свойства. Юноша уже не отдавал себе отчет в происходящем. Смог ли он снова подмять законы иллюзорного мира и использовать так называемую Волю? Он этого уже не знал.

В какой-то момент все разом стихло. Мана успокоилась, и Дорен медленно пришел в себя.

«Что, черт возьми произошло?»