На расстоянии свыше километра такого не происходит. Снаряд замедляется сильнее, и взрыватель успевает сработать в нужный момент. Требуется обратить внимание наших специалистов на этот момент. А так, орудие ЗиС-2 значительно усилило возможности противотанковой обороны на главном направлении. На второстепенных участках удобнее обращаться с пушками 45-мм, но с большей длиной ствола, чем у 51-К, у которого дальность эффективного огня слишком мала. К 500 метрам танки уже должны быть уничтожены, так как их орудия имеют примерно такую эффективную дальность.

У «длинноствольных» штугов вся сталинская когорта зависла надолго.

– Нет, товарищ Сталин, это орудие имеет недостаточную дальность прямого выстрела, с танков оно снимается. Но не пропадать же добру! Вот, приспособили его сюда, из-за расположения откатников, оно такое же, как у немецкой пушки, поэтому орудие и встало. Но! Взгляните вот сюда. – и я рукой показал на модифицированную немцами Ф-22, которую мы только-только захватили в количестве одной штуки.

– Это самое мощное немецкое противотанковое орудие. Ствол – от ф-22, в 51 калибр, снято устройство постоянного отката, расточена камора под немецкую гильзу, она более длинная, в два с половиной раза увеличен метательный заряд. Используется 75-мм снаряд с заменой ведущего пояска. Пробивает броню КВ-1, даже через маску орудия. Наша гильза имеет длину 385,3 мм и диаметр фланца 90 мм, новая немецкая гильза имеет длину 715 мм с диаметром фланца 100 мм. Вот сами снаряды. Потеряв впервые тяжелый танк, да еще и приданный, мы нашли орудие, которое это сделало и отбили его. Маркировка на стволе показала, что это наш ствол 36-го года. Да и не так сложно понять, что это пушка Ф-22, значительно переделанная. Даже привод вертикальной наводки перенесен на другую сторону. У «Ф-22» – два наводчика, здесь – один. А мы тут на их «штуги» Л-11 городим.

– Товарищ Грабин! – позвал Сталин генерала-артиллериста, который скромно стоял в сторонке и не слишком рвался посмотреть на то, что мы и немцы придумали. Он-то понимал, что сейчас его нагрузят этой работой, а у него ЗиС-3 на подходе, и возня с ней съедает все свободное время. – Что скажете, товарищ Грабин?

А что он может сказать? Да, его орудие имело возможность стрелять более мощными зарядами, он это знал, но требования ГАУ он знал не хуже: использовать выстрелы и гильзы, разработанные для орудия 1902 года, иначе будем иметь снарядный голод.

В общем, пришлось ему взять на себя социалистические обязательства и переделать пушки для установки на трофейное шасси. Орудие будет называться С-1. Пушка «Ф-22» серийно не выпускается с 1939-го года. Массово выпускается более дешевая «УСВ», которая на противотанковую совсем не тянет. Затем ее заменит ЗиС-3 такая же короткоствольная, как и УСВ. Артиллеристы рассчитывали, что их будут хвалить, все ж таки полк выстоял, и не погиб под гусеницами, а оказалось, что виновниками торжества являются совсем другие люди. Макеты городят они, новые строи выдумывают, пушки не только не теряют, но и отбивают у противника. Непорядок! Но зайтись в проверочном раже им не дал Верховный, который на совещании, уже в помещении штаба на стадионе, отмел доводы присутствующих, сказав, что до этого на всех участках фронта ввод немцами большого количества танков и авиации вел к стабильному прорыву линии обороны РККА и выходу немцев на оперативный простор. 1-я Пролетарская – одна из немногих дивизий, научившаяся отражать такие атаки. Этот опыт требуется распространить на все соединения. Но, в конце совещания, Верховный «вспомнил», что направлял меня на другую работу, с которой я слинял.

– Почему не вернулись на работу в Наркомате Вооружений? Мне оттуда доложили, что вы погибли при войсковых испытаниях гранатометов.

– Нет, товарищ Сталин, дело обошлось желтой нашивкой. Три недели провел в госпитале под Кубинкой, а потом долечивался в медсанчасти дивизии. Там и получил новое назначение: развернуть истребительно-противотанковый артполк. А затем обкатать его. Посчитал это задание не менее важным, тем более, что термические гранаты пока на вооружение не приняты. Немало проблем с траекторно-разрывным и пучковым снарядами. Они пока не получились. Думаю, что можно сделать. Ну, а, чтобы времени не терять, довожу тактику применения ПТО до нормы.

– Да, времени вы не теряете, но работы по новой технике остановились, так как конструкторское бюро Вами так и не создано.

