можешь сказать конкретнее?

Помедлив, врач проронил:

– Думаю, нет.

– Это связано с интересующим нас объектом?

– Да.

Многозначительно хмыкнув, Виктор продолжил:

– Николай Палыч! Ты слышишь меня?

– Да.

– Мог бы ты поступить вот как: ничем пока не настораживая нашего киприота Томаса, дать ему прежнее заключение?

На том конце провода возникла тягучая пауза.

Затем Смирнов ответил с еле заметной хрипотцой:

– В принципе могу. Но мне хотелось бы поговорить с тобой наедине.

– Наши желания удивительно совпадают. Я сейчас же выезжаю к тебе. Если Саррис зайдет раньше…

– То я поступлю, Виктор, как мы договорились. Жду.

«Неужели все-таки какое-то открытие? – думал сыщик, покидая свою контору. – Или мелочь, которой не стоило бы придавать значения, но эскулапы столь дотошны!»

Желание побыстрее узнать новости было так велико, что Брасов, обычно предпочитающий самый демократический вид московского транспорта, а именно – метро, на сей раз потратился на такси.

Глава 7

– Я выполнил твою просьбу, Виктор, – с расстановкой сказал Николай Павлович. – Южанин получил заключение об инфаркте господина Зимина.

«Естественная смерть, – подумал Виктор. – Роза отхватит солидный куш», – а вслух спросил:

– Однако, есть какие-то «но»?

Медля с ответом, Смирнов подошел к огромному окну и стал изучать зеленый, похожий на английский по мастерству исполнения газон.

Врач был субтильным лысым субъектом, вялым на вид, поэтому никто из посторонних не мог себе представить, какой сгусток жизненной энергии заключен в этом тщедушном теле. Николай Павлович возглавлял престижную частную клинику, проводил любопытные исследования и сам делал уникальные операции.

Зная обо всем этом, Виктор не удивлялся суперсовременному интерьеру его кабинета. Бежевые и коричневые тона деревянной обшивки гармонировали с искусственной зеленью, очень похожей на естественную. Пожалуй, плющ, обвивавший стены, был даже более сочным и ярким, чем настоящий. Мебель: кресла на роликах, диваны и столы – сочетала в себе эффект старины и удобство новейших достижений дизайна.

Пока Смирнов стоял у окна, в кабинет вошла милая секретарша с подносом. Ловко переставив на стеклянный низкий стол дымящийся кофейник, сливочник, чашки, плетенку с круассанами, она спросила у шефа, не нужно ли принести еще что-то.

– Спасибо, Оля, вы можете быть свободны, – сухо ответил тот, и Виктор понял, что в отношениях с персоналом Смирнов предпочитает тактику отстраненности.

Как только секретарша покинула их, хозяин, усаживаясь напротив, жестом пригласил гостя разделить с ним полдник. Плеснув в свою чашку сливок, он сказал:

– В принципе меня официально не запрашивали и я не обязан сообщать о результатах тех исследований, которые провел дополнительно благодаря уникальной аппаратуре. – Отхлебнул горячего кофе, прищуриваясь от наслаждения. – Я успел проделать все буквально за полчаса до того, как тело забрала вдова. Она хочет, чтобы он остаток дня и всю ночь провел в церкви.

– Разве господин Зимин был верующим?

– Господи, Виктор, где проходит та невидимая грань, отличающая веру от безверия? Кто знает, для чего нам всем дано земное существование? Какую программу должен выполнить каждый из нас перед тем, как уйти отсюда? Одни вопросы, нет ответов. – Смирнов со звоном поставил чашку на блюдце.

Пытаясь вернуть эскулапа от нескончаемых философских тем к реальной жизни, Виктор осторожно спросил:

– Но один ответ, кажется, появился у тебя, Николай Палыч?

