если вы передо мной извинитесь, — заявил он, стараясь сохранить лицо.

— Это после того, как вы попытались меня убить, Никита Львович?

— Что вы, Ярослав Кириллович? — он приложил руку к груди, делая вид, что честнее его быть не может. — Просто захотелось проучить сопляка. Кто знал, что на самом деле этот сопляк — мэтр от магии?

— Тот, кто вас на меня натравил, — не повелся я на лесть. — Никита Львович, вы же понимаете, что отпусти я вас сейчас — сделаю большую глупость. Как вы говорили? Ничего личного? Право, мне будет очень жалко лишать вас жизни. Но придется.

— Так не лишайте, — взбодрился он. — Извинитесь — и разбежимся.

— Так не пойдет, Никита Львович, — покачал я головой. — У вас есть только один шанс остаться в живых.

Краем глаза я заметил, что зрителей стало гораздо больше, но никто не приближался, а отвлекаться на проверку, кто же подошел и в каком количестве, было несвоевременно.

— И какой же, Ярослав Кириллович? — сдался он. — Признаться, я вас недооценил, готов за это заплатить.

Он выразительно потер пальцами друг о друга, намекая, что согласен раскошелиться. Только мне нужна была другая плата.

— Вы рассказываете, кто вас на меня натравил.

— Я уже сказал, что не смогу, Ярослав Кириллович. Клятва не даст мне раскрыть рот.

— А если вы дадите клятву лояльности мне?

— Она будет стоять ниже той.

Я сразу понял, о чем идет речь.

— Никита Львович, вы идиот?

— Я уже давно так думаю, — мрачно согласился он. — Но в моей ситуации, как говорится, коготок увяз — всей птичке пропасть. Без вариантов.

Мужику хотелось жить, но его жизнь сейчас стояла против моей. И против существования моего клана. Более того, я был уверен, что он не стал бы терзаться моральной стороной моего убийства, в случае удачи забыл бы на следующий день. Поэтому выбор был однозначен. Но было одно но. Мне было жизненно необходимо узнать, кому настолько мешаю я или, что более вероятно, Воронцов. Этот кто-то наверняка возглавлял заговор против императора. Сам Воронцов был неприятным типом, но если я смогу выбить с него нужную клятву и получу инфу о том, кто охотится на Светлану, то соглашусь оставить ему жизнь.

— Заговорщики против законной власти очень часто плохо заканчивают.

— Если вы про Вишневских, то…

— То что?

— Ничего, Ярослав Кириллович, — усмехнулся он. — Смотрю, кишка тонка меня на тот свет спровадить.

— Не тонка. Не хочу заводить еще одних врагов в лице вашего клана.

— Так отпустите меня и дело с концом, — оживился он.

— Если вас убить, тогда действительно дело с концом. Не надейтесь, просто так я вас не отпущу, — отрезал я. — Только заручившись вашей лояльностью. Как вариант: ваш клан вливается в мой. Тогда на условиях вассальной клятвы вы не сможете ничего обо мне рассказать.

— Да вы обнаглели! — рявкнул он. — Чтобы Воронцовы пошли в подчиненное положение к лазаревскому бастарду? Такого никогда не будет!

Как же он взбеленился. Примечательно, что больше всего его возмутило не предложенное слияние в мою пользу, а то что ему предложили пойти в подчинение к родственнику Лазаревых. Наверняка у него терки с Андреем Кирилловичем. Нужно будет узнать из-за чего. Или не нужно? К чему мне лазаревские проблемы?

— Что ж, тогда у меня не остается другого варианта, как закончить эту дурацкую дуэль.

Я картинно поднял руки и даже создал заклинание, окрасив его в кроваво-красный цвет для пущего пугания оппонента.

— Стойте! — испуганно рявкнул Воронцов, чьи мозги встряхнулись и начали работать в нужном направлении. — Как вам вариант: я приношу клятву, что никогда и ни с кем не обсуждаю вас и никогда и ничего не делаю вам во вред?

— Вариант интересный, — согласился я. — Но мне нужно знать, откуда ветер дует. Кто натравил вас на меня. Никита Львович, вы уже должны были понять, что вас подставили, отправили на смерть.

В этом я был уверен: если ко мне отправили главу клана, а не боевиков, то его планировали в расход. Понял это и он и посмурнел.

— Это глава вашей организации? — продолжал настаивать я. — Наверняка вы можете не говорить прямо, а только намекнуть, кто он. Без этого вы отсюда не выйдете. Живым, я имею в виду.

Он задумался. Потом заулыбался, явно обнаружив дыру в клятве.

— Могу, Ярослав Кириллович. Уверен: вам будет достаточно первой буквы фамилии нашего с вами недруга. Итак, наша дуэль заканчивается на условиях клятвы и намека на организатора, я правильно понимаю? Признаюсь, вы поразили меня своей не по годам развитой мудростью и предусмотрительностью.

Я поморщился. Лесть была настолько грубой, что вызывала лишь отвращение.

— И извинения с вашей стороны. Как мне, так и моему финансовому директору.

Унижаться ему не хотелось, но еще сильнее ему не хотелось умирать, поэтому он неохотно согласился.

— Ваша взяла, Ярослав Кириллович. Прошу меня извинить за неподобающее поведение.

Клятву он тоже принес по всем правилам, но стоило ему открыть рот для намека на организатора, как он тут же взорвался, оставив после себя даже не отдельные куски, а органическую взвесь, в которой я оказался бы по уши, не сработай мой защитный артефакт. Серый был не прав: детский совочек для захоронения моего противника не подошел бы. То, что осело на куполе, упало на землю, стоило мне его отключить. Запах стоял мерзейший, поэтому я торопливо пошел к дороге, но навстречу мне уже бежало несколько человек.

— Елисеев, что произошло? — спросил Ефремов. На удивление, в его голосе не было даже намека на наезд, а только беспокойство за меня.

— У Воронцова сработала клятва. — Я поставил защиту от прослушивания и продолжил только после этого: — Кому-то очень не нравится, что я нарушил их планы в «Крыльях Феникса». С Воронцовым мы договорились, что он намекнет на главу заговорщиков, но он сказать не успел вообще ничего.

Тем не менее глаза Ефремова зажгись фанатичным блеском.

— Елисеев, это хоть что-то, — радостно сказал он. — Если он точно принадлежал к заговорщикам, мы прошерстим его окружение и кого-нибудь да выцепим.

— По Зимину вы ничего не нашли, — напомнил я.

— У него было слишком много контактов, — скривился Ефремов. —