– Такого приказа я не имел, товарищ Сталин. Мне было приказано подключиться к товарищу Горемыкину и срочно создать противотанковый гранатомет, выстрел ПГ-70 и рассмотреть возможности создания других типов гранат. Еще одна граната: ОГ-7С была создана. Остальное быстро не создать. Требуются время и лаборатория. Ни того, ни другого у меня не было. Немцы прорвались на флангах, пришлось совмещать испытания с серьезными боями под Смоленском, затем под Погаром и Стародубом.

– Ваши работы имели и имеют высший приоритет в наркомате вооружений. А вы, вместо того, чтобы активно работать в этом направлении, кинулись исполнять совершенно другой приказ, относящийся к другому наркомату.

Серьезное обвинение! Но попробуем переубедить человека, хотя «имеет мнение и хрен оспоришь»!

– От службы в РККА меня никто не освобождал, ранение мной получено в ходе войсковых испытаний. Никаких дополнительных указаний из наркоматов вооружений и боеприпасов не поступало. Денежное, продовольственное и вещевое довольствие поступает, как и прежде, из наркомата обороны. Мое непосредственное командование отдало приказ сформировать полк ПТО, согласно нового Вашего приказа, товарищ Нарком обороны СССР. Так что, все, в том числе, и я со своим полком выполняли ваши приказания, товарищ Сталин. Никаких ценных указаний о создании лаборатории и конструкторского бюро нам не доводили. Гранатометы выпускаются и поставлены на вооружение РККА, в том числе, и в этом полку. Полк, в ходе боев, показал достаточную боеспособность, однако наша промышленность не выпускает самоходные противотанковые орудия, а бронебойность массовых серийных орудий недостаточна. Орудие 104-К серийно не производится. Стволы ЗиС-2 выпускаются на одном заводе, а лафеты на другом. Насколько я понял товарища Грабина, предел его мечтаний: соединить ствол УСВ с лафетом ЗиС-2, выиграть 200–250 килограммов по весу в походном положении и около 500 в боевом, но бронепробиваемость нового орудия останется на уровне Ф-22УСВ, то есть, недостаточной. И потом, это не полковое орудие, а дивизионное. Полкам от этого не жарко и не холодно, у них, как было, так и останется 53-К, а маршалы и генералы будут продолжать удивляться: почему это немцы прорываются где хотят? Потому, что стрелковый полк, не говоря уж о батальоне, развернуть на своем участке противотанковую оборону не может. У них, кроме гранат и бутылок с КС, ничего нет. Гранатометы только-только начали поступать. С танками поручено бороться дивизии. Вспомнит комдив об этом участке – хорошо, полк или батальон удержат позиции, нет – полк будет разбит или понесет такие потери, что потребуется его отводить на пополнение.

– И что вы предлагаете?

– У командира полка должна быть минимум 12-тиствольная батарея легких противотанковых самоходных установок, а роты и батальоны необходимо усилить взводом и батареей станковых гранатометов с дальностью боя в 1500 метров. Не повысив стойкость этих подразделений, мы не можем говорить об их эффективности в бою. Как говорится, «на бога надейся, да сам не плошай», товарищ Сталин. В ГАБТУ, через Кубинку, я передавал наброски самоходного орудия, мощностью 50 л/с, вооруженного 57-мм пушкой. На первых порах, будет достаточно и длинноствольной 104-К, более 1000 стволов для которой есть в Калининграде. Планировали выпускать для РККФ, но заказ отменили. Это стволы к орудию 80-К, зенитному, с недостаточной эффективностью и скорострельностью. Дивизионный ИПТАП – это одно, а стрелковые полки должны иметь возможность выбивать танки противника.

– В полках и батальонах достаточно двух и шести орудий 53-К, это 12 орудий, две батареи. – возразил генерал-полковник артиллерии Воронов.

– Это не соответствует действительности, товарищ генерал. В июле вышел новый штат для стрелковых соединений № 04/600 от 29.07.1941, который изъял орудия батальонов из полка. Там предусмотрена только ИПТБ в шесть стволов на полк. 18 орудий на дивизию. И это при штатной величине ширины фронта в 8-12 километров на дивизию. Полтора орудия на километр.

– Для этого и созданы ИПТАП. – коротко обрезал меня будущий главный маршал артиллерии.

– ИПТАП создан на базе 1-й Гвардейской мотострелковой, но в данный момент дивизия обороняется без нашего участия. На Брянском фронте мы были задействованы на армейском уровне и придавались не дивизии, а танковой группе, то есть корпусу. И отвечали за ПТО на фронте 40 километров. Помимо штатных 54 орудий, имели дополнительно 13 самоходок. Шесть орудий действовали в районе Почепа, итого 61 орудие на 40 километров фронта или полтора орудия на километр. И только то обстоятельство, что почти половина этих пушек были самоходными, позволило отразить атаки немцев с трех направлений. Удавалось концентрировать орудия на танкоопасных