наутёк. Грапа огребла по хребту пластиной, но с колен так и не встала. Надо думать — ошалев от счастья. Ведь получить люлей от БДСМ-приблуды самой Первой — великая честь для черни!

Взбеленившиеся железяки опутали меня с ног до головы. Голени, икры, бёдра, ягодицы, живот, грудь и плечи. Шипы с лёгкостью пронзали кожу, впиваясь глубоко в мясо. Я попыталась сорвать всё это непотребство, но не тут-то было. Вериги, ёрзая и скрипя, словно змеи сжимали хват, пока в конце концов не угомонились. Осмотрев окровавленную себя, закусила губу от боли.

Да, бывало и хуже. Припомнить то же поглощение гримуаров. Но всё равно приятного мало. По всему телу стекали ручейки крови. Белоснежный шёлковый ковёр под ногами окрасился в алый. Применять магию не осмелилась. Чего доброго, разумные железки воспримут мои деяния за читерство, и подготовка к обряду пойдёт по одному месту.

Кожа и мышечные ткани пострадали, но жизненно важные органы не задеты. Велела артефакту не вмешиваться. Не я первая примеряла железяки и не я последняя. Смерть от тысячи порезов не грозит из всего-то нескольких сотен. Дело житейское!

Подумав, что хуже уже не будет, принялась натягивать рубище на окровавленный торс. Хуже и впрямь не было. Было во сто крат хуже! Колкие волокна сорочки прошлись наждаком по свежим ранам. Завывая от боли, проклиная белый свет и матерясь на всё имение, я всё-таки превозмогла и втиснула одеревеневшее туловище в ритуальный наряд. У моей тысячу раз прабабушки отменное чувство юмора. Подмостила так подмостила! Что ж, остался последний штрих, и я готова на рандеву с Сатаной. Сжав челюсти так, что зубы скрипнули, засунула ноги в лапти. Те, словно живые, дрогнув, стиснули ступни тисками.

Знала бы, что так будет, — осталась бы в царстве теней. Подошва — наиболее чувствительная часть человеческого тела. Умелый палач за считаные минуты вырвет любую информацию у своего клиента. Вот и я вспомнила, что, будучи мелкой, украла у мамы тысячу рублей, чтобы посадить в горшке и взрастить денежное дерево. Дерево не выросло, зато я узнала, где находится пятый угол.

Когда острые шипы вонзились в пятки, я увидела его и, качнувшись, повалилась навстречу. Удар лбом, глухой треск черепа — и вот я вязну в бурой жиже. Опускаюсь всё глубже. Грудь раздирает недостаток кислорода, давление плющит кости. Делаю глубокий вдох, и вязкая субстанция заполняет лёгкие. Показалось, что я достигла дна боли, но снизу постучались.

Закончилось всё резко и вдруг. Я перестала чувствовать вообще что-либо. Опасливо открыла глаза, ожидая подлянки, но ничего не случилось.

Каменные стены узкой кельи скудно освещал едва тлеющий факел. Посреди помещения высился алтарь, был он чернее ночи и, казалось, поглощал свет. Хотя нет, не казалось. Монолит в самом деле, подобно чёрной дыре, всасывал сполохи огня. Странная штука, явно не из этого мира. Если вообще из нашей реальности.

Я ощущала великую силу. Непостижимую, опасную. Казалось, коснись я поверхности — изорвёт на части.

Тут же прикоснулась.

Не порвало. А чего ходить вокруг да около? В ежовое платье зря наряжалась, что ли? Я здесь, алтарь тоже тут. Для чего-то его сюда установили…

Два метра на метр — либо жертвенник, либо ложе. Мануала не прилагалось. Взгромоздилась и расплылась на шершавой поверхности, словно медуза. Хватит с меня тайн и загадок. Духи, боги, демоны! Где поставить подпись кровью? Я готова принять род под крыло!

Безмолвие и покой. Никто не явился по мою душу. Может, сказать нужно слова заветные? Покрутиться юлой, плюнуть через плечо три раза, а я развалилась на камушке. Спать-то как охота! Я всего лишь минуточку. Самую малость вздремнуть…

«Она не нашего рода-племени. Душа Ольги ушла. Тело ничто. Мясо. Мясо должно умереть».

«Она одна из нас. Тело родича приняло душу. Даруем ей шанс».

«Нет. Мы не можем. Кодекс рода гласит…»

«Кому нужен кодекс, если падёт ветвь?»

«Кодекс гласит, что род возглавит достойная. Она более чем достойна. В её жилах течёт наша кровь».

«Смерть. Смерть. Смерть».

«Она освободила душу потомка, дав шанс на перерождение. Мы не можем её убить. Мгла не простит нас. Прокляты будут все».

«Глупцы. В ней сила четырёх. Она одна из нас».

«Достойна. Достойна. Достойна».

«Пусть решает Первая. Её воля — закон».

«Не так давно все мы свершили ошибку. Мария изменила роду. Предала кодекс. Ветвь Нагих едва не угасла. Злодеяние против всего рода содеяла наша плоть и кровь. Выбора нет. Либо род возглавит дитя из иного мира, либо всех нас ждёт тлен. Девочка сильна. Настолько, что вы и вообразить не в состоянии. Если не она, то кто?.. Завершайте ритуал. Я передам дар. Возможно, ей удастся вернуть семье былое величие. Я всё сказала».

Одна из десяти фигур приблизилась к лежавшему на жертвеннике окровавленному стану девушки. Прочие встали полукругом за спиной и монотонно затянули песнь на древнем языке.

Откинув полу балахона, фигура вынула жутковатого вида клинок, больше напоминающий паучью лапу. Взрезав запястье, щедро окропила лезвие чёрной кровью. Взмах — и остриё, пробив грудь, вонзилось точно в сердце. Девушка содрогнулась, раздался слабый стон. Песнопения смолкли с предсмертным вздохом. Княжна Ольга умерла.

Что-то мокрое и шероховатое елозило по щеке. Открыв левый глаз, узрела пёсью морду. У меня что, имеется собака? Собака напомнила, что она у меня всё-таки есть, лизнув в нос. Фу! Какая пакость! Терпеть не могу псов. Кошек тоже не могу, но в меньшей степени. Уберите от меня это чудовище! «Чудовище», осознав, что я пришла в себя, принялось радостно лаять и скакать по пузу. Вот же малявка кудлатая! Изыди, чертяка!

— Даша, Глаша! Живо сюда! Уберите от меня эту сучку!

В дверь, сбивая ковёр, вбежали две растрёпанные девчонки. Что-то в их облике мне показалось подозрительным. То ли раскрасневшиеся щёки, то ли припухшие губы, а может, и то и другое.

— Барыня пробудилась! Слава богам! Слава роду! — Девки бухнулись на колени и принялись энергично бить поклоны.

— Встать, шамотры! Почему губы обсосаны? Вы что, у меня под боком инцест устроить удумали? — Глаза Даши закатились под образа, девчонка покачнулась и завалилась навзничь, а сестрица затараторила не хуже Эминема:

— Ваше Высочество! Не велите казнить! Это всё Валера! Артефактор! В кабинете магический светильник не работал! Маменька вызвала из самого Петербурга! Это всё он, охальник! Дашку лапать полез, а потом целовать! А я… А я…

— А ты кинулась защищать сестру, подставив губы, так?

— Всё так и было, барыня! Ой! — Девчонка запнулась