харкнула и сплюнула на пол сгусток крови. По ее подбородку текла тонкая красная струйка.

Кажется, до них начало доходить, что она только что сделала. Кто-то из ублюдков зарычал, кто-то выругался.

— Я убью тебя, сука! — орал надзиратель.

Гюрза попыталась подняться, но тут же получила по голове.

— Зря ты это сделала, тварь….

Эти слова были последним, что она услышала.

* * *

Очухалась она довольно скоро, когда ее тащили обратно в клетку.

Что же было? Ее били? Ох и плохо же ей придется, когда тело снова начнет чувствовать. Грязная ругань и шаги. Мелькание лампочки.

— Приехали, сучка, — зашипел Чаро. Разжал пальцы, и она повалилась на пол, неприятно стукнувшись макушкой.

Пока он возился с замком — видимо, все еще был пьян — она пыталась сфокусироваться на лампе на обшарпанном потолке. Зря. Перед глазами все поплыло еще больше.

Наконец, справившись с замком, надзиратель сгреб ее за руки и затащил внутрь. Пока тащил, она смотрела на его медальон, болтающийся на цепочке прямо у нее над носом. Она заметила, что он сильно хромает, в районе паха на ткани штанов проступил темное пятно. Ее работа. Отлично.

Чаро перехватил ее взгляд и прошипел:

— Грязная вонючая сука…

— Кажется, ты еще и обоссался, — усмехнулась она в ответ.

Ее тут же схватили за ворот майки (чудом еще не порвавшейся), швырнули спиной на прутья решетки и наотмашь хлестнул по щеке. Не так, чтобы больно, но зато унизительно.

Затылок тюкнулся о прутья.

— Закрой пасть, — клокочущим от ярости голосом прошептал он ей, — или я убью тебя.

Женщина смотрела с усмешкой. Едва не теряла сознание, но усмехалась, вложив в эту усмешку всю желчь, на которую только была способна:

— Ничего ты мне не сделаешь, — с трудом ворочая языком, произнесла Гюрза, — Мясник тебя прикончит, если попортишь его товар.

Сплюнув и выругавшись, надзиратель грубо ее оттолкнул, выбрался из клетки и захлопнул за собой дверь. Пошел прочь, сильно хромая и пошатываясь.

Она представляла, как больно ему сейчас было. И поделом.

Дурнота внезапно накатила с новой силой.

Тяжело дыша, Гюрза закрыла глаза и медленно сползла по решетке на пол. Руки бессильно опустились на пол.

Спустя некоторое время ей начало казаться, что она проваливается в сон. На сей раз ее ждал другой мертвец. И давно же он к ней не приходил…

Приблизился со спины. Подошел тихо и коснулся пальцами ее шеи, затем скользнул ими по щеке, провел большим пальцем по левой скуле, точно скульптор, исследующий контуры своего творения, после чего пальцы переместились к ее губам.

Гюрза улыбнулась.

— Тебя давно не было, — прошептала она, — любимый мой…

Пальцы стерли кровь с ее губ, затем слегка сжали подбородок и стали поворачивать ее голову влево. Щека Гюрзы коснулась холодных прутьев, и тут кожу на ее левом виске обожгло горячее дыхание.

Если это сон, то слишком реальный.

Гюрза зажмурилась, затем приоткрыла тяжелые веки. Ни холодный металл, ни обжигающее дыхание, ни пальцы на ее подбородке не исчезли.

Женщина моргнула, затем скользнула взглядом влево, мучительно пытаясь понять, где находится, и тут же отпрянула, отползла как можно дальше, вжавшись спиной в прутья решетки на противоположной стороне клетки.

Меченый сидел на корточках по ту сторону решетки. Зеленые глаза смотрели на нее с нескрываемым любопытством.

Громкий лязгающий звук разнесся по помещению — открылась дверь. Послышались шаги.

Ни Меченый, ни Гюрза не обратили внимание. Взгляд женщины опустился ниже: мускулистая татуированная рука, просунутая меж прутьев, стала медленно опускаться. Та самая рука, которая душила надзирателя и которая только что с такой нежностью ласкала ее кожу. Длинные пальцы плавно пошевелились, точно погладили воздух, кого-то или что-то другое, известное только одному ему. Не стоило труда понять, о чем этот ублюдок сейчас думает.

Он просунул руку обратно, обвил пальцами металлический прут и не спеша поднялся на ноги.

— Занятно, зеленоглазая, занятно…

Гюрза стиснула зубы.

К ним приближались трое надзирателей, освещая себе дорогу фонарями. Одним из них был Чаро, чтоб его черти драли!

— Сядь в свой угол! — грозно рыкнул он Меченому, повыше подняв фонарь. Тот и не подумал сдвинуться, продолжая стоять, опираясь одной рукой о прутья решетки и разминая кисть второй. — Ты что делаешь, а? — подозрительно сощурился надзиратель.

— Разве не видно? — ответил тот, хрустнув шеей, — разминаюсь…

— Сядь, я сказал! — прикрикнул Чаро.

Двое других молчали. Все ощущали нарастающее напряжение. Что-то сейчас будет, подумала Гюрза. Хоть бы вы поубивали друг друга, ох удружили бы.

— О, слышу грозный голос, и уже дрожу, а ты зайди и заставь или только с бабами драться умеешь?

— Да пошел он! Чаро, не слушай! — встрял один из надзирателей.

— Что ты сказал, Меченый? — Чаро был пьян и зол и умным советам не внимал. Сегодня его в буквальном смысле «опустили», и сделала это вонючая заключенная. Конечно же, он был в бешенстве, Меченый это прекрасно понимал, только вот за каким чертом нарывался — будучи не в адекватном состоянии его могут просто-напросто пристрелить.

Или…

Гюрза смотрела на заключенного. Он явно, что-то затевает.

— Еще раз повторяю! — Чаро вытащил пистолет из кобуры, наставил его на Меченого. — Сядь, сучий потрах!

— О-о! — тот поднял обе руки в издевательском жесте капитуляции, — да ты, оказывается, серьезный парень. Не кипятись так, у меня просто чертовски разболелась задница от постоянного сидения.

— Предпочитаешь получить в нее пулю?!

— Чаро, остынь, — подал голос второй надзиратель, — этого уебка трогать нельзя!

— Да, — хмыкнул Меченый, сверкнув белыми зубами. — Твоя подружка права, а как хочется, да?

— Ну, сука… — Чаро сплюнул на пол и подошел к клетке, по-прежнему держа наготове пистолет, — руки!

Меченый и не думал их опускать, да и вообще двигаться не думал, всем своим видом напоминая тигра, смотрящего на лающую на него гиену. Причем хромую и облезлую.

Гюрза сильно подозревала, что он так себя и ощущает. Охранники, похоже, тоже. Все, кроме пьяного Чаро, который открыл клетку и, достав наручники, переступил ее порог.

Двое других надзирателей выхватили оружие.

— Без глупостей!

Меченый и не думал делать глупости, разве не понятно по этой наглой и веселой физиономии? Он не двигался. Чаро тоже медлил. Похоже, не решался.

— Ну, давай уже, дружочек, или нам тут до ишачьей пасхи стоять?

Чаро покачал головой, молча предупреждая, что если будет хоть одно резкое движение, он выстрелит, и шагнул к заключенному. Гюрза отметила, что Меченому он приходился по плечо, зато был в полтора раза шире.

Чаро открыл наручники и совершенно без малейшего сопротивления приковал Меченого к прутьям. Быстро отступил на безопасное расстояние.

— Вот видишь,