— Так их же нужно отписать исполнителям, — удивилась Дарья.

— Слышите? — шеф выставил вперед левое ухо. — Топ, топ, топ…

— Не-ет, — помотала головой Несветаева, прислушавшись.

— Это слышится твердая поступь бюрократии по коридорам «Паллады»! — поднял палец Кощей. Который не Кощей, а тролль.

— А как по-другому я буду отслеживать исполнение? — обиделась Даша.

На лице Полякова промелькнуло сложное комплексное выражение с квадратными скобками. Что точно он подумал, Дарья разобрать не смогла, но там явно было что-то из серии: «А вы еще и отслеживать будете?».

— А вы записывайте, чтобы не забыть, — философски выдал Поляков.

У Даши появилось сразу два желания: постучать ему по голове и спросить, из какой дремучей глубинки он вылез? По понятной причине, ни одно из них она не реализовала.

— Я-то не забуду. А если исполнитель забудет, что я ему что-то такое говорила? — намекнула Дарья.

— Мне почему-то не говорят, — простецки возразил начальник.

— Может, потому что у нас с вами разная весовая категория?

Кощей скривил челюсть и покивал головой:

— Возможно.

Потом на его лице появились признаки мыслительной деятельности.

— Ладно, — согласно кивнул шеф напоследок, — я попрошу, чтобы вас настроили подключение к принтеру бухгалтерии.

— Баня. Через дорогу — раздевалка, — буркнула Несветаева.

— Что? — переспросил Павел Константинович.

— «Баня. Через дорогу — раздевалка», — громче повторила Даша. — Бабушка моя так говорила. Утверждала, что это анекдот.

Кощей сделал приглашающий жест рукой, дескать, «расскажите».

— Это весь анекдот. «Баня. Через дорогу — раздевалка».

— Хм, — сочно хмыкнул Поляков. — Не смешно, но концепция мне нравится. Так мне обращаться к компьютерщикам, или уже не надо?

В общем, об отдельном принтере Даше оставалось лишь мечтать.

— Обращайтесь, — дала добро Несветаева.

— Спасибо.

Видимо, слишком явно «дала добро», но Кощей недовольным не выглядел. Напротив, скорее довольным. После обеда у мужчин это, в принципе, нормальное физиологическое явление.

Затем последовало явление косматого парня в свитере, жалкое блеяние: «А точно надо?», руководящий рык: «Точно!», изгнание ее с места, манипуляции с техникой… Причем всё это делалось с выражением: «Вот нафига? Ведь наверняка этим никто никогда не воспользуется. Только время на ветер». Будто всё остальное время парень впахивал, не покладая рук. На клавиатуру.

Зато через пятнадцать минут Дарья нажала на кнопочку «печать» и письма улетели на принтер. Пугать полтергейстом бухгалтерию. Их же никто не предупредил.

Огорчив Галину Петровну посягновением на любимый и единственный принтер, Даша забрала бумаги и радостно поскакала предъявить начальнику результаты своих трудов. Начальник недовольно разлепил слипающиеся веки и уставился на бумажки. Осознав, что от него требуется, он сначала лениво, потом даже с воодушевлением, пугая кривым почерком, стал раздавать поручения подчиненным. Несветаева сомневалась, что справится с расшифровкой, но у нее был ценный помощник — Елена Викторовна.

Потом дело дошло до «напоминаний» от юриста, тут Поляков снова начал морщиться и дуться, назначил даты (читай: потыкал пальцем в календарь) и возмущенно заявил, что ему нужно работать, а не этой фигней заниматься.

И свалил из кабинета.

В туалет, наверное.

Даша быстренько сбегала в бухгалтерию и попросила Галину Петровну отложить бухгалтерские бумаги до завтра. Чтобы начальник не перегрелся. Главбухша, на глазах которой Несветаева забирала из принтера ворох бумаг, понимающе кивнула.

Потом Даша ходила по кабинетам с журналом учета, выцыганенным у той же Галины Петровны, и пугала новыми порядками девственно-расслабленных обитателей «Паллады».

В общем, оторвалась по полной.

Вернулась к себе на место Дарья уже за час до работы. Начальник довольно потягивался и зевал, «наработавшись» в ее отсутствие, и начал звонить по разным деловым вопросам очень деловым тоном. Но Даша быстро отключилась от реальности, погрузившись в интернетсёрфинг: ей предстояло сделать обзор кофеварок.

Ее душа была полна эйфории.

День определенно задался.

Ровно до того момента, как дверь в их с Павлом Константиновичем кабинет распахнулась и радостным воплем: «Зайчик, вот и я!» — туда ворвалась крашеная блондинка с силиконовыми губами.

Директор расцвел радостно, как подснежник в проталине.

— Дарья Владиславовна, — обратился он к помощнице, — вы можете… уйти пораньше. Вам нужно еще… кофеварки посмотреть, — продолжил Поляков, глядя на свою зайку пельменегубую.

— Хорошо, Павел Константинович, — покладисто согласилась Даша. — Обязательно. Я только в бухгалтерию заскочу на минутку.

Ее трясло от бешенства. Она столько нервов потратила, столько сил вложила! А тут приходит какая-то фифа блохастая и хочет все ее достижения одним подмахом в унитаз спустить?!

Даша взяла себя в руки и ме-едленно пошла по коридору. Перекручивая в голове имеющуюся информацию.

«Можете… уйти пораньше. Вам нужно еще… кофеварки посмотреть» К-козел! Все мужики — козлы. Кроме тех, кто бараны и свиньи. Толстые свиньи с грязным пятачком. Фу! Лучше с козлом. А Павел Константинович еще и не вонючий.

И денег за него неплохо отвалить обещали.

И работать здесь и остаться можно будет. Если ей отдельное помещение выделят. Платят, конечно, немного.

Да и не платили пока.

Но всё равно было жаль терять эти пока не полученные, но уже свои, кровные денежки.

Все.

Размышления Даши прервал звонок сотового.

— Да, — автоматически ответила она.

— Мне… очень плохо… — прошептала в трубку мама, и сердце Даши упало.

— Мама, что случилось?!

— Голова… Руки трясутся… Я, наверное, умираю…

— Ты давление мерила?

— Причем тут давление?! — прорезался у мамы голос. — А-а-а… — снова простонала она, рассекая острым лезвием Дашину печень.

— Мама, вызови, пожалуйста, скорую.

— Ты хочешь меня поскорее сдать этим убийцам в белых халатах? — добавив трагичных тонов в голос, всхлипнула мама.

— Я всё равно ничего не могу сделать. А у них медицинское образование, — попыталась убедить Даша.

— Ты могла бы пойти учиться на фельдшера!

Дарья закатила глаза. Она на секунду вспомнила практику курсов по массажу в Доме престарелых и похотливые намеки старичка, провонявшего пролежнями и безнадегой. И соседскую бабульку, выносящую мозг жалобами на управляющую компанию. Конечно, труд медика почетен и бесценен, но Несветаева не чувствовала к нему призвания. Вообще никакого. У нее не было открытого сердца и желания нести людям свет. Во-первых, ей самой не хватало. А во-вторых, Даша видела чудовищ, которые прятались под благочестивыми ликами. Она видела, как они впиваются своими зубами в чужую плоть и сосут кровь…