как причина стала понятна сама.

Нам навстречу, перегораживая дорожку, вышли три девочки в студенческой форме. Все, как на подбор, ухоженные красавицы с аккуратным макияжем. Посередине шла, по-видимому, их предводительница. Она была выше ростом со светлыми волосами, уложенными в высокую прическу. Сложную, словно она собиралась на бал, а не прогуливалась по территории академии.

— Финнли! — воскликнула она высоким голосом. — Куда путь держишь?

Алия, солнечная и сияющая, разом потухла и, потянув меня за локоть, прошептала:

— Уйдем отсюда.

— Ну, вот еще, — возмутилась я и шагнула навстречу девицам.

Главная заводила смерила меня оценивающим взглядом. Я пока не переоделась в студенческую форму, и на мне было довольное простое платье. «Дорожное», как его назвала графиня.

— Новенькая, — заметила она.

— Нищенка, похоже, — усмехнулась одна из ее подружек.

— Дамы, — проговорила я, добавив в голос металла, — соблаговолите уступить дорогу.

— А ты кто такая, чтобы тебе уступать? — возмутилась заводила.

Алия снова потянула меня за локоть, но я не собиралась сдаваться.

— А вы кто такие, чтобы стоять у меня на пути?

Главная девица гордо вздернула подбородок:

— Мирэль Стейнберг.

Она произнесла это так, словно ее фамилия должна была мне что-то сказать. Но она не говорила, поэтому я продолжила с желчной вежливостью:

— Леди Стейнберг, не могли бы вы уступить нам дорогу?

Мирэль уставилась на меня, а я на нее.

Когда я училась в школе, меня тоже задирали, как и Алию. Всем было известно, что я росла без отца. А из-за того, что мама была вечно занята, ходила я нечесаная и одетая кое-как. Терпеть насмешки одноклассниц было тяжело, почти невыносимо. Но сейчас у меня словно появился второй шанс. И я не хотела сдаваться.

Не знаю, о чем думала Стейнберг, но дорогу она неожиданно уступила. Но когда мы с Алией пошли мимо, одна из подружек сделала ей подножку. Моя соседка упала бы, если бы я не успела ее поймать.

— Ой, какие вы неловкие! — усмехнулась Мирэль. — Не носите каблуков, раз не умеете ходить.

Я сжала кулаки, чувствуя, как в груди становится жарко.

Мы снова встретились со Стейнберг взглядами. Та явно чувствовала себя победительницей. А я чувствовала, как она раздражает каждую частичку моего тела. В груди становилось все жарче, как будто из меня что-то хотело вырваться.

Алия коснулась моей руки прохладными пальцами и шепнула:

— Пойдем, ну их.

Я глубоко вдохнула, заставляя себя успокоиться. Алия права. К черту эту дуру! Еще в мой первый день с кем-то ругаться.

Сбитая с толку внезапным столкновением, я не заметила, что мы пришли все-таки не в ту столовую. Как Алия и говорила, ужинали здесь в основном мужчины. И нас сразу заметили. Парочка студентов даже предложила сесть вместе.

Мы познакомились и немного поболтали. Ничего, выходящего за рамки. Но на обратном пути к общежитию я все же поинтересовалась:

— Не боишься, что Дилан будет ревновать?

— Мы же просто разговаривали, — Алия пожала плечами. — Да и ему полезно. Пусть не думает, что поймал меня на крючок, — и тут внезапно осеклась. — Это ведь ничего, что я так о твоем брате?

Родства с ним я не ощущала. Я и не знала, каково это иметь брата. И сейчас, когда он появился, еще не успела решить, что с этим делать.

— Главное, чтобы ты никого не ранила, — ответила я, пожав плечами.

Тут мне снова показалось, что я увидела в кустах какую-то тень. Но не была уверена и решила не пугать соседку.

В нашу комнату мы вернулись без приключений. Алия показала, где на этаже общая ванная. Я помылась и переоделась в ночную сорочку с халатиком. На мгновение задержалась у зеркала, раздумывая, надо ли носить кулон генерала даже во сне.

— Ну это уж слишком, — заключила я.

Вернувшись в комнату, я положила его на столик и забралась в кровать.

Айракс

Только, как и прошлую ночь, меня мучил жар в груди. Я отвернулась к стене, боясь, что если опять будет красная вспышка, Алия заметит. Но все случилось гораздо хуже.

Лэнгдом и впрямь решил вывалить на меня целую библиотеку. Его слуги несли все новые и новые книги. Я им даже сочувствовал, потому что им приходилось подниматься по винтовой лестнице в башню. А использовать порталы они не могли из-за защиты.

Мой кабинет быстро наполнился стопками фолиантов и свитков. Далеко не все они были посвящены только Сердцу Дракона, но много где этот камень упоминался как один из самых загадочных артефактов королевского хранилища.

И первое, что я понял, продираясь сквозь тонны текста, это что Сердце Дракона не было артефактом в строгом смысле слова. Камень был нерукотворным. Его нашли недалеко от первого Провала, и считалось, что это застывшая капля крови Первого дракона, о чем сам Лэнгдом мне и сказал. После этого камень путешествовал из рук в руки. Его дарили и передаривали, похищали, теряли и снова находили.

И хотя эти истории были само по себе занимательными, ответы на мои вопросы не давали. Лэнгдом, похоже, нарочно решил затопить меня литературой. Чтобы я сдался и признал, что если такому выдающемуся ученому, как он, не удалось разгадать секрет камня, то куда уж какому-то солдафону.

Утомившись, я отодвинул книги в сторону и ткнулся лбом в сложенные на столе руки. За окном была глубокая ночь, и не помешало бы, наверное, вздремнуть. Вряд ли я прямо сейчас найду то, что нужно. Лучше на свежую голову.

Правда, в том, что она вдруг посвежеет я сомневался. Несколько часов назад Биркин докладывал о результатах слежки. И не успела Элиза обосноваться в академии, как из окна ее комнаты уже вылезал какой-то студент. А потом она с еще одной девицей отправилась ужинать не в свою столовую, а к боевикам. Зачем? Явно, чтобы кадрить мальчишек. И судя по докладу, двоих уже привлекли.

Биркин сообщил, что имена всех троих выясняются: и того, кто лез из окна, и кавалеров из столовой. Однако мне от этого легче не