Тот молчал, попивая кофе, и в душу Виктора уже закралось сомнение: а было ли какое-то открытие при дополнительном исследовании тела Зимина? Как и многие ученые, Смирнов отличался некоторыми странностями с точки зрения посредственностей. Он, кстати, вполне мог вызвать Виктора к себе именно потому, что созерцание покойника навело его на высокие философские размышления и захотелось с кем-нибудь поделиться.

Окружающий его персонал исключается. Они, видимо, и без того потешаются над чудачествами босса. Так почему бы не позвать в меру близкого и одновременно далекого приятеля?

Прощупывая почву, Виктор тихо поинтересовался:

– Томас давно покинул тебя?

– Минут десять назад. Был, кстати, очень доволен. Мне кажется, эта бумага докажет его начальству, что он не зря прокатал деньги фирмы – я правильно уловил?

– Совершенно верно. Это связано со страховыми делами.

– У тебя есть какая-то личная заинтересованность? – Смирнов внимательно посмотрел на Виктора, и тот, выдержав этот взгляд, хладнокровно сказал:

– Не то, о чем ты, Николай Павлович, подумал. Никакой финансовой заинтересованности, только моя неистребимая любознательность.

Загадочно улыбнувшись, Смирнов тихо проронил:

– Твоя «неистребимая любознательность» будет удовлетворена. И самым неожиданным образом.

– Не томи.

– Если я скажу тебе, что господин Зимин улетел на небеса не по воле своего выработавшего потенциал организма, а благодаря довольно тонкой помощи кого-то из окружающих, тебя это удивит?

Теперь уже Виктор со звоном поставил на блюдце хрупкую чашку костяного фарфора. Итак, есть сюрприз.

«Надо же, взаимные бабские домыслы Лизы и Розы о яде, выходит, были не столь глупы, как это казалось на первый взгляд», – пронеслось у него в голове. – Думаю, Зимин ни во что не посвящал супругу. Следовательно, Роза не могла знать о том пункте страхового контракта, где говорится об обязательности именно естественной смерти.

Неужели она пошла на убийство мужа? Хотя… Мало ли подобных историй знает опыт человечества. Неожиданно возникла в зале-ретро. Воспользовавшись замешательством Зимина, предъявила ему записку. Пока он изучал «послание», незаметно сыпанула ему чего покрепче в бокал с вином под девизом: «Прощай, Георгий. Увидимся на том свете».

Тихое покашливание Смирнова оторвало Виктора от размышлений, и он уверенно спросил:

– Яд?

Тот отрицательно покачал головой.

От неожиданности Брасов подскочил на стуле.

– Тогда что же?! Остается лишь ядовитый укус змеи по имени Роза – все остальное немедленно определили бы анализы.

– Любые анализы давали четкий ответ – инфаркт.

– Загадка века, – криво усмехнулся Виктор.

Его слегка раздражало то, что он основательно ушел в сторону в своих рассуждениях, ни на шаг не приблизившись к разгадке.

– Диагноз был столь очевиден, что никому не пришло в голову задуматься о причине, спровоцировавшей инфаркт.

– Причина? Их несколько, – быстро сказал Брасов.

– Ну-ну, – подбодрил Николай Павлович.

Виктор прекрасно понял, что тот сейчас играет с ним в кошки-мышки, но неутолимое желание самому хоть на полшага приблизиться к разгадке победило боязнь оказаться смешным, и он ринулся в бой:

– Во-первых, солидный возраст.

– Во-вторых?

– Вечерние возлияния.

– Но, как мне сказали, он пил превосходное шабли, – заметил Николай Павлович, – а от пары бокалов доброго вина еще никто не умер. Давай в-третьих.

– По моим сведениям, господин Зимин недавно побывал в жарком климате.

Услышав это, Смирнов встрепенулся:

– Вот как?! В Гуане?

– Причем здесь тропики! – пожал плечами Виктор. – Как и все состоятельные русские люди, господин Зимин своим поместьем считал не что иное как райский остров Кипр.