Никто особо не беспокоился из-за дымящихся останков. Такоезрелище было привычным.

Я поспешила поближе к Фреду, впервые чувство отвращения неусилилось, а наоборот, исчезло. Казалось, что он даже не заметил меня, простопродолжал читать книгу, которую держал в руках. Одну из тех, которые я оставиладля него несколько дней назад. Я с легкостью могла посмотреть, чем же он занимается,теперь, когда сидела близко к нему, облокотившись на заднюю часть спинкидивана. Интересно, почему? Мог ли он просто «отключить» свою способностьвызывать отвращение, когда хотел? Но означало ли это, что мы сейчас абсолютнобеззащитны? Хорошо, хоть Рауля сейчас не было, правда остался Кевин.

Первый раз я смогла внимательно рассмотреть, как выглядитФред. Он был высоким, где-то под два метра, с густыми вьющимися светлымиволосами, раньше я уже обращала на них внимание. Он был широкоплечим и мускулистымпарнем. Выглядел он старше, чем остальные, скорее как студент колледжа, а нестаршеклассник. И – что удивило меня почему-то больше всего, - он был красивым.Так же привлекателен, как и остальные, может даже и еще сильнее. Я не понимала,почему же это так поразило меня. Наверное, потому, что этот парень всегдаассоциировался у меня с отвращением.

Было странным, вот так глазеть на него. Я окинула комнатубыстрым взглядом, может еще кто-нибудь в этот момент заметил, насколько Фреднормален и привлекателен. Но никто не смотрел в нашу сторону. Я быстро глянулана Кевина, готовая в любой момент отвести глаза, если он меня заметит, но онпристально разглядывал что-то слева от нас. Он слегка нахмурился. Не успела яотвернуться, как его глаза, не задерживаясь, скользнули по мне исфокусировались на чем-то справа. Он нахмурился еще сильнее. Такое впечатление,что он пытался увидеть меня, но не мог.

Я почувствовала, как уголки моего рта поднимаются в усмешке.Но сполна насладиться невидящим Кевином не получалось – поводов длябеспокойства было предостаточно. Я снова посмотрела на Фреда, мне былоинтересно, может его отвращение снова работало, но с удивлением заметила, чтоон тоже улыбается. В этот момент он выглядел очень впечатляюще.

Но через секунду Фред вернулся к чтению. Некоторое время яне двигалась, ожидая, что что-то должно произойти. Что Диего войдет в дверь.Или Райли с Диего. Или Рауль. Или снова на меня накатит приступ тошноты. ИлиКевин посмотрит на меня. Или снова начнется драка. Что-то.

Но когда ничего не произошло, я, наконец, собралась смыслями и сделала то, что и должна была – притворилась, что ничего необычногоне происходит. Я взяла книгу из стопки у ног Фреда, уселась поудобнее и сделалавид, что читаю. Вполне возможно, что это была та же книга, которую я, якобы,читала вчера, но текст был мне незнаком. Я переворачивала страницы одну задругой, но и в этот раз погрузиться в повествование у меня не получалось.

Мои мысли постоянно крутились вокруг одного и того же. ГдеДиего? Как Райли отреагировал на его рассказ? Что все это значило – разговор допоявления людей в плащах и после их ухода?

Я все время прокручивала это в голове, возвращаясь назад ввоспоминаниях, стараясь собрать разрозненные куски в единое целое. В вампирскоммире существовало что-то вроде полиции, и они были до чертиков страшными. Этадикая группа вампиров, которым всего пару месяцев, была армией, незаконнойармией. У нашего создателя есть враг. Точнее два врага. Мы собираемся напастьна одного из них через пять дней, или те, другие, страшные люди в плащах,нападут на нее, или на нас, или вообще на всех сразу. Нас будут тренировать дляэтого боя… как только вернется Райли. Я украдкой взглянула на дверь, а затемснова опустила глаза в книгу. И затем вся эта суета перед приходом гостей. Онабеспокоилась о каком-то решении. Но ей понравилось, что у нее в распоряжениистолько вампиров – столько солдат. Райли был счастлив, что и Диего, и мнеудалось выжить… Он сказал, что думал, что потерял еще двоих из-за солнца. Этозначило, что он до сих пор не знает, как же вампиры действительно реагируют насолнечный свет. Но она произнесла странные слова… Она спросила, были ли Райлиуверен. Уверен в том, что Диего выжил? Или… в том, что он сказал правду?

Последняя мысль напугала меня. Может она знала, что солнцене причиняет нам вреда? Если она действительно знала, то почему лгала Райли инам?

Почему она хотела, чтобы мы оставались в темноте, в прямомсмысле этого слова? Для нее было настолько важно, оставить нас в неведении?Настолько, чтобы подвергнуть опасности жизнь Диего? Я доводила себя донастоящей паники. Если бы я могла, то сейчас бы наверно уже обливалась холоднымпотом. Мне надо было немного отвлечься, чтобы перевернуть страницу, чтобыпо-прежнему смотреть в книгу.

Был ли Райли также обманут, или, наоборот, он был в курседела? Когда он сказал, что подумал, будто потерял двоих из-за солнца, он имел ввиду солнце в прямом смысле… или он имел в виду ложь о солнце?

И если бы второй вариант был правдой, то узнать правдуозначало погибнуть. Паника приводила мои мысли в беспорядок.

Я старалась думать рационально, понять хоть какой-то смысл.Без Диего это было сложнее. Мне было легче сконцентрироваться, когда было с кемпоговорить, обсудить, это обостряло мою способность сосредоточиться Без этого,страх проник в мои мысли и смешался с постоянной жаждой. Жажда крови всегдаприсутствовала. Даже сейчас, после недавней хорошей охоты, я чувствовала жжениеи потребность.

Думай о ней, думай о Райли, твердила я себе. Я должнапонять, зачем им лгать – если они действительно лгали – чтобы понять, чтозначил для них тот факт, что Диего знал их секрет?

Если бы они не солгали нам, если бы просто сказали всем нам,что день для нас так же безвреден, как и ночь, что бы это изменило? Япредставила себе эту картину, когда мы бы не были вынуждены целыми днямипрятаться по темным подвалам. Когда бы каждый из двадцати одного из нас – аможет уже меньше, в зависимости от того, как закончатся последние вылазки наохоту – мог бы делать то, что хочет и когда хочет.

Мы бы захотели охотиться. Это очевидно.

Если бы мы не должны были возвращаться, если бы нам не нужнобыло прятаться, то…многие бы просто не вернулись. Было довольно трудносконцентрироваться на возвращении, когда на первом месте стоит жажда. Но Райлинастолько сильно вбил в наше подсознание страх сгореть, страх перед той ужаснойболью, которую мы можем испытать. Вот что останавливало нас. Самосохранение,единственный инстинкт, который был сильнее жажды.

Получается, что страх удерживал нас вместе. Можно былоспрятаться и в других местах, например, как пещера Диего, но кто будет об этомдумать? Нам было куда пойти, подвал, так что мы шли туда. Трезвый ум не былотличительной чертой вампиров. Или, по крайней мере, отличительной чертой молодыхвампиров. Райли рассуждал четко и ясно. Диего рассуждал более трезво, чем я. Авампиры в плащах выглядели до ужаса сконцентрированными. Я вздрогнула. Выходит,что жажда не будет контролировать нас вечно. Но что они все будут делать, когдастанут взрослее, умнее? Я вдруг поняла, что самым старшим из нас был Райли. Всеостальные были молоды. Ей нужно было очень много таких, как мы, чтобы сражатьсяс ее врагами. А что ждало нас дальше?