К концу 1941 года стало ясно, что немцы готовятся к наступлению и создают крупную группировку войск перед Западным и Резервным фронтами под командованием С. М. Буденного. Фронты готовились к обороне, командование фронтов просило усилить их танками и авиацией, но Ставка не располагала в этот период резервами. Поэтому никакого усиления фронты не получили. А в это время Гитлер принял решение о проведении операции «Тайфун», в ходе которой планировалось окружить основные войска Красной Армии в районе Брянска и Вязьмы, и разгромив их с помощью танковых ударных группировок, взять в клешни Москву. 30 сентября немцы нанесли удар по Брянскому фронту, а 2 октября перешли в наступление против войск Западного и Резервного фронтов.

Направлением основного удара был район Холм-Жирковский. Наши войска стойко удерживали позиции, но превосходство в силах врага вынудило их отступить. Второй удар был нанесен на Спас-Деменском направлении. Обозначилась угроза выхода крупной танковой группировки немцев в тыл войскам Западного фронта. Отступление войск проходило в тяжелых условиях: отходить в высоком темпе на новый рубеж обороны, чтобы оторваться от противника, войска были не в силах. 7 октября в районе Вязьмы в окружении оказались 16 дивизий Западного фронта, а также остатки дивизий Резервного фронта.

Начались длительные, изнуряющие бои в окружении.

В 1960-е годы Константин Симонов решил снять документальный фильм о битве под Москвой. Он организовал съемки в подмосковном поселке Красновидово, где находился штаб Западного фронта. Участвовать в съемке фильма Симонов пригласил моего отца и Г. К. Жукова. Оба они, заметно волнуясь, делились воспоминаниями о тех героических днях.

Симонов правильно рассудил, что, находясь в таком историческом месте, невозможно что-то недоговаривать, лукавить, уходить от острых вопросов. Конев откровенно рассказывал о боях в окружении под Вязьмой, когда фронт буквально разваливался, а никаких резервов не было, но войска Западного фронта продолжали сдерживать натиск немцев. Своим упорным сопротивлением, как отмечали оба полководца, они задержали вражеские группировки на 8–9 дней. 28 дивизий немцев были втянуты в сражение против окруженных войск, что впоследствии было документально доказано. «Наши войска дрались, а не бежали, и своими героическими действиями спасли Москву», – и отец, и Жуков именно так определяли происходившее в 1941 году под Москвой.

В качестве доказательства привожу синхронный текст воспоминаний, записанный Константином Симоновым во время съемок в Красновидово. Благодаря фильму он сохранился.

«Маршал Конев: Обстановка к седьмому октября сложилась такая: в результате явного превосходства сил и маневра танково-механизированными силами, в первую очередь южная группировка противника, которая состояла из сильной танковой группировки, и северная группировка – группа Гота, четвертая немецкая армия и четвертая танковая армия – прорывали наш фронт.

…Кольцо окружения замкнулось в районе Вязьмы, на Московско-Минское шоссе к исходу седьмого октября».

Маршал Жуков признавался, что самым опасным моментом Московской битвы был период с 6 по 13 октября, когда можайская линия обороны не была надежной, «противник имел возможность без особых препятствий рвануть на Москву».

Как объяснял отец причины этих событий, когда под Вязьмой и Брянском оказались в окружении сотни тысяч советских солдат и офицеров?

Любопытный документ сохранился в домашнем архиве – это письмо в редакцию «Военно-исторического журнала», написанное в 1966 году, как ответ маршалу Жукову на его статью, содержавшую критику действий командования Западного, Резервного и Брянского фронтов в первые дни Московской битвы, опубликованную ранее в том же журнале.

Отец командовал Западным фронтом всего месяц – с 12 сентября по 12 октября 1941 года, в те самые страшные, по мнению самого Жукова, напряженные дни битвы за Москву. Зная, каковы были реальные возможности Западного фронта, Конев считал обвинения Жукова несправедливыми. И поэтому стремился ответить, написал письмо Жукову, но так в редакцию и не отправил. Основные мысли этой полемики с Жуковым он сформулировал в достаточно аналитичном материале, опубликованном в «Военно-историческом журнале» в том же 1966 году.

Привожу сохраненный в семейном архиве текст письма маршала Конева в редакцию «Военно-исторического журнала».

«Должен заявить, что в воспоминаниях Жукова допущено много вымысла с полным искажением исторической правды. Видимо, товарищем Жуковым руководили какие-то иные личные мотивы, чем правдивое историческое описание важнейших событий минувшей войны. Что касается оценки действий Западного фронта в период моего командования в октябре 1941 года, то здесь не только искажена историческая правда, а возведена недопустимая клевета на деятельность командования Западного фронта.

Прежде всего Жуков, не зная ни обстановки, ни действий наших войск, ни действий противника в период со 2 октября, а тем более работы командования фронта, берется давать оценку командованию фронта, что оно не провело мероприятий по укреплению обороны, не провело арт-авиа-контрподготовки, не отвело своевременно войска из-под удара противника, – все это опровергается фактами и документами.

1. Войска фронта, ослабленные в предшествующем Смоленском сражении, но сильные духом, оборонялись не полтора месяца, как пишет Жуков, а перешли к обороне по директиве Ставки только 16 сентября, и то еще не полностью, так как еще на ряде участков шли бои по отражению наступления противника.

2. “Не провели арт-авиа-контрподготовки”. К сожалению, могли бы, да не было средств, чтобы провести контрподготовку.

3. “Не отвели своевременно войск”. Это же не 1812 год. Этот вопрос решать схоластически, как думает Жуков, нельзя. Куда отводить, к Москве? Отводить пехоту и артиллерию на конной тяге под ударами превосходящих танковых и механизированных войск противника было риском, можно было на плечах отходящих войск притащить танковые колонны гитлеровцев прямо в Москву.

В тылу Западного фронта никаких рубежей, занятых войсками, не было. Ведь факт, что окруженные войска 19-й, 20-й и 32-й армий привлекли на себя около 30 дивизий противника. Войска этих армий не бежали, а героически дрались, что и дало возможность выиграть во времени 8–10 суток для подхода резервов Ставки и организации обороны на Можайском рубеже.

4. Прибытие товарищей Молотова, Ворошилова, Василевского на Западный фронт не было связано с целями, на которые намекает Жуков, то есть – со снятием командования фронта.

Миссия Молотова заключалась в одном – взять пять дивизий фронта и вывести в резерв на Можайский рубеж. Во всяком случае никакого расследования комиссия не вела. Спросите товарища Ворошилова, и он Вам скажет, как вел себя Молотов и какую “помощь” он оказал командованию фронта.

В заключение: как обидно, что такие тяжелые и героические дни борьбы с наступлением гитлеровцев на Москву опошляются таким несправедливым писанием такого известного маршала, как Жуков Г. К.».

Постижению философии войны, ее причин и следствий, способствовало обращение отца к разнообразным источникам, в том числе и к произведениям Л. Н. Толстого. В статьях и выступлениях отец нередко цитировал великого писателя, его прежде всего привлекали рассуждения Толстого о проблемах нравственного выбора, природе подвига, ответственности за принятое стратегическое решение, о неминуемых потерях среди самых смелых и отважных, о товариществе и предательстве, о личности полководца.