— Я думаю ты прав Тибо. Не в том, что их трое, в другом. Мы отчаянно гоняемся по всей Европе за вампиром, а ведь если все сложить, то не вампир нам нужен. — Кирилл смотрел на графа в упор. — Я тут что подумал… Он всегда на шаг впереди, то есть знает о наших планах. Он был знаком с Николасом, тот ему доверял и не ждал атаки. Я придерживаюсь именно такой версии, а не той, которую нам навязали. И наконец факт, которому мы не придали значения. Разве вампир, может унести серебряный меч? Сложив все за, мы понимаем, что второй это…

— Невозможно… — Тибо широко открыл глаза, но тут же отвернул от собеседника голову, потому что прямо перед ними из пустоты, нарисовалась стройная фигура в синем брючном костюме.

— Это Октовиус! — Диана была весьма напугана, Тибо про себя отметил, что и он сам скован страхом.

— Мы догадались, спасибо. Как ты поняла? — Кирилл был единственным, кто сохранял внешнее спокойствие. В силу человеческой природы, он просто не понимал весь ужас ситуации. Так во всяком случае хотели думать маг и колдунья.

— Этот козел чуть меня не убил. Я нашла Дворжака в Румынии, выследила его, попутно грохнув и владельца замка Поенарь, такого же мерзкого крововососа.

— Георге? — Тибо чуть встрепенулся.

— Да. И вот когда я прижала Дворжака, появился Октовиус и после вступительной речи пытался нашинковать меня Клинком Света. Но я, зная, что иду в логово вампиров, готова была к телепорту в любой момент. Это и спасло.

— Я не могу поверить… — в глазах потомка королей, любой мудрый человек сейчас увидел бы, как рушится мир и крошатся идеалы, ради которых он жил все свои десять веков. Маг поднял лицо к небу, и, хотя друзьям было этого не видно, они понимали, Тибо плачет.

Ведьма не плакала, но казалась не грозной колдуньей, которую Кирилл видел во время битвы с вампиром, а совсем юной девушкой, потерянной и смущенной. Между тем он отметил, что в таком облике она тоже восхитительно красива, правда тут же отогнал от себя неподобающие мысли.

— Друзья мои, Тибо! Я понимаю, поверь, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но не время лить слезы, надо что — то делать. Без тебя мы ничего не сможем. Один ключ уже у него, второй он скоро найдет.

— Уже нашел. — глаза мага все еще были закрыты. — Я уверен, хроники и были ключом. Как меч. Видимо маги вкладывались в близкие им предметы. Меня одурачили. Меня предал человек, заменивший мне отца. Мы проиграли. Простите меня.

Лицо мага содрогнулось от звонкой и сильной пощечины.

— Ты в себе? — к Диане вернулось привычное ей холодное выражение глаз, а голос уже не дрожал. — Даже твой смертный дружок больше похож на мужчину, а ты ноешь как девка! Соберись.

— Еще раз ударишь меня женщина — видимо подействовало, маг вспыхнул, — и пожалеешь! Ты даже не представляешь себе, каково это, когда тебя предал самый близкий!

— Серьезно?

Тибо наткнулся на полный злобы и горечи взгляд подруги.

— Прости. Я не со зла. Действительно нет времени на стенания.

— Ты с нами? — Кирилл, не вставая с лавки докуривал сигарету. — Отлично, тогда к хорошим новостям. Теперь мы знаем, кто предатель и одурачить нас больше не получится. Нужно действовать, только понять бы как. Ваши предложения предводитель?

— Время у нас мало. — Маг был немного смущен проявленной слабостью. — Нужно отправляться в Шоландию, и опередить Октовиуса. Ключ Элириха скорее всего там. Найди его Диана, найди быстрее чем он найдет.

— А ты не со мной?

— Я в Ватикан. Нужно предупредить Орден и собрать отряд. Боюсь вдвоем нам Октовиуса не одолеть, будем откровенны. Постараюсь присоединиться к тебе как можно быстрее.

— А я, с тобой или с Дианой?

— Ты с билетом и пачкой денег домой. Спасибо тебе друг мой, но дальше без тебя. Мне кажется, мы встали на путь, который оканчивается смертью. Ты умный и храбрый парень, но в войне магов беспомощен и бесполезен. Я не хочу брать твою смерть на сердце.

— Тибо…

— Я все сказал.

— Диана, я не могу уйти сейчас. Я умоляю тебя, пожалуйста!

— Диана, не смей. Я запрещаю. — Маг исчез. На месте, где он стоял, загорелся круглый огонек.

Ведьма и полицейский молча смотрели друг на друга. В его глазах читалась мольба, в ее сомнения.

. — Он прав Кирилл, вероятность конца очень велика, но я даю тебе право выбора. Ты заслужил идти до конца.

— Все-таки ведьм я люблю больше белых магов. — Диана в ответ улыбнулась.

— Вперед в аэропорт?

— Ага.

Это было последнее, что услышал Кирилл, перед тем, как в глазах потемнело, а в лицо ударил ледяной ветер. Перед ним разверзлось ночное небо, тысячи звезд проносились мимо со скоростью света. Он не чувствовал своего тела, душа словно оставила его, не желая нести такую ношу сквозь тяжелые небеса. Счет времени был утрачен, когда он провалился в забытье.

— Это просто отвратительно! — Кирилла обильно рвало. — Щас сдохну!

— Сейчас уже нет. — Диана стояла брусчатке Королевской мили и спокойно наблюдала за процессом. — Был шанс, что ты уже сюда вывалишься мертвым, но нет, ты оказался крепче чем я думала. А это, обычная реакция на трансгрессию. Телепортацию то бишь. Расслабься, мы в Эдинбурге.

Кирилл вытер рот ладонью и огляделся по сторонам. Эдинбург памятник викторианской эпохе, старой доброй Европе, суровой Британии и твердому как камни самой площади шотландскому народу. Летом свет озаряет черные камни замка, напоминая о былой славе горских королей, осенью, туманы возвращают город к мрачному прошлому, скрывая былые заговоры и пролитую кровь. Шотландия не может быть безразличной. Ее либо ненавидят за серость и мрачные просторы, в которых даже построив замок, чувствуешь себя лишь гостем этой великой земли, либо обожают за то же самое. Обыватель едет в шотландию за виски и теплым свитером, но поэт едет за другим. Только прилетев в Шотландию и пустив ее в себя, можно понять, почему барды воспевали каждый камень в долине и почему горцы готовы были с радостью отдать жизнь за каждый росток на вересковом поле.

— У нас есть время на кружечку? — робко спросил он. — Я понимаю, что мгла накрывает мир, но блин, я же сюда больше не вернусь.

— Не разжалобил. Но тебе повезло. После трансгрессии мне нужно перекусить, ну а ты нахлебаешься местного пойла.

Королевская миля тянулась вперед цепью пабов и бутиков. Последние, весьма дико смотрелись в викторианских зданиях стыка веков.

— Кстати именно