пещерах которого находились Хо Ши Мин и его военный кабинет, как и генерал Зиап со своим штабом. Операция с той же целью была предпринята французами в октябре 1947 года под кодовым названием «Леа». Второй альтернативой был удар бронетанковыми войсками почти на сто миль (в сравнении с тем, что Тхайнгуен находился всего в пятидесяти милях от Ханоя) в направлении основного центра снабжения коммунистов в Йенбай. Аналогичная операция под кодовым названием «Лотарингия» была предпринята в ноябре 1952 года. Третий вариант состоял в проведении десантной операции меньшего масштаба в направлении самого Дьенбьенфу, но достаточно близко к французской боевой линии в дельте Красной реки, чтобы к десантникам в течении нескольких дней пришла на выручку бронетанковая боевая группа. Эта операция была бы в значительной степени копией операции «Ласточка», предпринятой французами против Лангшона в июле 1953 года.

Десять лет спустя генерал Коньи все еще не мог преодолеть горечь, с которой он воспринял неодобрение Наварра в отношении последнего типа операции:

«В тот самый час, когда я узнал что боевые отряды вьетов следуют по пути 316-й дивизии в направлении северо-запада, я выдвинул идею атаки из дельты (Красной реки), включая необходимые разведывательные операции и перемещения войск. (Полковник) Ванюксем должен был командовать ударными силами, которые вступят в бой с тыловыми колоннами вьетов и заставят Зиапа развернуться, по крайней мере, частью своих войск. Мы разорвали бы контакт и оттянули бы вьетов на ближайшие подступы к дельте, где мы были бы в лучшем положении, чтобы разгромить их.

Генерал Наварр отказал, сославшись на некоторые посредственные аргументы о наличии необходимых сил.»

Беспристрастное изучение аргументов Коньи показывает, что у Наварра, возможно, были веские причины для отказа от альтернативной атаки на центры силы противника к северу от Красной реки. История предыдущих операций в этом районе вряд ли была обнадеживающей. В операции «Леа» было задействовано семнадцать батальонов, включая три воздушно-десантных и три танковых, в течении более трех недель. Тем не менее, несмотря на то, что удалось захватить Тхайнгуен и еще некоторые города, удерживаемые коммунистами, ключевая цель — захватить вражеских лидеров или уничтожить большие группы войск противника — не была достигнута. Операция «Лотарингия» была еще более провальной: хотя в ней участвовали около 30 000 человек, включая несколько воздушно-десантных и бронетанковых батальонов, она не только выдохлась прежде, чем смогла достичь Йенбай, но и по возвращении в дельту часть французских войск попала в засаду в ущелье Чан-Муонг и понесла тяжелые потери. Целью «Лотарингии» также была в значительной степени, попытка заставить дивизии коммунистов, начавших вторгаться в высокогорье Тай, отступить для защиты своих тыловых районов. Эта стратегия провалилась, потому что Зиап никогда не отходил от своей стратегии оставлять небольшие подразделения на произвол судьбы, даже ценой больших потерь, потому что он был абсолютно уверен, благодаря своей превосходной разведывательной сети, что такие наступательные операции французов всегда рано или поздно выдыхаются. Фактически, он мог с большой долей уверенности предполагать, что чем больше размер первоначальной ударной группировки французов, тем больше вероятность того, что войска, собранные для этого из различных соединений и театров военных действий, вскоре снова будут крайне необходимы. Как правило, нескольких атак коммунистов в районах, из которых эти войска были временно выведены, было достаточно, чтобы оказать достаточное давление на французское верховное командование, чтобы оно отменило крупномасштабное наступление, ради спасения больших участков с трудом отвоеванной территории от повторного полного разрушения в результате проникновения коммунистов.

Обосновывая свое решение, Наварр утверждал (и генерал Коньи никогда не противоречил ему на этот счет), что Коньи запросил глубокий удар в тыл противника, требующий в общей сложности шесть моторизированных полковых боевых групп, двух бронетанковых полковых боевых групп, и двух воздушно-десантных полковых боевых групп. Кроме того, Коньи запросил три или четыре боевые группы для защиты коммуникаций и две дополнительные бронетанковые боевые группы и одну воздушно-десантную боевую группу в качестве резерва в дельте Красной реки. Эти силы превышали приблизительно на треть все мобильные наземные силы, имеющиеся на всем театре военных действий в Индокитае и на сто процентов общее количество имеющихся бронетанковых подразделений. Конечно, Коньи всегда мог провести короткие операции «туда и обратно» типа операции «Ласточка» в июле или «Чайки» в октябре 1953 года, но ни одна из них не связала большое количество войск противника. С другой стороны, они вызвали большое напряжение и без того сильно перегруженных воздушных сил французов в Индокитае. Наварр объяснил это Коньи, когда он летел в Ханой из Сайгона в субботу 28 ноября 1953 года. На следующий день Коньи сопровождал Наварра в ходе первого визита последнего в Дьенбьенфу.

Коньи был обеспокоен тем фактом, что противник может теперь сконцентрировать подавляющую часть своих боевых сил на единственной, слабо защищенной авиабазе, и его последующее утверждение, что он красноречиво упрашивал о сохранении позиции-«спутника» где-нибудь в горной местности (предпочтительно в Лайтяу), безусловно понятно. Но так же рассуждал и Наварр. Если элитных войск не хватает для такой крупной операции как оборона Дьенбьенфу, было мало смысла отвлекать то, что осталось от мобильных сил французов для еще одной сложной операции прорыва, конечное влияние которой битву, происходящую в 300 милях, было в лучшем случае сомнительным. Генерал Коньи должно быть, в конце концов согласился со своим начальником, поскольку издал свою знаменитую директиву от 30 ноября на следующий день после инспекции Дьенбьенфу с генералом Наварром.

То, что последовало дальше, никогда не получило удовлетворительного объяснения бывшим французским главнокомандующим. Пока он был в Дьенбьенфу с генералом Коньи, его собственный штаб в Сайгоне разработал детали будущей битвы за Дьенбьенфу. По словам офицеров, знакомых с ситуацией, этот план был полностью разработан главным планировщиком Наварра, полковником Бертейлем. Коньи об этом сообщили 3 декабря 1953 года. Наварр принял окончательное решение принять бой в далеких горах северо-западного Вьетнама.

«Я решил принять бой на северо-западе при следующих общих условиях:

1. Оборона северо-запада должна быть сосредоточена на воздушно-наземной базе Дьенбьенфу, которую необходимо удержать любой ценой.

2. Занятие нами Лайтяу будет сохраняться только в той мере, в какой наши нынешние силы позволят ее оборонять…

3. Наземная связь между Дьенбьенфу и Лайтяу (до тех пор, пока мы в конечном итоге не эвакуируем оттуда наши войска) и с Лаосом через Муонг-Хуа будет поддерживаться как можно дольше.

Учитывая удаленность северо-западного театра военных действий (от его основных баз) и материально-технические потребности Вьетминя, вполне вероятно, что сражение будет вестись по следующему сценарию:

Фаза перемещения, характеризующаяся прибытием частей Вьетминя и их тылового обеспечения на северо-запад; продолжительность которой может растянуться