хочешь ты этого или нет. Так что заткнись и вставай на весы. А потом мы отправимся к Клариссе и перепишем твое меню. Кажется, кто-то не будет есть до Нового года.

Больше всего Мирте хотелось схватить расческу и ткнуть острым концом в сторону Асмодеи, чтобы припугнуть. Она была уверена, что тетка прямой атаки не выдержит. Правда, маневр грозил обернуться успокоительными каплями, которые вольют в нее насильно. Поэтому Мирта решила обратиться к дипломатии, о которой, правда, имела смутные представления, но доверяла интуиции.

— Два дня до Нового года должны быть моими, — заявила Мирта. — После меня ждет новая жизнь, и мне плевать, будете вы в ней или нет. Но эти два дня хочу жить по-своему. У вас два варианта. Первый. Не только оставить меня в покое, но и прикрыть от Клариссы. И второй путь. Возить с собой побольше туалетной бумаги, потому что, если не я, так мои доверенные лица, щедро добавят слабительного в ваш утренний кофе. Обгадиться на приеме у герцога — не ваша мечта, не так ли?

— Ах ты, мерзавка, — тетка аж задохнулась от возмущения, — да ты у меня в пиявках до самого отъезда валяться будешь.

— Я не закончила. Первый путь предполагает награду. Любое украшение из моей коллекции за каждый день. Носить вы их не сможете, но продать или вынуть камни и сделать свое украшение — почему бы нет? Всего-то два дня. Согласитесь, что я так быстро не подурнею, даже если буду питаться одними кексами.

Асмодея пожевала губами, потом зыркнула в сторону притихшей гувернантки.

— Сболтнешь кому, сгною, — пригрозила она той. — Возьму осенний гарнитур с топазами и бриллиантовую диадему.

— Идет, — быстро согласилась Мирта, стараясь не сильно радоваться. Когда Асмодея удалилась, гувернантку она тоже подкупила — золотым кольцом и брошью с рубиновыми попугаями. Хорошо быть богатой. Похоже, теперь она понимала всю боль герцога, вынужденного заключать браки с дочками богатеев из провинций. Впрочем, Маранфорду было грех жаловаться. Что бы там ни говорила Клементина, Мирта знала, что красива. Даже колдун захотел ее поцеловать, хоть и считал куклой. И зачем она снова о нем вспомнила?

Выпив три чашки черного кофе без сахара, Мирта окончательно справилась с сонливостью и, взбодрившись, приготовилась доказывать себе, миру и колдуну Леону, что она не марионетка. «Если тебе понадобилась рука помощи, знай, она у тебя есть — своя собственная», — как-то сказала ей одна из кормилиц, и девочка слова запомнила.

Ночные путешествия по мифам постепенно забывались, зато молоко постоянно попадалось на глаза. Кофе предложили с молоком, утренняя каша тоже была молочной, а служанка детей баронессы кричала на всю столовую, что молоко принесли слишком горячим. Мирта решила, что она не пойдет на поводу Леона Карро. Утром все его байки о колдуне, который нарушил закон и вызвал снег, став жертвой зимних духов, казались совсем нелепыми. Теперь она была уверена, что, послав ее читать мифы, он лишь хотел посмеяться. Леон наверняка знал о молоке и, вероятно, собирался повеселиться от души, когда она станет расхаживать с этим молоком по замку.

Теперь Мирта постоянно думала не только о Леоне, но еще и о молоке. К дьяволу их всех! Ничего она делать не будет. Пусть снег сам прекращается.

Встреча с Клариссой за завтраком прошла на удивление хорошо. То ли Асмодея уже отрабатывала обещанные ей украшения, то ли мадам Вермонт тоже не спала ночью. Только, похоже, в отличие от дочери Готтендамеров она не читала, а пила. Косметика не помогла ей скрыть опухшее лицо. Гостей в столовой собралось мало, большая часть еще спала. Те же, что пришли, тоскливо поглядывали в окна, понимая, что одной ночевкой в замке они не обойдутся. Осознание этого же — только с добавлением ужаса — проглядывало и в лицах слуг. Гости съедали огромное количество запасов и времени. Что касалось Патрика, то к утру он не поднялся. Его жена кратко поприветствовала гостей и тоже удалилась, видимо, расстроившись по той же причине — гостеприимство придется проявлять еще долго.

— Тот человек, которого вы посадили в подземелье, сегодня переступил через свечу, — сказала Мирта Клариссе, когда принесли десерт — фрукты в шоколаде. Чтобы не злить мадам Вермонт, девушка усилием воли от сладкого отказалась, однако Клариссе было не до этого.

— Вчера у него голова болела, вот он и отказался, — Мирта даже сама удивилась, с чего это решила выгораживать Леона. Не иначе как он ее заколдовал. — Так что с ним все в порядке, это не он снег наколдовал.

— Какой человек? — рассеянно спросила мадам Вермонт, подняв нос от бокала с рассолом.

— Колдун. Помните? Вы сказали, что утром заставите его прекратить снег. Это не он.

— Никого не помню, — нахмурилась Кларисса. — Тебе приснилось что-то, наверное. Девочка, а как ты себя чувствуешь? Мне так скверно. Думаю, это вчерашний жюльен.

Мирта согласилась, что в плохом самочувствии гостей и Клариссы, конечно, виноваты грибы, и поспешила от мадам Вермонт отстать. Мысли о молоке все же никак не уходили из головы, а так как сегодня она совершала неожиданные поступки, то, похоже, предстояло довериться интуиции еще раз.

Ей очень хотелось узнать, как там переночевал колдун, но идти к нему с пустыми руками было несолидно. Она же Готтендамер. Верит в себя, совершает невозможное. Мирта никогда бы не подумала, что станет прикрываться любимой фразой отца в такой ситуации.

В то время как гости, проснувшись, принялись напиваться по второму кругу, Мирта созвала у себя в покоях тайное собрание тех, кто был сильнее других заинтересован в скором приезде в Маринбург.

Клементине Мортуар грозил непрестижный брак с пекарем, у Теодора Северна могли пропасть колбасы, которые он вез на дегустацию герцогу, а служанка Бри, пожалуй, была самым заинтересованным лицом, потому что в случае продолжения метели ей грозило обслуживать гостей еще несколько дней. Припасы замка тоже были не бесконечны.

Вкратце объяснив суть дела, Мирта была готова к каверзным вопросам, но то ли все настолько устали от происходящего, то ли так хотели поверить в чудо, что возражений не последовало. Она даже удивилась. Если бы кто-то сказал: «Что за бред ты несешь, Мирта Готтендамер, какое молоко?», девушка с радостью бы с ним согласилась и отправилась в столовую в поисках развлечений среди гостей. Или заперлась в покоях, сославшись на головную боль, и погрузилась бы в рисование. Блокнот и чернила-то имелись. Но, видимо, она хорошо разбиралась в людях, потому что приглашенные ею гости в идее зимнего злодейства не сомневались. И молоко возражений у них тоже не