Пышкин медленным шагом прошелся по огромному холлу, погладил красивые стены, тронул дубовую панель встроенного шкафа. В его доме все красиво и дорого, все стоит и висит на своих местах. Он по памяти, в темноте может найти любое кресло, диван, стул и сесть, не промахнувшись. Он все здесь знает.

Ирка тоже быстро привыкла и в темноте ни разу не промахнулась, не наткнулась ни на один угол. Сообразительной была, веселой и удивительно красивой. Днем, вечером, ночью во сне, утром спросонья – она всегда выглядела безупречно. То, что сделала с ней нелепая авария, повергло его в шок. Он даже опознавать ее не решился – не узнал совершенно. Этим занялся Звягинцев и похоронами тоже, Пышкин лишь оплатил и присутствовал как сторонний наблюдатель.

– Потому что тебе плевать, сволочь! – упрекал его потом Илья Сергеевич, отворачивая залитое слезами морщинистое лицо.

Ему – дубовой голове, было не понять, почему Эдуард не подходил к гробу, а объяснять он был не намерен. Да и понял бы убитый горем отец, что Пышкин пытался сохранить тем самым былые воспоминания о красивой живой Ирине? Нет, не понял бы, как не понял до сих пор.

Что он сказал, когда приехал несколько дней назад?

– Все еще коптишь небо, не загнулся?

Нормально, нет? Приехал в гости и вместо приветствия выдал такое. Пышкин мог бы выставить его сразу, но он на тот момент скучал, потому и заинтересовал его визит бывшего тестя. Он позволил ему пройти, угостил чаем, внимательно выслушал и только потом выставил.

И как только за Звягинцевым закрылась дверь, Эдуард занял любимое кресло и погрузился в размышления. Потом, не торопясь особо, он прошел в свой кабинет и просмотрел записи с камер, установленных на строящемся новом доме. Он просмотрел их несколько раз, потом вернулся в любимое кресло, снова надолго задумался и часа через полтора довольно заулыбался.

Да, это будет повод не скучать. Новый виток неожиданной истории. Ему этим необходимо срочно заняться. Шутка ли: пожар по соседству. С жертвами! Это страшное происшествие могло как разрушить строящийся объект, так и навредить его репутации. Наверняка сейчас начнут копать под него, искать мотивы, проверять алиби.

Кстати! Один из его помощников о чем-то таком лопотал пару дней назад – рассказывал о назойливых звонках из полиции. Пышкин тогда пропустил все мимо ушей – был занят проверкой своего бизнеса, а это всегда требовало от него собранности и сосредоточенности. Кроме проверок были ведь еще и провокации с его стороны, а это дело тонкое.

Точно, его помощник говорил о неожиданно возникшем интересе к нему со стороны правоохранителей, а он пропустил. Звягинцев неожиданным визитом никак этот интерес не проявил, говорил о другом, но это не значит, что Эдика не станут трепать его коллеги.

Пусть. Он готов сотрудничать, но только так, чтобы никто не путался под ногами. А путаться может только один человек – его бывший тесть. Он ведь, не успев приехать, сразу стал задавать неудобные вопросы и требовать отдать ему записи с камер, а этого Эдик никак допустить не мог. На этих записях как раз и было то, что позволит ему немного развлечься. Он сохранит их для себя, а для сотрудников правоохранительных органов подготовит другие.

Он же всегда «за»! Он готов и отдаст им то, что они попросят, то есть пустышку. А с нужным материалом станет работать сам, и кто знает, куда это его заведет и во что выльется.

Ему впервые за минувшие десять лет стала остро интересна женщина – после Ирины. Высокая и стройная, в длинном светлом пальто, на шпильках. Волосы не длинные, но и не короткие, пушистые. Лица рассмотреть не вышло, как Пышкин ни старался увеличить изображение, но почему-то ему верилось, что женщина красива.

Он подолгу наблюдал, как среди ночи она мечется у забора, утопая в мягкой земле высокими тонкими каблуками, находит строительную тачку для вывоза мусора. Забирает ее и исчезает за воротами. Больше она не появилась, и тачку на месте пожара не нашли.

Зачем она ее взяла? Как очутилась в этом месте в это время? Почему так испуганно металась? Куда потом подевалась?

Вопросы сыпались стремительно, и их было так много, что Пышкин решился записать. Потом он просмотрел внушительный список и решил, что без помощи правоохранителей ему не обойтись – они должны неофициальным порядком снабжать его информацией. Он станет будто бы сотрудничать, а попутно разживаться сведениями.

Да, да, конечно, он мог привлечь помощников из своей многочисленной свиты, и уже завтра, нет, даже сегодня к вечеру у него на столе лежали бы данные этой высокой стройной дамы. Но разве в этом заключался смысл игры? Вся интрига поиска перейдет в руки его помощников. И опять же не избежать утечки. Как бы ни были они верны ему, своей жизнью они тоже живут, а в этих жизнях есть семьи, друзья, многочисленные родственники. Кому-то где-то брякнут по неосторожности или намеренно, и все – секрет утерян.

Главным принципом Эдуарда Сергеевича во все времена было: знаешь один – не знает никто. Про эту женщину хотел знать только он – владеть ее секретом единолично. Он желал сам найти ее и установить за ней свое личное наблюдение. Узнать о ней все, что только можно и нельзя, и если того потребуют обстоятельства, прийти ей на помощь.

А она в ней нуждалась. Это он понял сразу по ее отчаянию, сквозившему в каждом движении.

И вот тогда, все основательно обдумав, Пышкин понял, что единственным человеком, способным ему навредить, может стать его бывший тесть – Звягинцев Илья Сергеевич. Он будет путаться под ногами, опережать его, мешать. И Пышкин решил его нейтрализовать, написав на старого дурака кучу жалоб. Конечно, они не подтвердятся, и со временем Звягинцева вернут на службу, но к тому времени он уже будет на сто дней впереди.

Замысел удался. Бывшего тестя отправили в отпуск, обложив бумагами с запретами, угрозами и прочим. Пышкин тогда послал еще один факс, где указал несколько своих личных телефонов, и предложил правоохранителям сотрудничество. Ему же нужны были сведения!

Но, к сожалению, пока никто не звонил и не задавал ему никаких вопросов.

Вчера после обеда он навестил свою стройку и долго разговаривал с бригадиром строителей. Того уже опросили и местные, и приезжие, некто майор Родионов. Бригадир охарактеризовал его как противного, въедливого мужика.

– Не думаю, что он станет искать пропавший инвентарь, – ухмыльнулся бригадир, доложив Пышкину о пропаже. – Тут ворота на щеколду прикрываются. Мог взять кто угодно, Эдуард Сергеевич. На записях-то ничего?

– Ничего, – отрицательно мотнул головой Пышкин. – Может, она раньше пропала – тачка эта? Я же записи храню неделю, две, а потом чищу файлы. Лично! Никто из вас не обратил внимания на ее пропажу, а теперь вдруг…

Он понимал, что городит ерунду. Бригадиру сообщили, что следы от тачки были обнаружены у ворот и на пожарище, и весьма отчетливые. В ночь происшествия шел дождь, земля была мягкая, она все сохранила. К тому же его работник вспомнил, что накануне пожара лично возил на этой тачке песок и потом ее аккуратно поставил неподалеку от входа на участок.