позе смертоносная мощь. В мрачном лице — ни намёка на нежность. Последняя, похоже, и вовсе мне примерещилась.

Подумаешь, чуток подлечил мазью поломанную игрушку, а как иначе? Иначе не получится ею играть…

— Что до моего предложения, — жёстко чеканит каждое слово, будто и впрямь зачитывает сухой текст какого-то договора, — то здесь всё просто — я не любитель рыдающих дев в постели, и твоя кислая мина уже порядком меня утомила. Хотя своего ты, определённо, добилась — один твой вид навевает скуку, а не желание. Последнее не слишком-то меня устраивает, поскольку на твоё тело у меня понятные планы.

Он выразительно кивает на мой выступающий живот, и я в который раз накрываю его ладонями в нелепой попытке защитить.

Вместо того, чтобы смутиться, я закипаю от его пошлой беспринципности, которая утомила уже МЕНЯ!

— Как ты можешь думать и говорить такое? — шиплю зло. — Сейчас! Когда мне со дня на день рожать! Это нездорово и вообще кощунственно!

— Ха! Зато удобно! И честно! — пожимает плечами и снова смотрит мне в глаза, пугая ледяной тьмой. — Что здесь нездорового? Я рад, что приобрёл работающую утробу, а не пустоцвет. Второй твой главный плюсик вдобавок к фамилии. И не менее важный, которым я также намерен пользоваться на полную. Чем больше сыновей, тем сильнее род. И в этом я готов тягаться с самими Мэрвирами, если ты понимаешь, о чём я.

Ёжусь под его плотоядным взглядом.

Бездна! Для этого дракона нет ничего святого!

Кажется, если бы не моя беременность, он бы разложил меня здесь и сейчас, не дожидаясь брачной церемонии! А что, если и после неё… беременность его и не остановит?

Сглатываю тревожный ком в горле. Смотрю в пол. Вздрагиваю от его тяжёлых шагов по тёмному деревянному полу.

Тук-тук-тук всё ближе и ближе, пока я не упираюсь глазами в мыски его чёрных начищенных сапог, в которых почти вижу своё отражение.

Свежий вереск и дымка костра моментально перебивают аромат мяты, до сих пор холодящей мою щёку.

Сардар вскидывает руку, а я инстинктивно сжимаюсь и жмурюсь, по привычке готовясь к удару, вот только его не следует.

Вместо этого дракон небрежно подцепляет мой локон и пропускает его сквозь пальцы:

— Ну, так что ты мне ответишь, Лана?

Сохранить достоинство, но потерять ребёнка? Или стать племенной кобылой для хладнокровного расчётливого монстра, что разрушил мою семью и привычную жизнь, но при этом сберечь малыша?

Казалось бы, ответ очевиден?

Раздражённо сжимаю губы и поднимаю глаза. Вздрагиваю. Моргаю, натолкнувшись на ледяную тьму в ответном суровом взгляде.

Судя по хищно раздувающимся ноздрям дракона и играющим желвакам, ему не нравится ответ, который он видит в моих глазах.

Мы оба понимаем, что я хочу ответить на самом деле. Правда повисает в воздухе искрящимся напряжением. Хочу бросить ему её в надменное лицо! Но не могу.

— Согласна, — цежу сквозь зубы, мечтая откусить себе язык.

— Что-что? — Сардар продолжает поигрывать моим локоном, стоя почти вплотную.

Показывает, кому я теперь принадлежу? Касается на правах господина?

Прощупывает пределы моей покорности? Или просто намеренно бесит?

— Я. Согласна! — повторяю громко и отчётливо, глядя во тьму его глаз. — Быть твоей. Если…

Дыхание сбивается от неожиданности, когда Сардар вдруг смещает руку с моих волос и большим пальцем очерчивает нижнюю губу, внимательно наблюдая за моей реакцией. И тогда я окончательно убеждаюсь, что это проверка на покорность.

Его сила. Его магия. Сокрушительная мощь, которая ощущается даже сейчас, когда дракон в человеческом облике.

Я давно отвыкла чувствовать на себе пристальное и всепоглощающее внимание зверя.

Забыла, каково это — дрожать зайчонком перед могущественным хищником.

Всё, к чему я привыкла в последние месяцы — это холодное раздражение и требование «пойти прочь», «не мешать», «не раздражать» одним своим присутствием. А если не послушаться, то можно и по лицу получить, потому что «сама виновата». К последнему я тоже привыкла.

Тем непонятнее всё, что происходит сейчас с этим чужим мужчиной. Это рушит привычные установки о нормальном и допустимом.

— Если? — повторяет Сардар вкрадчивым бархатным голосом, склоняясь ближе ко мне, заполняя собой всё пространство, весь воздух, мешая вдохнуть полной грудью.

Встряхиваю волосами, отгоняя прочь эту чужеродную магию. Знаю я прекрасно все эти драконьи хитрости, и то, как эти хозяева жизни умеют пудрить мозги и ломать волю доверчивых глупышек. Я не какая-то там дурочка, которая легко купится на подобное! У меня свои планы и цели!

— Если ты дашь слово, что ребёнок останется со мной! — поднимаю голову и выпаливаю ему в приоткрытые губы.

Уголок рта дракона дёргается вниз.

— На что ты готова пойти ради этого, Лана? — спрашивает с некоей затаённой грустью, смысл которой я пойму лишь потом.

— На всё! — отвечаю, не раздумывая. — Или так, или никак! Лучше прибей меня, чтоб не мучилась! Но ребёнка своего я никому не отдам!

Сардар выпрямляется. Скрещивает руки на груди, упирается подбородком в согнутую в кулаке руку, задумчиво рассматривает меня исподлобья, будто на что-то решается.

— Видит Бог, я хотел как лучше, но будь по-твоему. Когда захнычешь, вспомни, что это был твой выбор.

Он отступает назад, разворачивается и быстрым шагом идёт к выходу.

— Что? — морщу губы и брови. — О чём ты?

Кричу ему в широкую удаляющуюся спину.

— Готовься к вечеру, Лана, — бросает через плечо, останавливается возле двери, слегка поворачивает голову.

От насмешливости не осталось и следа. Сейчас Сардар Хард мрачнее тучи и больше не настроен на шутки и флирт:

— И, кстати, раз уж всё так, то на твоём месте я выбрал бы чёрный.

Прежде чем успеваю открыть рот, чтобы попросить безднова дракона перестать говорить загадками, раздаётся звук хлопнувшей двери. Прекрасно! Ну, и ладно! Нравится ему меня запугивать — на здоровье!

Пусть делает, что хочет, угрожает чем хочет! Кроме того, что заберёт у меня ребёнка! Всё остальное я легко переживу! В тот момент я действительно так думала. Наивная.

Звук моих каблуков эхом разносится по тёмным коридорам замка. Тусклый свет редких факелов под потолком не слишком разгоняет вечернюю тьму. Пахнет смолой и сыростью.

Молочный шлейф бесшумно скользит по холодному каменному полу. Да, я не стала менять платье, оставила светлое. Из вредности или упрямства — уже не важно. Важным мне казалось настоять на своём, пусть даже в подобной мелочи.

Следом за мной семенит Олия, которая до последнего колдовала над моей причёской. Благодаря ей волосы ниспадают на плечи золотистыми локонами, украшенными жемчужными нитями. Плечи и грудь едва заметно мерцают золотистой пыльцой, которой Олия не пожалела.

Касаюсь кончиками