кто его знает. Маг какой-то, — равнодушно пожала плечами, переобуваясь в теплую обувь.

— А откуда хотя бы?

— Понятия не имею.

— Что, так и не вспомнил? — спросила она с наигранным сочувствием. Ах да, она же думает, что у него амнезия. Едва не забыла об этом. Я грустно покачала головой. — Слушай, а тебе не кажется, что он что-то скрывает?

— С чего бы это? Амнезия в его случае — это вполне закономерно. Скоро все вспомнит.

— Слишком он жизнерадостный для человека без памяти.

Я пожала плечами.

— Сотри мне память о прошлом, и я тоже не расстроюсь, — сказала и прикусила язык. В попытке обелить Аарона, заинтриговала эту сплетницу своими тайнами.

— А что так?

— Ой, только не говори, что у тебя все воспоминания исключительно приятные, — махнула я рукой и надела куртку.

Катарина в ответ только хмыкнула, и мы распрощались. В холле я помахала на прощанье уставшей и сдающей смену Кэти и вышла из госпиталя.

При виде высокой мужской фигуры сердце радостно забилось в груди. На звук закрывшейся двери Аарон резко обернулся. Черт, права Катарина, какой же он красавчик!

— Долго ждешь? — спросила, подходя ближе.

— А ты, оказывается, копуша, — подразнил вместо ответа и, приобняв одной рукой за плечи и поцеловав в висок, повел прочь от госпиталя. А я спиной чувствовала любопытный взгляд моей сменщицы.

— Я только утром узнал, что на границе что-то случилось, — крайне задумчиво сказал Аарон, прижимая меня к своему боку. В верхней одежде это было не очень удобно, но его такие мелочи не останавливали. — Как прошла рабочая ночь?

До самого дома мы делились новостями. На расспросы о самочувствии я только рукой махнула, как любит говорить моя мама: «Ляг, поспи, и все пройдет». А недосып и магическое истощение лечатся именно таким образом. Аарон же больше расспрашивал про границу. Много рассказать я не могла, посоветовала поспрашивать у местных. Сказала лишь, что зимой прорывы случаются очень редко и после сегодняшней ночи будет как минимум пару недель затишья.

Придя домой, первым делом сходила в душ.

Потом хотела уже было завалиться спать, но Аарон перехватил меня по дороге в спальню и отвел на кухню, где накормил фирменной яичницей с луком, и только тогда отпустил в кровать. Уже засыпая, я вспомнила, что так и не озвучила свои размышления по поводу его приглашения. После вялых раздумий решила, что когда проснусь, обязательно отведу Аарона к реке и задам несколько вопросов. Там можно не опасаться, что нас услышат.

Но планам моим не суждено было сбыться.

Когда я проснулась, чувствуя себя не сказать, чтобы отдохнувшей, но по крайней мере без желания лечь, где придется, и уснуть, оказалось, что время уже позднее и поселок начал погружаться в сумерки. Идти по темноте к реке за несколько часов до Нового года не хотелось совершенно. А потому, решив, что ничего не случится, если разговор я отложу до первого января, расслабилась. И вообще, сегодня я встречаю Новый год с елкой и… мужчиной! Настроение при этой мысли значительно улучшилось, а низ живота сладко стянуло в ожидании новой порции жаркого секса. А когда выползла из спальни и увидела накрытый праздничный стол, уставленный закусками, то просто потрясенно застыла на пороге комнаты.

— Нравится? — спросил Аарон, поднимаясь с дивана, на котором смотрел до этого магъящик.

— Очень, — выдохнула, даже и не подумав дразнить его. Хотя поводов было достаточно. Начиная от совершенно не праздничной посуды из разных комплектов и заканчивая отсутствием скатерти на далеко не новом столе. — Ты сам все приготовил?!

— Конечно. — Аарон даже смутился, но я видела, что похвала ему очень нравится.

— Вижу ты тоже умеешь смущаться. — Этот момент я уже не могла оставить без внимания. Синие глаза в притворной угрозе сощурились в мою сторону, и я, хихикая, убежала в ванную.

Умывшись и приведя себя в порядок, с нарочитым опасением выглянула из-за приоткрытой двери.

— Выходи, я по праздникам не кусаюсь, — хмыкнул Аарон.

Остаток вечера прошел за игрой в карты. Играли на раздевание, естественно. А потому к десяти вечера Аарон остался в своих единственных красных трусах, а я в нижнем белье и теплых носках.

Я уже подумала было, что за стол мы так и сядем, но Аарон удивил меня, сказав, что приготовил сюрприз. Стало любопытно, что такого можно найти в поселке, что удивит девушку?

Но когда он ушел в комнату и вышел оттуда с длинной белой бородой на резинке, посохом, мешком и в красном, распахнутом на груди халате, челюсть моя едва не отвалилась, распахнувшись от смеси восторга и удивления. В сочетании с его красными трусами костюмчик смотрелся идеально!

— Кто весь год был плохой девочкой? — вкрадчиво спросил Аарон, прищурившись в мою сторону.

— Я была! — Я с готовностью подскочила с дивана и даже руку вверх вытянула. Аарон рассмеялся.

— И как теперь тебя наказывать?

— А это, дорогой дедушка Мороз, уже не моя забота.

— Да что ты говоришь, внученька, — многозначительно сказал «дедушка» и вытащил из мешка синий короткий плащик Снегурочки. — Иди сюда, сладенькая.

— Извращенец! — возмутилась наигранно, но-таки подошла к нему, едва не подпрыгивая от радостного предвкушения.

— Вот так гораздо лучше, — вынес вердикт Аарон, затягивая бантик на моей шее. — С твоими волосами даже парик не нужен.

А я порадовалась, что надела белый комплект белья. Синий, возможно, был бы уместнее, но радовало уже то, что в местном магазинчике нашелся хотя бы этот.

Так мы и сели за стол. В нижнем белье и ярких костюмах, оставив в качестве освещения только елку и работающий магъящик. Аарону борода мешала есть, и он стянул ее вниз, отчего она повисла на его груди, и он стал напоминать мне облысевшего снежного человека в красном халате.

И несмотря на то, что картошка в оливье была недоваренная, а про колбасу Аарон, кажется, вообще забыл, я была счастлива. Тем более что помимо оливье были бутерброды с сыром и ароматное мясо с овощами из духовки (ну и что, что суховато).

Я сидела напротив Аарона и сходила с ума от его улыбки, от синих глаз, от того, как он на меня смотрит. Мы рассказывали друг другу забавные истории из жизни, и нам было по-настоящему весело. Когда по магъящику выступал император, Аарон открыл шампанское, и под удары часов мы опустошили бокалы.

А затем была волшебная ночь. И было в ней столько пронзительной нежности, что сердце сладко замирало от поцелуев Аарона, его шепота, прикосновений. Я не заметила, как мы оказались полностью обнаженными и он уложил меня на мягкий ковер