Вовремя мы, конечно. А ты, как я понимаю Кирилл? — Эусебиус хлопнул парня по плечу. — Молодец, не струсил. Похвально для смертного. Тибо, нужно искать Октовиуса, хочу взглянуть в его лживые глаза.

— Думаю не надо. Мне кажется он в курсе всего, что произошло, и скоро с нами свяжется.

— Но учти, Октовиус мой. Да ты и не справишься.

— Не претендую. — Тибо взял Диану за руку. — Ну здравствуй ведьма.

— Ну здравствуй маг. Как никогда рада тебя видеть. Здравствуй Эусебиус. И тебя я рада видеть, старый воин.

— Приветствую тебя ведьма. Мудя по всему мы нынче сражаемся на одной стороне.

Диана слегка склонила голову. Это не было похоже на ее обычные издевательские жесты, чему Кирилл был очень удивлен. Видимо ведьма и впрямь уважала старого мага.

Возникшую тишину прервал звонок мобильного телефона.

— Да Октовиус, — Тибо включил громкую связь.

— Здравствуй друг мой. Я смотрю вампиров вы перебили. Ну и славненько, чем меньше этой твари, тем лучше, правда? Мне нужна твоя помощь Тибо. Никак не могу понять, как же выглядит ключ Элириха, друид был весьма хитроумен. А ты парень сообразительный. Можешь, кстати и дружка своего взять, сообразительный паренек. Думаю, ты знаешь, где меня найти. — связь прервалась.

— Он все знает. — сказал Кирилл. — Что будем делать?

— Ну конкретно ты, расследовать кражи кошельков. Спасибо тебе дружище, ты правда помог мне, но я не хочу носить на сердце груз за твою гибель. — Тибо положил руку на плечо Кирилла и тот растворился в пламени мерцающих огоньков. — Замок Сталкер. Эусебиус, бери людей и туда, мы с Дианой доберемся сами.

Что есть смерть? Просто конец всего, или начало чего-то нового? Что там, за горизонтом бытия? Райские кущи, царство мира и покоя, или просто бездна окутывающей тебя тьмы? Что ты вспомнишь в свой последний час? Нежные руки матери, ласково гладящие твои волосы, когда все заботы отступают и ты уходишь в безмятежный мир сновидений? Или то, самое первое свидание, когда вы хотели, чтобы ночь не заканчивалась, а в мире не осталось никого кроме вас? Вспомнишь ли ты перед своим концом, лица тех, кого любил, кому дарил счастье и кому сеял зло? А помнишь ли ты их вообще? Разве не справедливо уйти тому, кто был награжден бессмертием и так бессмысленно использовал свой дар? Осознаешь ли ты Тибо, граф Вермандуа, что ведешь на смерть десятки братьев и женщину, которую любишь, и которой так и не сказал об этом ни разу за семь столетий?

Они молча сидели на каменной платформе, оставшейся от средневековой часовни. Перед взором лежало озеро, а за ним, бесконечные исполинские скалы, скрывающие рокочущее северное море. Тибо вдыхал холодный горный воздух, а в памяти вперемешку всплывали праздные дни, кровавые битвы и амурные безумства далеких дней и славных эпох, воспетых в рыцарских романах. Сон не шел, воспоминания отгоняли его, а в сердце словно стрелой пронзала необъяснимая тоска.

— Ты просто хотел остаться вдвоем. — Диана улыбалась, то ли ехидно, то ли напротив растроганно. — вы такой романтик, граф.

— А я ведь и правда, ни разу не говорил тебе, что ты для меня значишь. — он по-прежнему смотрел в бесконечную даль.

— Ты не такой, Тибо Вермандуа — она нежно сжала его руку. — разве банальное «люблю» для тебя? Оно не завоюет сердце ведьмы. Его завоюет лишь истинный поэт:

«Страшнее битв и ада врат

Мне расставанье с милой девой

И слаще всех плодов созрелых

Мне твой прекрасный, нежный взгляд

О расставанья злые годы

Чертоги грозных королей

Мне не заменят трав полей

И водоемов бурны воды

Где коротал я время с ней.

Ты герцогиня моих грез

Лесов нормандских мрачных дева

Где птица каждая и древо

О красоте твоей поет.»

— Ренессанс, — он впервые позволил себе рассмеяться, — тогда все писали стихи. К тому же, я был чертовски пьян. Такой вот романтик.

— С того дня, как я встретила тебя, я счастлива. Я помню каждую нашу ночь Тибо, я помню каждый рассвет, который мы встретили вместе.

— Этот может стать последним.

— И пусть. Нам ли бояться смерти? Мы столько видели Тибо, столько пережили. Наша сага, как и любая имеет конец. Сага о белом маге и ведьме. И если завтра она оборвется, если солнце для нас померкнет, эту ночь у нас не заберет никто.

Она коснулась его губ, и он забыл обо всём. Сердце больше не ныло, оно пело сотнями птичьих голосов, ручьями весенних рек и каплями летнего дождя. Он вдруг понял, что для волшебства, не всегда нужна магия.

Замок Сталкер был как будто создан для того, чтобы под его мрачными сводами, на фоне многовековых гор и хранящей молчание глади вод, разыгралась достойная Шекспира трагедия. Оба мага, ведьма и десятки братьев Ордена быстро взбегали по ступеням твердыни, причем первой на остатках донжона оказалась Диана. Тибо отставал на пару шагов, остальные держались на более почтительном расстоянии.

— Подожди. — Ведьма преградила ему путь рукой. — Я должна тебе кое-что сказать.

— Ты догадалась, где третий ключ?

— А ты нет? Я всегда знала где он. Третий ключ Тибо, это я. Если бы я рассказала тебе раньше, ты никогда бы не пустил меня и не пошел бы сюда сам. — она не давала магу опомниться. — Но мы должны. Что такое жизнь одной ведьмы, в сравнении с миллионами людей?

— Что ты такое говоришь? Как это получилось? Диана, ты расскажешь мне все, мы возвращаемся.

Но последние слова, ведьма слышала, уже исчезая за изгибом лестницы, ведущей на вершину башни.

Они въехали в долину на рассвете. На островке среди топей, чернели стены замка Сталкер. Путь почти окончен, через каких-нибудь пару часов они будут на месте. Среди тишины и пустоты, два всадника были словно инородными телами, нарушающими покой этих мест. Не было слышно даже птичьего крика. Они держались рядом, белый маг, опоясанный полуторным мечом, облаченный в черную бригантину, из-под которой виднелась серебряная кольчуга, и ведьма, в зеленом охотничьем костюме, с изящным кинжалом на боку.

— Думаешь он поможет? — ее голос разрушал тишину и разносился далеко по долине, хотя говорила она не громко.

— Элирих, как и многие чернокнижники, как вампиры и некоторые ведьмы — Тибо обернулся на собеседницу, — мог бы примкнуть к Галтрану, тем более, он его учитель. Но не сделал этого. Значит они не были на одной стороне.

— Если он не выступил открыто, это не значит, что они с Галтраном не были союзниками. Что если он нападет?

— Значит, мы примем бой. Все просто.

— Ну нет. Ты может и